Барбара Морриган - Сердце, что растопит океан [litres]

– Ой! – смутилась я, торопливо закрыв глаза ладонями.

– Что, так плохо вышло? – разочарованно спросил Ао, окинув себя взглядом. – Ааа, ты об этом… Ну и неженки вы, люди. Подумаешь!

– Оденься, пожалуйста, – попросила я.

Дух недовольно фыркнул и, подняв с пола тускло мерцающий фонарь, осветил им стоящие в углу сундуки.

– Может, здесь что-то осталось от прошлых постояльцев…

Заглянув внутрь, Ао вытащил на свет юбку длиной до колен и неплохо сохранившуюся длинную рубашку без застёжек, с искусными узорами и отделкой из льняных нитей на плечах.

– Ну вот. Теперь не боишься? – Он повернулся ко мне и покрутился на месте, давая себя разглядеть.

– Я и не боялась, – буркнула я.

Тем не менее я не смогла не отметить, что человек из моего духа-помощника получился очень неплохой. На фоне парней из нашей деревни он выглядел слишком красивым: худой, бледный, угловатый… Да и эмоции, которые выражались на его лице, казались несколько странными – всё же не так-то просто сразу научиться улыбаться или хотя бы не глазеть вокруг пустым взглядом, выдавая отсутствие у себя сердца. Но всё же мне он показался симпатичным. Может, поэтому увидеть его обнажённое тело было так волнительно. Жители Коа’Коа не слишком стесняются наготы: папа и Вато не раз без смущения выбегали из бани голышом, прыгая в снег и улюлюкая на всю деревню. Не сказать, что я была рада на это смотреть, но и отторжения человеческое тело у меня не вызывало. Но если бы я вдруг увидела Пору нагишом… О-о-о, нет, об этом даже думать не хотелось. В своих снах я иногда видела, как он берёт меня за руку, и после этого просыпалась в смятении. Потом я целый день ходила, виновато оглядываясь и будто скрывая что-то очень непристойное. А подумать о большем я уж точно не решилась бы…

– Что опять не так? – Голос Ао вырвал меня из раздумий.

– Нет-нет, всё так! – очухалась я. – Получилось отлично!

– Ты меня задобрить пытаешься? – Парень недоверчиво вскинул бровь, пытаясь привыкнуть к новым возможностям мимики.

– Нет, мне правда нравится! Ну, то есть… Я хотела сказать… – Я с ужасом осознала, что краснею, и смущённо опустила взгляд.

– Вспоминаешь своих друзей, да? – Ао не дал мне продолжить эту обречённую на провал фразу, и я мысленно поблагодарила его.

– Да… – ответила я, теребя кулон с засушенным жёлтым цветком, висящий на шее.

– Это хорошие люди? – спросил он, присаживаясь рядом.

– Очень! Хотя… мне кажется, что я не видела их уже миллион лет. Пытаюсь вспомнить лица родителей, но получается совсем плохо…

– Это Айру на тебя так действует. Ты становишься одной из нас, и твоя память тоже меняется…

– Неужели я забуду… их всех? – испугалась я.

– Не думай об этом. Всё вспомнится, когда ты вернёшься домой. А пока… Расскажи мне о них больше. Какие они?

– Ну хорошо, – я задумалась, – моего брата зовут Вато. Он… отлично шьёт и ткёт гобелены. А ещё у него дурацкие шутки! Но смешные. А мой папа…

Поначалу вспоминать было сложно: мысли путались, и, казалось, память даже подбрасывала мне воспоминания, которых никогда не существовало. Но чем больше я говорила, тем лучше вспоминались детали. Увлекшись рассказом о близких, я не заметила, как пролетел час. Мне выпала возможность взглянуть на назойливого духа с другой стороны – он оказался весьма внимательным слушателем и приятным собеседником. Хотя до этого разговора он часто ужасно меня раздражал. Много болтал и пытался всё контролировать, словно он главный! И мне сложно было с этим поспорить, ведь он действительно знает Айру и местные порядки в отличие от меня… Но мне было очень приятно, что он сидел напротив, скрестив ноги и внимательно вслушиваясь в каждое моё слово, хотя я болтала о вещах, понятных лишь мне одной. Поначалу я не хотела признаваться, что чувствую себя одиноко и потерянно, но теперь я была рада, что он не оставил меня в такую минуту. Это заставило меня поверить, что он действительно хочет помочь. В конце концов он – единственный, кому здесь на меня не наплевать.

– …так значит, Пору – это сын охотника Апута?

– Да нет же! Пору – сын старейшины Квилака! С которым мой папа не ладит!

– Да, точно. Опять я всё перепутал. А почему они не ладят, кстати?

– Честно говоря, не знаю… – Я почесала в затылке. – Так было всегда, сколько себя помню. А может, даже раньше. Его бабушка Айхи – шаманка, она не любит нас даже сильнее, чем его отец. Может, что-то не поделили в прошлом…

– Но Пору ведь ты нравишься? – с нескрываемым любопытством спросил Ао.

– Я… – Я мгновенно залилась краской и опустила глаза. – Ты что! Он такой красивый. Сильный. И взрослый… И какая я… Хотя однажды он позвал меня посмотреть, как зайчиха устроила нору недалеко от деревни и родила зайчат!

Неожиданно Ао изменился в лице. Я в волнении посмотрела на него, а затем перевела взгляд туда, куда смотрел он. Сквозь мой тёплый серый свитер и плотную жилетку пробивалось слабое золотистое свечение.

– Чт… то эт-то? – в ужасе прошептала я.

– Быстро! Расскажи мне ещё что-нибудь!

– Что?.. О чём?

– Что-то хорошее, что ты помнишь!

– Ну… я… – Я растерялась, не понимая, что он от меня хочет. – Я не могу! Всё опять смешалось, и в голове сплошная темнота…

– Давай же, Ину! Хоть что-нибудь!

– Однажды я отморозила ноги… и шаманы запретили мне играть на улице целую неделю! – с трудом вспомнила я. – Брат бросил все свои заказы и сшил для меня куклу, чтобы я не скучала!

Едва закончив фразу, я почувствовала, как в груди разливается приятное тепло.

– С ума сойти… – выдохнул Ао. – Вот оно! Как же я сразу не понял!

– Не понял что?!

– Твоё сердце! Оно осветит тебе дорогу во мгле!

Я растерянно оглядела себя. Но теперь мой взгляд приковали ступни и кисти рук. Они стали прозрачными, так что я могла смотреть сквозь них. Тревога забилась в моей груди, словно раненая птица, и я заметила, что свечение под свитером начинает медленно угасать.

– Нет! – выкрикнул дух, упав на колени передо мной и всматриваясь туда, где находилось мое сердце, отчего я немного смутилась и сделала шаг назад. – Давай же, вспомни ещё что-то хорошее!

– Я не могу, Ао, – сдавленно ответила я, – посмотри на меня.

Я вытянула ладони перед собой и всеми силами постаралась не расплакаться.

– Неужели я и правда становлюсь… такой…

– Не волнуйся, – выпрямился дух, – я что-нибудь придумаю.

– Ао… – обречённо вздохнула я.

– Я тебе обещаю! – Он криво улыбнулся, стараясь подражать человеческим эмоциям. – Мы найдём путь через мглу, и ты снова станешь человеком, прежде чем успеешь произнести: «Ао – самый обаятельный и привлекательный дух-помощник на всём белом свете!»

Человеческое сердце поистине уникально. Но ни один дух не может похвастаться его наличием. Люди почти ничего не знают о своих сердцах, для них это лишь шкатулка для чувств и воспоминаний.