Лилия Роджер - Инферняня [litres]

– Точно, – сказал Томас и подмигнул мне.

Грыыхоруу, похоже, не только над скоростью поработал.

Решетка радиатора вообще оказалась целехонькой. Даже царапин не было. Да на этой машине можно сшибать ворота и без всяких приглашений в гости заезжать!

– Впечатляет, – Вивиан покивала головой.

– Мы поедем, – сказал Томас.

– Может, задержитесь, расскажете, как вы путешествовали по Ирландии? – торопливо произнесла Вивиан. – А вашей помощнице мы такси вызовем?

Да она ему глазки строит! А он разве не недвижимость должен был ей расписывать? Какие путешествия, а?

Я сказала Томасу:

– Нужно, чтобы ты срочно ознакомился с кое-какими э-э… – Что там у риэлторов бывает? – …отчетами!

Томас взглянул на меня и, кажется, понял, обратился к Вивиан:

– Извините, миссис Джемисон, надо бежать. Но, может, в следующий раз.

Вивиан только пренебрежительно пожала плечами. Как будто это не она приглашала его остаться, а он сам напрашивался. Класс! Мне бы так уметь!

– Итак, – сказал Томас, когда мы сели в «форд», – что за отчеты? Ты нашла какую-то комнату, похожую на детскую…

– Похожую? Это и есть детская, уж поверь мне – я няня как-никак. И это детская для совсем маленького ребенка!

– Ну и что? – сказал Томас, выруливая к побережью. – Может, к ней приезжают в гости подруги с детьми.

– Ну да, как же! – Я насупилась. – Там еще была куча мужских вещей.

– Меня бы удивило, если б у такой красивой женщины не было бойфренда, – сказал Томас.

– Или это вещи ее бывшего мужа…

– Зачем хранить вещи бывшего мужа? – пожал плечами Томас.

Это да. Верно.

– Зато служанка не удивилась, когда я спросила, не вещи ли это мистера Олимпуса! – выложила я свой козырь. – Она наверняка его знает!

– Или она тебя не поняла, потому что плохо говорит по-английски, – сказал Томас. – Ну, мы проверили твою версию. Теперь ты довольна?

«С чего мне быть довольной? – хотелось крикнуть мне. – Я нашла кучу улик, а тебе наплевать!»

Вместо этого я вспомнила кое-что еще.

– Я заглянула в ее ноутбук, – сказала небрежно. – И знаю адрес ее почтового ящика: «золушка тридцать шесть» на Яху.

– И зачем он нам?

Нет, он нарочно?!

– Потому что там про Петера сто процентов что-нибудь есть!.. Только… Я там немножко пошарилась… То есть открыла одно письмо…

– И не закрыла его.

– Не успела, – сказала я, зная, что тут-то я прокололась.

Томас нахмурил брови-полоски:

– Если она это увидит, сразу же уничтожит ящик.

Он резко нажал на газ. Мы промчались на красный, прошли впритирку к киоску на углу и процарапали несколько решеток, разделяющих полосы, когда обогнули семенящую по пешеходной дорожке старушку с черным догом на поводке.

– Надеюсь, то письмо было о том, что у нее есть сын Петер и она его украла, – процедил Томас.

– Я не знаю! – виновато выкрикнула я, вцепляясь в ремешок ручки над окном. – Я не успела его прочитать, там мексиканка носится по всему дому! Но знаешь, какая тема была у того письма? «Сволочь», вот!

– О! – скептически произнес Томас, лихо выворачивая руль.

– Куда мы? – проговорила я, подскакивая на каком-то ухабе.

– В Штаб. Ты ведь пароль от ящика не знаешь? Там его вмиг раскроют.

– Да? – меня ударило о дверцу на очередном повороте, отчего голос сорвался на писк. Когда я снова обрела равновесие, то смогла договорить: – Боб?

