Грэм Макнилл - Орден Ультрамаринов: Омнибус

Доверив сражение рефлексам и мышечной памяти, Лорей сосредоточился на проблеме. Пока тело аколита рубило и вертелось, сознание работало над её решением. Он оглядел зал; увеличивающиеся разрывы в ткани реальности, галдящие существа, и посреди всего этого…

— Свиток, — произнес Лорей. Он был всему виной. Аколит начал продвигаться к нему, уворачиваясь от неуклюжих взмахов маленьких, но опасных когтей и рубя чахлых бормочущих существ. Они, видимо, почувствовали, куда он направляется, потому как тоже направились к свитку. У стоящего в центре зала стола собралась целая гора из слизистой плоти и капающих жидкостей. Из разломов появились новые твари, которые сразу присоединились к стене пораженных болезнью тел, вставшей между Лореем и его целью. К свитку не подобраться, космодесантника попросту задавят массой.

Он остановился и раскрыл ладонь, уронив гладий на пол. Затем сделал глубокий вдох и потянулся вовне своими мыслями. Ощутив текущий в комнате поток энергии, аколит притянул к себе его часть. В сознании Лорея вспыхнул огонь, жаркий и яркий. Усилием воли и выпадом руки он превратил образ в настоящее пламя.

Температурные датчики брони тревожно завопили, когда вспышка жгучего огня сорвалась с его руки и устремилась к существам. Они завизжали и попытались разбежаться, но было уже слишком поздно. Твари перегрелись и лопнули словно вскрытые нарывы, рассеявшись потоком прогорклого гноя и зловонного газа. Стоявший за ними стол охватило пламя, а вместе с ним фолианты… и свиток. Огонь лизнул его, и старый высохший пергамент вспыхнул и осыпался пеплом. Вместе с ним исчезли и разломы, реальность мгновенно оградилась от потустороннего ничто.

На зал опустилась тишина, которую нарушал лишь треск пламени. Затем заверещала сирена и активировалась система пожаротушения библиариума, залив помещение пламегасящими химикатами.

Лорей стоял и тяжело дышал; усилие, которым он обратил силу в огонь, полностью вымотало его. Он услышал, как позади него со скрипом отворились тяжелые двери, а потом хлопки рук, облаченных в перчатки. Аколит развернулся, и увидел лучезарно улыбающегося Тигурия.

— Лорд Тигурий, я…

Старший библиарий поднял руку, велев Лорею помолчать.

— Тише, аколит. Не надо объяснений. Я наблюдал за тобой все это время.

— Вы… наблюдали? — Лорея захлестнуло смятение. — Как? И почему вы не помогли мне?

— А как ты думаешь, почему я не пришел к тебе на помощь, Лорей? — спросил Тигурий.

Ответ возник незамедлительно:

— Это было испытание, — тихо произнес он.

Тигурий утвердительно кивнул.

— И я провалил его, — продолжил Лорей.

— Провалил? О нет, — возразил Тигурий. — Ты справился, Лорей, и довольно хорошо. Если не брать в расчет некоторый… сопутствующий ущерб. — Старший библиарий подошел к столу и взял один из полусожженных, промокших от пены томов. — «Небесные тела Ультрамара» капитана Антигона, том двенадцатый. Пожалуй, не очень большая потеря. — Он повернулся лицом к вконец запутавшемуся Лорею. — Тебе ничего не угрожало, аколит. Вспомни, о чем я говорил тебе сегодня утром. — Он обвел рукой зал, и Лорей перевел взгляд на огромные каменные стены, купол из закаленного стекла и проходящие через все это золотые нити.

— Обереги, — произнес он. — Как существа обошли обереги?

— Никак, Лорей, — ответил Тигурий. — Они были иллюзией. Видением, вызванным одним из твоих братьев-библиариев. И очень убедительным видением, надо сказать. — Он понюхал загрязненный воздух и поморщился. — Это испытание проверяло твою находчивость и то, насколько хорошо ты владеешь своей силой в стрессовых ситуациях. И ты держался более чем удовлетворительно. Я убедился в том, что ты готов начать обучение в качестве библиария, брат Лорей.

Сердца Лорея наполнились гордостью.

— Но сперва, брат, — снова улыбнулся Тигурий, посмотрев на покрытые пеной книги, — приведи в порядок библиариум.

Земля к земле. Пепел к пеплу. Прах к праху.

Земля с Иакса. Пепел с Калта. Прах с Макрагга.

Он освятил свои перчатки священной почвой с трех миров. Ритуал завершался соединением различных типов почв, отмечающих в конце перчатки доспеха. Наконец он приступил к осмотру своего оружия.

Первое: его пистолет. Старше чем сама империя, которую он защищал, полные десять тысяч лет почетной службы во имя нее. Он подвергался перековке, восстановлению, ремонту, но никогда не был утерян, забыт или разрушен. Другое его оружие — болтган из персональной оружейной, цепной меч на магнитном замке, покоящийся на поясе. Эти два более новые, с не более чем десятилетней историей службы. Пистолет в его арсенале наиболее примечателен в исполнении — это крупнокалиберный болт-пистолет системы "Умбра", создававшийся в золотое время Империума, прошедший тысячелетия войн. Все болтерное оружие утробно рычит при стрельбе, но вот этот рычит громче и грубее чем родственные модели, несомненный знак горделивого машинного духа, обитающего в нем. По всей длине черной ствольной коробки полированной бронзой блестели слова «Семпрам Фибери», что в переводе на высокий готик буквально означает «Всегда Свободный». Унифицированный готический диалект Макрагга гораздо более грубый среди местного населения. Благодаря этому, слова имеют несколько отличный подтекст, и более агрессивное значение: «Никогда не покоренный».

Хромированный символ Империалис на противоположной стороне оружие представляет собой крылатый череп — печать нерушимой верности, отголосок времен, когда не могло быть доверия между братьями. Времен, когда галактика горела в огне амбиций гнусного предательства, чтобы затем пасть пред великой, неотвратимой тьмой.

Старые, изношенные подвески на конце тонких цепочек свисали с рукояти пистолета: оба одинаковы в скромности исполнения и соответствия достоинства их обладателя, обе сотворены руками человека, нежели выкованы в цитадели магистра кузни. Первое выглядит как изображение примарха, размером не больше пальца. Десятилетия службы, выгладили выгравированные черты Жиллимана до неузнаваемости. Такого рода украшения даруются членами высокородных семей. Например, заботливой матерью или сестрой, когда сына или брата забирают из академии и избирают для испытаний.

Второе, одинаково изношенное и настолько же драгоценно, как и первое: черная стальная печать размером с монету, изображающая цветущий стебель лавра, обвивающий простой, вложенный в ножны меч. Этот символ происходит из первых семей иякса, во времена основания Ультрамара, и известен как венец чести семейства Лукаллий.

Воин выполнил необходимый обряд благословения еще один раз, произнося молитвы к духам болт-пистолета и цепного меча, прежде чем в очередной раз закрепить их на доспехах.