Майкл Муркок - Хроники Корума (Сборник)

Гованон, извинившись за скудость столовых приборов, поскольку вот уже несколько сот лет он живет в одиночестве, поставил перед Корумом огромный горшок с супом. Принц вадхагов с благодарностью отдал ему должное.

Затем последовало мясо с тушеными овощами, а дальше наступила очередь самых вкусных фруктов, которые Корум когда-либо ел. И когда, наконец, он откинулся на спинку кресла, им владело чувство такого довольства, которого он не испытывал вот уже много лет. Он от всей души поблагодарил Гованона, и, похоже, хозяин не знал, куда деться от смущения. Снова извинившись, он устроился в своем кресле и зажал в зубах какой-то предмет, напоминавший маленькую чашку, от нее отходил длинный стержень; поднеся к чашечке тлеющий уголек, Гованон стал посасывать стержень. Скоро из чашечки и у него изо рта повалили клубы дыма, и Гованон расплылся в довольной улыбке, лишь какое-то время спустя заметив удивление Корума.

— Обычай моего народа, — объяснил он. — Ароматические травы, которые мы сжигаем таким образом и вдыхаем дым. Это доставляет удовольствие.

Для Корума дым пахнул не особенно приятно, но он принял объяснение сиды, хотя не воспользовался его предложением подышать дымом из чашечки.

— Ты спрашивал, — неторопливо сказал Гованон, прикрыв свои огромные миндалевидные глаза, — почему фой миоре боятся этого острова и почему тут исчезают мабдены. Ну, ни к тому, ни к другому я не имею никакого отношения, хотя рад, что фой миоре избегают меня. Давным-давно, во время первого вторжения фой миоре, когда нас призвали на помощь нашим вадхагским братьям и их друзьям, мы с огромным трудом преодолели стену между реальностями. В конечном итоге мы это сделали, но нанесли большой ущерб миру в собственной плоскости, в результате чего огромная часть нашей земли вместе с нами попала в ваше измерение. К счастью, она оказалась в относительно незаселенной части королевства Ливм-ан-Эш. Тем не менее, она сохранила свою индивидуальность — то есть принесла с собой сны сидов, а не мабденов, вадхагов или фой миоре. Хотя, как ты, конечно, успеешь заметить, вадхаги, будучи близкими родственниками сидов, могли без больших трудностей адаптироваться к ним. С другой стороны, мабдены и фой миоре вообще не могли тут выжить. Стоило им ступить на берег, как они начинали сходить с ума. Они попадали в мир своих ночных кошмаров. Их страхи многократно умножались, становились для них совершенно реальными, и они погибали от собственных снов.

— Нечто подобное и мне пришло в голову, — сказал Корум. — Когда сегодня утром я заснул, то почувствовал, что это может случиться.

— Верно. Далее вадхаги порой испытывают то, что выпадает на долю смертных мабденов на Ги-Бресейле. Я пытался скрыть очертания острова туманными покровами, которые способен производить, но сквозь туман всегда можно пробиться. В результате мабдены находили остров и страдали на нем.

— Откуда пришли сами фой миоре? Ты упоминал холодные места.

— Да, холодные места. Ты не знал о них из заклинаний вадхагов? Эти места находятся между плоскостями — в Хаосе, преддверии ада, где изредка возникает какой-то разум. Вот это и есть фой миоре — адские создания, проникшие сквозь провал в стене между плоскостями и появившиеся в этом измерении, где и обосновались после завоевания вашего мира, собираясь превратить его в еще одну преисподнюю, в которой они смогут выжить. Они не могут жить слишком долго. Они гибнут от своих болезней. Но все же, боюсь, проживут они достаточно, чтобы принести ледяную смерть всему живому, кроме Ги-Бресейла, чтобы заморозить до смерти мабденов и всех животных этого мира, вплоть до мельчайших морских созданий. Это неизбежно. Скорее всего, кто-то из них — во всяком случае, Керенос точно — переживет и меня, но в конце концов собственные эпидемии истребят их. Практически весь этот мир, кроме земли, с которой ты только что прибыл, погибнет под их правлением. И, думаю, произойдет это довольно быстро. Мы считали, что все они умерли, но, должно быть, они нашли укрытия — может, на краю мира, где всегда найдется лед. И теперь их терпение вознаграждено, не так ли? — Гованон вздохнул. — Ну-у… где-то есть и другие миры… до них они не смогут добраться.

— Я хочу спасти этот, — тихо сказал Корум. — По крайней мере, хоть то, что от него осталось. Я поклялся сделать это. Поклялся помочь мабденам. И теперь я отправился на поиски их потерянных сокровищ. Ходят слухи, что у тебя есть одно из них, которое ты сделал для мабденов во времена их первой битвы с фой миоре.

Гованон кивнул:

— Ты говоришь о копье Брийонак. Да, я его сделал. Это всего лишь обыкновенное копье, но в снах мабденов и фой миоре оно обладает огромной мощью.

— Так я и слышал.

— Среди всего прочего оно приручит быка Кринанасса, которого мы взяли сюда с собой.

— Это животное сидов?

— Да. Одно из самых больших. Он последний.

— Почему ты нашел копье и вернул его на Ги-Бресейл?

— Я не оставлял Ги-Бресейл. Копье доставил сюда один из смертных, который явился исследовать остров. Я пытался утешить его, когда он бредил, умирая, но он так и скончался в мучениях. Когда он умер, я забрал свое копье. Вот и все. Наверно, он думал, что Брийонак спасет его от опасностей острова.

— Значит, ты не отрицаешь, что оно может снова помочь мабденам?

Гованон нахмурился:

— Не знаю. Мне нравится это копье. И я бы не хотел снова потерять его. Оно не так уж поможет мабденам, братец. Они обречены. Лучше всего принять это. Почему бы не позволить им спокойно умереть? Если к ним вернется Брийонак, они обретут ложные надежды.

— Это моя натура — у меня вера основывается на надежде, пусть даже она кажется ложной, — тихо сказал Корум.

Гованон с симпатией посмотрел на него.

— Ну да. Мне говорили о Коруме. Я припоминаю сказания. Ты грустная личность. И благородная. Но чему быть, того не миновать. И ты ничего не сможешь сделать, чтобы предотвратить это.

— Понимаешь, Гованон, я должен попытаться.

— Да, — огромный Гованон поднялся с кресла и пошел в угол пещеры, скрытый темнотой.

Вернулся он, неся самое обыкновенное с виду копье. У него было отполированное деревянное древко, окованное железом. Нечто странное имелось только в кованом наконечнике. Как и лезвие топора Гованона, он блестел ярче, чем обыкновенное железо.

Сид с гордостью показал Коруму копье.

— Мое племя всегда было самым маленьким из рода сидов — и по численности, и по положению, — но у нас были свои знания. Мы умели обрабатывать металл способом, который можно было бы назвать философским, то есть понимали, что у каждого металла, кроме явных качеств, есть и скрытые. Вот так мы и делали оружие для мабденов. Выковали несколько копий. Из всех сохранилось только одно. Сделал его я. Вот это — копье Брийонак.