Михаил Шабловский - От тёмного истока

— Всё лучше, чем голыми руками против залесьевских щупалец.

Я с благодарностью принял клинок и прицепил ножны к поясному ремню.

— Уж полдень близится, — сказал Рихтер, глянув на верхушки елей. — А демонов всё нет. Хорошо, кстати, что они сокрыли солнце. Им оно явно мешает, но и я бы не смог ни трансформироваться, ни призывать помощь, если бы небо было ясным…

— А что, если мы зря сюда приехали, Рихтер?! — ожгла меня вдруг внезапная тревога. — Может, нам надо было перехватить графа где-то на подъездах к этому жуткому месту? Или сперва найти возможность сообщить нашим, где находится пещера?

— Нет, Малинов, — покачал головой дампир. — Мы же не можем искать графский кортеж по всем окрестностям долины. И мы не знаем, через какие ворота он поедет сюда. Разминуться с ним будет равно катастрофе, поэтому и искать средства связи нам некогда. Нет, единственный вариант для нас — это караулить именно тут, перекрыв самый вход в пещеру. Ведь если бы мы встали даже на дороге к этой поляне, то граф смог бы обойти засаду через лес, бросив на нас всю свою охрану и таким образом задержав. Их много, мы одни, поэтому будем, как триста спартанцев, и перекроем самое узкое место. И поверьте, Сефирос наверняка сможет отыскать эту пещеру по мощнейшему ментальному излучению. Для нас главное было подать сигнал экстренной тревоги, и вы это уже сделали.

И тут земля под крыльцом, на котором мы восседали, явственно вздрогнула. Странный рокот вдруг донёсся до нас снизу. Дом, холмы вокруг, деревья леса начали словно бы вибрировать в неясном, но пугающем ритме. Ветра не было, но ветви деревьев зашевелились и задвигались, раскачиваясь из стороны в сторону, и это было неприятное и страшное зрелище.

— Начинается, Малинов! — сузив глаза и поморщившись, как от боли, крикнул Рихтер. — Держитесь! Это Сила чувствует приближение графа и старается нас свалить перед ним!

И тут же на нас накатила чёрная волна. Самый воздух словно потемнел, и мир стал виден как будто сквозь закопчённое стекло с мутными потёками. Я почувствовал дикий ужас, заставивший меня вскочить на ноги и судорожно начать озираться вокруг. Никакой вещественной, зримой опасности я не видел, но от этого было только страшнее — казалось, что где-то за спиной стоит огромное чёрное существо и уже тянет ко мне длинные костлявые лапы… «Истинное зрение», подумал я. Надо скорее осмотреться «истинным зрением»…

— Малинов! Не трусьте! Сопротивляйтесь страху! Не вздумайте включать ментальный взор сейчас, Малинов! — донесся до меня будто из немыслимой дали сдавленный голос Рихтера. — Боритесь! Не поддавайтесь! Я с вами!

Что-то тёплое и большое вдруг ткнулось мне в коленку. Я отскочил, глянув вниз и поднимая дробовик. Это был громадный серо-чёрный волк с оскаленной пастью и красными глазами.

— Это же я, Малинов! — пролаял вдруг волк. — Своих не узнаёте? Оборотни умеют превращаться только лишь в один вид животных, а я и в летучую мышь, и в стаю крыс, и в лису, и в волка вот…

— В кролика ещё могу, — подумав, добавил дампир, и эта фраза невольно вызвала у меня улыбку, несмотря на царящее вокруг безумие ужаса. Я осознал, что и в самом деле не один. Пелена страха упала с моих глаз, и я воочию увидел, что рядом со мною стоит верный товарищ, что могучие друзья спешат к нам на помощь из Москвы, и Кто-то ещё неизмеримо более могущественный вековечным изначальным Светом словно бы воздвигся у меня за спиной и будто положил ободряющие ладони на мои плечи. И никакого чёрного чудовища у меня позади не стало — морок пропал.

— Так держать, товарищ агент, — прорычал волк-дампир. — Готовьте оружие, вон они едут.

Мир вокруг, впрочем, всё равно был по-прежнему закопчён и мутен. Тусклые жёлтые пятна фар задвигались на дороге впереди — к нам приближался кортеж графа. Один, два, три внедорожника, маленький серый автобус и грузовик с тентованным верхом. Ну что, вся рота охраны, за вычетом разве что пострадавших на железной дороге, в пузинском джипе и от укуса Рихтера. Наверняка там же и сам Пузин, если он ещё жив, и, конечно же, Влад и Люция. Не так, чтобы уж очень много на двоих, с усмешкой подумал я.

Какое же странное вышло противостояние! Оборванный и грязный агент на высоком деревянном крыльце, взъерошенный огромный волк у его ног, а напротив аристократически-безупречные граф Залесьев и его старшая дочь, с верным надсмотрщиком рядом и целым войском за спиной.

На некоторое время молчание повисло над поляной. Мутный воздух словно бы сгустился в напряжённом ожидании, и лишь мрачный рокот недр нарушал тишину, будто где-то внизу билась и трепетала громадная натянутая басовая струна.

Первым заговорил я, стараясь скрыть за нарочито-строгой наглостью тона вновь накатывающие на меня страх и тревогу:

— Владислав Залесьев, Люция Аусвальд-Залесьева и Владимир Пузин, вы арестованы именем Порядка! Вы обвиняетесь в многочисленных убийствах, пытках, изнасилованиях, в идолопоклонстве и демонопочитании, а также в нарушениях трудового и санитарного законодательств. Сдайтесь добровольно, и мы обещаем вам справедливый суд и наказание, которое, возможно, сохранит вас от вечного проклятия. Всем остальным мы предлагаем немедленно сложить оружие и разойтись! Люди, это не ваша борьба! Граф и его семья — преступники и обязательно понесут заслуженную кару. Защищать их — значит становиться соучастниками страшных преступлений! Во избежание ненужных жертв мы просим вас сейчас же покинуть это место, а тех, кто не проживает в долине — как можно скорее выехать за её пределы!

Я видел, что многим охранникам не по себе. Одно дело — просто нести охранную службу на вроде бы обычном агропредприятии, иногда закрывая глаза на возможно происходящие рядом правонарушения, и совсем другое — стоять вот так с оружием в руках среди странно тёмного воздуха на рокочущей земле и слышать прямые обвинения в адрес своих хозяев, обвинения, которые, как многие из присутствующих знали, были отнюдь небеспочвенными. Лёгкий ропот пронёсся по рядам залесьевских бойцов, и некоторые из них опустили ружья… Но Пузин и командир охраны строгими окриками быстро призвали своих подчинённых к порядку. А граф лишь поднял руку и всё его чёрно-серое войско застыло покорной подчиняющейся массой.

— Кем ты себя возомнил, червь, — издевательски-ледяным тоном обратился ко мне Залесьев. — Ты и твоя блохастая собака-вампир, кто вы такие, чтобы говорить мне о преступлениях и суде? Я принадлежу к великому роду, я повелитель, и это я говорю вам — прочь с дороги! Не вам меня останавливать здесь, в тайном месте моих предков! Сдайтесь, поклонитесь мне, и если я буду милостив, то тебе, вампир, я дарую скорую смерть и забвение. Но ты, Малинов, ты — предатель расы астральных существ, ты пренебрёг великим даром, и ты будешь распят предо мною, и о, с каким наслаждением я тебя буду мучить, и пожру, пожру твою жалкую душонку и самое твоё естество.