Мэтью Стовер - Star Wars: Уязвимая точка

Кару Вэстору будет предъявлено обвинение в преступлениях против цивилизации…

Как и Депе.

Когда-нибудь.

Если она вообще когда-либо сможет предстать перед судом.

Прочитав мой отчет с Харуун-Кэла, Верховный канцлер Палпатин, как всегда заботливый и сострадающий, нашел время для того, чтобы отложить на время важные дела и прибыть в Храм, дабы лично посмотреть на Депу.

Его сопровождали Йода и я. Мы стояли в затемненной комнате для наблюдений, следя через головизор за тем, как три лекаря-джедая занимаются бедной Депой. Она находилась в бакта-камере. Глаза ее были открыты - погруженному в бакту человеку нет нужды моргать - и неотрывно смотрели сквозь транспаристил на что-то, видимое лишь ей.

Депа не сказала ни слова, даже не шевельнулась, с момента падения там, в бункере. Лучшие лекари-джедаи Храма не могут найти у нее ни малейших физических повреждений. Бакта, конечно, залечила все ее телесные раны. Но некоторые раны ей не подвластны.

Когда лекари касаются ее сквозь Силу, они видят лишь тьму. Бесконечную и беспросветную.

Она потерялась в бесконечной ночи.

Верховный канцлер смотрел на нее одну-две секунды, затем вздохнул и грустно покачал головой:

– Я так понимаю, по-прежнему никаких улучшений? Иода очень серьезно смотрел на меня, пока я пытался подыскать хоть какие-то слова. Наконец, он вздохнул и сжалился надо мной;

– Покончить с собой пыталась она, - ответил он, - Очень трагично подобное в отчаяние погружение, раз более не может увидеть она свет. Но не должны мы ей уподобляться в этом. Надеяться мы обязаны. Очнуться может она. Однажды.

Хотя мне, вероятно, и не следовало этого говорить, но правду мне в тот момент внутри удержать не удалось:

– Я, наверное, предпочел бы тогда потерять планету, если бы только это спасло Депу.

– А знаете ли вы, что конкретно так сломило ее? - Палпатин коснулся ладонью головизора, словно желая погладить ее по волосам. - Я помню, что выяснение этого вопроса было одной из основных ваших целей в поездке на Харуун-Кэл, но в вашем отчете твердого ответа я не увидел.

– Да, знаю, - медленно признал я.

– И?

– Это сложно объяснить. Особенно не-джедою.

– Это как-то связано с ее шрамом на лбу? Тем, что остался после… как вы его называете?

– Великий знак просвещения.

– Да. Что остался после Великого знака просвещения. Я понимаю, что для вас, мастер Винду, это несколько болезненно, но все же… Джедаи необходимы для выживания Республики, а во тьму ушла не одна мастер Биллаба. Все данные, могущие пролить свет на причины подобных падений, невероятно важны.

Я кивнул:

– Но конкретного ответа я дать не смогу.

– Хорошо, тогда давайте о шраме. Ее пытали?

– Я не знаю. Возможно. Также вполне возможен вариант, что она сама нанесла себе эту рану. Правды мы можем не узнать никогда.

– Жаль, что мы не можем спросить ее, - пробормотал Палпатин.

Ответить я смог лишь через несколько секунд:

– Я могу лишь предполагать, основываясь на том, что она говорила мне и на собственном опыте.

Брови Палпатина удивленно приподнялись:

– Собственном опыте?

Я не мог найти в себе сил встретиться с ним взглядом. Я опустил голову и увидел, что Йода смотрит на меня снизу вверх. Его мудрое лицо было наполнено состраданием:

– Не пал ты, - мягко произнес он. - Из этого можешь ты силы черпать.

Я кивнул и понял, что вновь могу встретиться взглядом с Верховным канцлером:

– Дело в войне, - сказал я, - Не в донной конкретной войне, а в войне в целом. Когда любой твой выбор означает смерть. Спасение этих невиновных означает, что другие невиновные должны погибнуть. Я не уверен в том, что хоть один джедай сможет долго выносить тягости подобных выборов.

Полпатин переводил взгляд с Йоды на меня. На лице его застыла маска сострадательной заинтересованности:

– Разве кто-то мог предположить, что сражение в войне может так повлиять на джедаев? Даже если в результате мы и победим, - пробормотал он. - Разве кто-то мог предположить подобное?

– Задуматься надо, - медленно проговорил Йода, - является ли это самым важным вопросом…

– К сожалению, философским вопросам придется ждать мирных времен, - сказал Палпатин после длительного неуютного молчания, - Мы должны сосредоточиться на победе в войне.

– Именно это и сделала Депа, - сказал я. - И посмотрите, к чему это привело ее.

– Да. Но ведь подобное никогда бы не произошло, например, с вами, - мягко сказал Полпатин. - Не так ли?

Я не сказал ему, что он ошибается.

Я много думаю об этом в последние дни. Я думаю о Деле.

И том, что она сотворила со мной.

Я думаю о джунглях.

Она была во многом право.

Она была права, когда говорила о «джедае будущего». Чтобы выиграть войну против сепаратистов, мы должны отказаться от всего того, что делает нас джедаями. Мы победили на Хару-ун-Кэле. Потому что наш враг сломался под ударами невероятной безжалостности Кара Вэстора.

Джедаи - хранители мира. Мы не солдаты.

Если мы станем солдатами, мы перестанем быть джедаями.

Но все же, я не отчаиваюсь.

В некоторых вещах она все же ошибалась.

Дело в том, что она проигрывала не свою войну. Она сражалась не с тем врагом.

Настоящими врагами джедаев являются не сепаратисты. Они враги Республики. Именно Республика устоит или падет в Войне клонов.

Нашими врагами не являются даже возрожденные ситхы. Не в них дело.

Наш враг - мощь, которую путают со справедливостью.

Наш враг - отчаяние, которое оправдывает преступления.

Настоящий враг джедаев - это джунгли.

Наш враг - сама тьма: клубящееся облако страха, отчаяния и страдания, что приносит с собой война. Облако, отравляющее нашу Галактику. Именно поэтому мои сны о Джеоно-зисе изменились.

В снах я по-прежнему делаю все правильно.

Но теперь я делаю в них в точности то, что и сделал тогда на арене.

Если пророчества верны, если Анакин Скайуокер - действительно Избранный, что принесет равновесие Силы, тогда сейчас в Галактике нет никого важнее его. И он жив сегодня лишь потому, что мои инстинкты джедая не допустили ошибки.

Моя ошибка на Джеонозисе вовсе не была ошибкой.

Если бы я поступил так, как предлагала Депа, если бы я выиграл Войну клонов, сбросив барадийную бомбу на Джео-нозис, я бы проиграл настоящую войну. Войну джедаев..

Анакин Скайуокер может оказаться уязвимой точкой нашей войны против джунглей.

Если это действительно он, если Анакин был рожден для того, чтобы выиграть эту войну, то даже гибель всех остальных джедаев Галактики не будет иметь значения.

Пока Анакин жив, у нас есть надежда. И не важно, насколько сильна станет тьма и насколько проигранной будет казаться наша война.

Он наша надежда на будущее джедаев.