Антон Текшин - Волшебство не вызывает привыкания — 3 [СИ]

Чугуй насупился, но промолчал, стиснув посеревшими руками руль.

— А что там с засланными казачками? — решил я уколоть в ответ законника.

— Почти всех переловили, не без вашей помощи. Многие так хотели вам напакостить, что невольно подставились.

— И в вашем родном ведомстве?

— Пока только Анохина взяли под стражу. Но и до остальных доберёмся, дай только срок.

— Кстати, Егорыч, что там с моей загадкой? — спохватился я. — Раскусил?

— Да, — поморщившись, ответил Беседин. — Жучков в Архиве не было, я проверил каждый сантиметр, но нас всё равно как-то слушали. Тут либо применялись профессиональные спецсредства, которых в нашей глуши не сыскать, либо использовали магию. А из всех сотрудников подходящей способностью обладает только Цыпкина.

— Глухонемая? — удивился я.

— Это было в прошлом. Сейчас она может слышать на больших расстояниях, как и транслировать собственную речь.

— Похоже, что так, — хмуро кивнул Комиссар. — Очень жаль, ещё минус один перспективный работник с отличной репутацией… Прямо не предатели, а декабристы какие-то!

— Может, их тоже загипнотизировали?

— Нет. Замороченные собственной волей не обладают, эти же действовали полностью осознано. И все, как один, молчат и краснеют. Стыдно им в глаза честным людям смотреть, тьфу!

— То есть к нам нет претензий? — осторожно поинтересовался я.

— Щас, губу закатай! Потом решу, что с вами делать, а сейчас бегом работать. Беседин, у тебя больничный ровно до завтра, так врачам и передай. Что хотят пусть делают, но с утра ты должен быть в Архиве. А пока тебя чинят, старший — Бухлин, да простит меня бог. Надеюсь, ты не успеешь ничего натворить сверх положенного.

Тут даже у невозмутимого Анатолия челюсть едва за педали не закатилась, не говоря уже об остальных. А Терещенко тем временем продолжал инструктировать:

— Запомни, если что-то перепутаешь или забудешь, я в тебя лично флэшку вставлю, для расширения оперативной памяти, так сказать. Всё ясно?! Значит так, слушай внимательно — Чугуй временно в штате, до особого распоряжения. Пострадавших сразу в госпиталь, а вашу отбивную я сам отвезу на прожарку. Потом машину завгару не забудьте сдать, чтоб он её на учёт поставил. Как вернётесь в контору, ориентировку срочно распечатать и раздать по отделам. Сами её прогоните по всем базам, хоть в Атсрал выходите с духами общаться, но чтобы до вечера нашли! Не зря же она морду прикрывала… Вопросы?

— А что, если бы нас взаправду устранили? — насупился Егор, не желавший примириться с ролью разменной монеты.

— Значит, мы в вас жёстко ошибались, раз уж с вами справились три калеки с пулемётом. Взял бы очередной грех на душу, что поделать. Но не забывай, что за нашими спинами десятки тысяч жизней! Защитить их можем только мы, больше некому. Если ты не готов рисковать ради них, можешь писать рапорт об увольнении. Приму.

— Всё в порядке, — скрипнул парень зубами. — Вопросов нет.

— Тогда марш на поправку!

Комиссар без особого труда подхватил спеленатого бандита и закинул его на заднее сиденье джипа, вызвав у пленника болезненный стон. После чего дал по газам и был таков. Мы тоже не стали задерживаться возле блокпоста, поехав следом по дороге, хоть и не так быстро. Вскоре по бокам замелькали дома, а на обочине стали попадаться спешащие по своим делам люди. Которые даже не подозревали о сорванной оккупации станицы. Уже по одним «Виславцам» становилось понятно, что для станичников это бы ничем хорошим не закончилось. Вряд ли здесь вырезали бы всех, как поступили с людоящерами, но кто знает, какие в действительности были у отморозков планы?

Одним из немногих, кто мог мне об этом поведать, была нарисованная на обрывке бумаги женщина. Вроде бы, самая обычная, но… Чем больше я смотрел на неё, тем больше нарастало напряжение в душе. Даже Талия, согнавшая меня с колен, это заметила.

— О чём думаешь, древолюб?

— Да вот, тётка эта категорически не нравится… Егорыч, ты ж покадрово все видео помнишь, перемотай в голове ещё раз, пожалуйста. Тебе походка того бедуина, который Платошу вывел, не показалась женской?

— Хм, да фиг его знает, — спустя мгновение ответил церебрик. — Плохо видно. Женщины вроде бы больше бёдрами виляют, а та фигура двигалась скачками.

— Я тебе сейчас вильну! — возмутилась демонесса. — У нас просто строение такое. Хотя да, мне тоже показалось, что под простынёй женщина.

— А чего молчала?! — Я ошалело уставился на неё.

— Говорю же, показалось. И что бы это дало?

— Как минимум то, что ваш гипнотизёр — баба, — хмыкнул Анатолий. — Так куда едем сначала, в больничку?

— Да, только высади нас на Ростовской, — попросил я. — Мы дальше пешком прогуляемся.

— А что ты там забыл? — насторожился Егор. — ОВД в другой стороне, мы мимо него проедем. Рабочий день в самом разгаре, вообще-то.

— На рынок быстренько заскочим, а там хоть до утра!

— Только не говори, что тебя голод внезапно одолел.

— У меня тут метамарфоз в полном разгаре, — развёл я руками. — Жрать охота, аж зубы сводит.

— То-то я смотрю, что ты ещё зеленее стал, — вздохнул церебрик. — А подождать было нельзя с выбором?

— Каюсь, поторопился чутка. Зато потом буду врагов направо и налево расшвыривать. Наверное.

— Ох, как же с тобой сложно… Хорошо, но потом сразу бегом в управление. С нас ещё отчёт и ориентировки, постарайтесь с этим хоть не облажаться.

— Всё будет в лучшем виде!

— Вот этого я и боюсь… — вздохнул парень. — Толь, давай по Ростовской, подвезём ребят.

— Да не вопрос.

Водитель свернул с центральной улицы, шедшей аж до противоположного блокопста, расположенного за широкой рекой, и вскоре остановился напротив крайних палаток. Дальше плотность населения на квадратный метр возрастала настолько, что ехать приходилось с черепашьей скоростью, чтобы никого не задавать. Анатолия это категорически не устраивало, и он направил машину в объезд, мимо старенькой автобусной остановки. А чтобы ему быстрее уступали дорогу, басовито гудел клаксоном.

После прихода Волшебства большинство магазинов, включая сетевые, приказали долго жить, а вот рынок наоборот — обрёл второе дыхание. Торговали чем угодно — от сельскохозяйственной продукции, до мелких артефактов. Здесь отоваривалось большинство жителей, и за каждое торговое место шла ожесточённая борьба. Точки выдавались исключительно через руководство станицы, поэтому частнику, не имевшему нужных связей, проще было отдать товар перекупщику, чем пытаться его сбыть самостоятельно. Даже если это самая ходовая «мародёрка».

Основной денежной единицей выступали уже знакомые монетки, причём серебряные шестигранники ценились куда выше золотых. Встречался и натуральный обмен, но привязка всё равно была к текущему курсу «бубликов», прозванных так в честь дыры по центру.