Майкл Муркок - Хроники Корума (Сборник)

Корум припомнил выражение лица Гэйнора, когда тот когда-то откинул забрало. Он содрогнулся. Снова он почувствовал жалость к Гэйнору Проклятому, который, как и он, был обречен много раз возвращаться к жизни в разных плоскостях — но он стремился служить самым гнусным и злобным, самым подлым хозяевам. Вот и сейчас его воинами были полумертвецы. А до этого они были полуживотными.

— Похоже, ты подбираешь себе все таких же солдат, — сказал Корум.

Гэйнор снова засмеялся, и его голос звучал приглушенно из-под шлема, который он никогда не снимал.

— Я бы сказал, что в каком-то смысле они куда лучше.

— Не хочешь ли отозвать их, Гэйнор, и присоединиться ко мне? Ты же знаешь, что в самом конце я почти не испытывал к тебе ненависти. Общего у нас с тобой куда больше, чем у всех прочих.

— Верно, — согласился Гэйнор. — Так почему бы тебе не перейти на мою сторону, Корум? Ведь в любом случае победа фой миоре неизбежна.

— И столь же неизбежно она приведет к гибели.

— Это мне и было обещано, — просто сказал Гэйнор.

Корум понял, что больше всего Гэйнор жаждет смерти и ему не удастся убедить проклятого принца, пока он, Корум, не пообещает ему еще более быстрой смерти.

— Когда этот мир умрет, — продолжил Гэйнор, — неужели я не погибну вместе с ним?

Корум посмотрел мимо проклятого принца Гэйнора на стены Кер Махлода, где горстка мабденов дралась с полутрупами-гулегами, с рычащими дьявольскими псами и существами, которые были более деревьями, чем людьми.

— Вполне возможно, Гэйнор, — задумчиво сказал он, — что ты обречен вечно сопутствовать злу в стремлении найти свой конец, а ведь если бы ты стремился к благородной цели, то удовлетворил бы все свои желания.

— Боюсь, что это слишком романтическая точка зрения, принц Корум, — Гэйнор развернул коня.

— Что? — остановил его Корум. — Ты не будешь драться со мной?

— Нет, и с твоим другом-быком тоже, — бросил Гэйнор. Он возвращался под прикрытие тумана. — Я хочу до конца оставаться в этом мире. И тебе не удастся снова послать меня в преисподнюю! — у него был ровный, даже дружелюбный голос, когда он издали крикнул — Но я еще вернусь посмотреть на твой труп, Корум!

— Ты думаешь, что он будет тут лежать?

— Мы думаем, что из твоих людей останется в живых человек тридцать и еще до заката наши псы будут пировать за этими стенами. Так что да — я думаю, что и твой труп будет тут валяться. Прощай, Корум.

И Гэйнор исчез, а Корум и Медбх поскакали к проломам в стенах. Внезапно они услышали, как за их спинами всхрапнул черный бык Кринанасса. Сначала они подумали, что зверь гонится за ними — ведь они осмелились призвать его — но тот резко развернулся и врезался в группу бледно-зеленых всадников, которые, увидев Корума и Медбх, решили догнать их.

Черный бык Кринанасса, нагнув голову, без промедления атаковал их; кони рассыпались в разные стороны, а всадников он подбрасывал высоко в воздух. Затем, развернувшись, бык напал на гулегов и всех до одного втоптал в землю. Высоко задрав хвост, он развернулся — на каждом из рогов у него висело по дьявольскому псу.

Теперь на поле боя господствовал лишь черный бык Кринанасса.

Он отшвыривал любое оружие, которое могло оставить хотя бы след на его шкуре. С непостижимой скоростью зверь трижды обежал стены Кер Махлода, а Корум и Медбх, забытые врагами, с изумлением и радостью смотрели на него. Вскинув Брийонак высоко над головой, Корум громко восславил черного быка Кринанасса и, увидев свободное пространство в рядах потрясенных нападающих, кивком велел Медбх следовать за ним. Направив коня к Кер Махлоду, он пролетел сквозь пролом в стене и остановился прямо перед королем Маннахом. Уставший и залитый кровью из многочисленных ран, он сидел на камне, пытаясь остановить кровь изо рта, пока какой-то старик извлекал наконечник стрелы, застрявший в лепсом.

Когда король Маннах вскинул свою старую благородную голову, на глаза его навернулись слезы.

— Бык пришел слишком поздно, — сказал он.

— Может, он и запоздал, — ответил Корум, — но, по крайней мере, ты увидишь, как он уничтожит тех, кто уничтожал твой народ.

— Нет, — сказал король Маннах. — Я не буду смотреть. Я устал.

Оставив Медбх с отцом, Корум обошел стены Кер Махлода, оценивая положение и подсчитывая павших — пока бык занимался врагами снаружи.

Принц Гэйнор ошибся. На стенах стояло не тридцать воинов, а сорок. Но под стенами оставалось еще множество псов, несколько эскадронов бледно-зеленых всадников и немалое число гулегов. К тому же к Кер Махлоду подходили сами фой миоре, и наверное, даже у одного из этих богов преисподней хватит сил разрушить город, если он рискнет хоть на несколько мгновений оставить свое затянутое туманом укрытие.

Корум вскарабкался на самую высокую башню стены, частично уже лежавшую в руинах. По раскисшей грязи поля боя бык гонял оставшиеся небольшие группки врагов. Многие без памяти бежали в ту сторону, откуда из-за тумана над лесом доносились грозные гулкие звуки — голоса эти, без сомнения, принадлежали фой миоре. Те же, кто не успел кинуться в сторону голосов, были обречены — как и те, кто медлил с бегством; все они уничтожались могучим быком и, не успев сделать нескольких шагов, падали замертво.

Похоже, фой миоре не волновало, что они теряют свое воинство, и они ничего не сделали, чтобы остановить бойню, которую устроил черный бык Кринанасса. «Похоже, народ холода все же рассчитывает разрушить Кер Махлод, — подумал Корум, — и, может, даже расправиться с быком».

Наконец, все было кончено. Не осталось в живых ни одного гулега, ни одного пса и ни одного бледно-зеленого всадника. Тех, кто не пал от оружия смертных, прикончил черный бык.

С торжествующим видом он стоял среди гор трупов людей, животных и созданий, которые напоминали людей. Бык рыл копытами землю, и из ноздрей его клубами вырывалось горячее дыхание. Вскинув голову, он издал рык, от которого содрогнулись стены Кер Махлода.

Однако фой миоре все еще не выходили из тумана.

Никто на стенах не веселился, ибо все понимали, что главная битва еще впереди.

Так что, если не считать торжествующего мычания огромного быка, над полем боя царило молчание. В воздухе висела смерть, и смерть была повсюду — и на поле битвы, и в обезлюдевшей крепости. Смерть ждала в затянутом туманом лесу. Корум вспомнил слова, как-то сказанные ему королем Маннахом, что фой миоре следуют по пятам за смертью. Неужели они, как и принц Гэйнор, мечтают о забвении? Не это ли для них главное? В таком случае они становятся еще более грозными врагами.

Туман стал рассеиваться. Корум крикнул оставшимся в живых, чтобы готовились. Чтобы все видели, он вскинул над головой копье Брийонак, зажав его в серебряной руке.