– Нет. Он же сидит в нью-йоркском филиале. – Томас бросил взгляд на часы на панели. – Джина. Распрекрасная Джина Рыжая.

– Прозвище, что ли, такое?

Мы затормозили прямо у стеклянных дверей в банк, испугав до смерти (фигурально, я имею в виду) прохожих.

– Фамилия! – крикнул Томас, выскакивая и моментально скрываясь в здании.

Я рванула застрявший ремень безопасности и помчалась за ним.

Когда я вбежала в холл, Томас уже исчезал за дверью в глубине. Я тоже метнулась к двери, но на моем пути возник служащий (не тот, что был с утра) – с улыбкой вежливой и в то же время грозной. (Нет, вы видели такое сочетание? Да они тут просто артисты!) Брелок, да. Черт, где же он? Кнопка Хэлп на месте, а милой ромашки как не бывало!

Служащий произнес:

– Могу я вам помочь, мисс? Ищете туалет или выход?

– Брелок, – ответила я ему. – Такую ромашку с божьей коровкой.

– Да что вы! Ценная вещь?

Вот притворщик! Я лихорадочно ощупала цепочку, запустила руку за шиворот, не обращая внимания на косые взгляды пожилой дамы, заполняющей бумаги за столом недалеко от нас, и сказала:

– Я с Томасом Дабкиным. Он только что вошел.

– Не понимаю, о чем вы, мисс.

Да куда же он запропастился! Я собралась уже расстегивать блузку, как вдруг служащий схватил меня за воротник и – едва я успела отвесить ему плюху (слабую, надо сказать) – произнес:

– Зацепился за локон…

Он потер свою пострадавшую щеку и по цепочке вывел в мое поле зрения из-за моей же шеи брелок. Неудивительно. Меня так бросало сегодня туда-сюда в машине – и это не считая аварии, – что он мог бы оказаться вообще в ухе.

– Спасибо, – сказала я. – И извините.

– Ничего, – произнес он буднично, будто ему каждый день раздают оплеухи.

Хотела было спросить у него, где мне искать Джину Рыжую, но побоялась выглядеть еще большей недотепой. И потери брелока достаточно.

В коридоре опять пусто. Они, что же, даже за кофе или булочками не бегают? Вот когда Кэтрин работала в офисе (секретаршей), она жаловалась, что они с коллегой так часто перекусывают в кафе, что она прибавила два килограмма. (И это всего за месяц работы! Потом ее и эту коллегу уволили, уж не знаю, за что.)

Поеду на двадцать третий, а там спрошу про Джину. А Томас хорош! Бросил меня одну, и иди куда знаешь!

На двадцать третьем по-прежнему кипела работа. Я оглянулась в поисках Томаса, но его здесь не было. Две дамочки болтали друг с другом на булькающем языке, на котором разговаривают соотечественники Грыыхоруу. О, значит, не дамочки, а совсем наоборот.

Тот кривозубый дядька снова сражался: на этот раз не с принтером, а с монитором – дядька стукал прям в жидкокристаллический экран подставкой для карандашей и кричал:

– Работай, балбес! Нашел время!

Экран не разбивался и оставался невозмутимо черным.

И Джорджа, который встретил нас утром, не видно.

Я обратилась к пареньку, задумчиво печатающему на компьютере за ближайшим столом:

– Извините, вы не знаете, где Джордж?

Он поднял глаза – они оказались у него фосфоресцирующего зеленого цвета – и ответил:

– Джина вон в том кабинете.

И указал на стеклянную дверь в нескольких шагах от нас. Откуда он узнал, что мне нужна Джина? Он что же, умеет мысли читать? Круто. Хотела бы я знать, о чем думает, к примеру, соседская собака перед тем, как меня укусить. Может: «Какая у нее классная клетчатая юбка! Отхвачу-ка кусочек – я как-никак шотландский терьер, должен же у меня хоть носовой платок быть в национальных традициях!» А может: «Если я ее не покусаю, она перестанет меня уважать!»