Виктор Косенков - Гость внутри [litres]

Леша вывернулся, разбрызгивая воду в разные стороны. Краем глаза успел заметить, как зеленый чертик подернулся розовым туманом. Подмигнул, потрясая своим мужеским аппаратом, и исчез.

Единственным, кого не хотел видеть Алексей, и первым, кто попался ему на глаза, оказался бесполый Саша. Леша хотел пойти в другую сторону, сделать вид, что не увидел, но тот уже пер на Беляева, широко расставив руки и громко выражая радость от встречи.

– Привет, – нехотя поздоровался Алексей.

– У тебя получилось? – тихо поинтересовался Саша, забыв поздороваться.

– Это сексуальный намек? – мрачно хмыкнул Беляев.

– Нет, ты знаешь, о чем я.

– А я о другом, – задумчиво пробормотал Алексей. – Глючит меня чегой-то. Видать, с травой перебрал.

– Расскажи, – попросило бесполое существо.

– Не хочу, – отмахнулся Леша.

– Тогда пойдем выпьем, – предложило Саша.

– Чего это вдруг? – удивился Беляев.

– А может, у тебе желание рассказывать проснется, – пояснила Саша.

Алексей ничего на это не ответил, только усмехнулся и кивнул в сторону бара. Пить не хотелось, было желание напиться…

…Было желание напиться. Что он и сделал. Напился сам, напоил бесполого ублюдка. Или наоборот, бесполый ублюдок напоил его и сам в лоскутину ужрался? Спрашивать очевидцев тоже было бесполезно, к тому времени в баре никого не осталось.

– Не важно, – пробормотал Алексей.

– Нет, важно, – заплетающимся языком выговорил Саша.

– Чего здесь важного может быть? Даже если доп… – Леша икнул, – допустить, что у меня есть какие-то гребаные способности. Какой… ой-йо! Какая разница, буду я их развивать или нет. Тебе-то что с того?

– Потому что это важно для моего предназначения, – пьяно пояснила Саша.

Беляев смерил бесполого ублюдка пронизывающим, как ему показалось, взглядом. Саша не отреагировало, тогда Алексей решил расставить точки над i:

– Какое еще предназначение?

– Есть такая штука – черный ящик. Я не знаю, что это за ящик, не знаю, как и где он находится. Я его ощущаю.

– Как это?

– Как ты ощутил присутствие нечто на спиритическом сеансе. Я не вижу, я чувствую каким-то шестым чувством.

– Жопой чуешь, – предположил Беляев.

– Шестым чувством, – повторила Саша назидательно. – Ощущается неизвестно как, а мозг, который не способен справиться с этим ощущением, дорисовывает привычные звуки, запахи, картинки. Создает образ, короче.

Саша прикурил сигарету, попытался затянуться и только тогда понял, что подпалил фильтр.

– Твою налево, – ругнулось бесполое существо и вытащило новую сигарету. – Так вот, мозг рисует самый понятный образ. Почему говорят о безликом зле?

– Почему? – эхом отозвался Беляев, ему жутко хотелось спать, и пьяный собеседник плыл вместе со своими байками, как в тумане.

– Потому что никто не может сказать, как оно выглядит на самом деле. Это ощущается шестым чувством, а дорисовывается у каждого по-своему, в зависимости от его мозгов. Кстати, так же ощущается и добро. Ты когда-нибудь видел изображение Бога? Есть изображение Сына Божьего, Троицы, пророков, святых, прочей фигни, а Бога не изображают. Почему? Может, потому, что невозможно передать ощущение в образ, ведь оно всеобъемлюще. А может, именно эти рисунки святых угодников и пресвятых негодников и есть вариации на тему данного ощущения. Как по-твоему, есть Бог?

– Есть? – отозвался Леша.

– Есть ощущение, но нет образа. Бог, вне зависимости от наших трактовок, есть ощущение и не более, как дорисовываем – наше дело. То же с ящиком. С дверями, точнее. Есть нечто, воспринимаемое мной как черный ящик или дверь. Все от ситуации зависит.

С той стороны сидит некто. Некто хочет на эту сторону. Он просит, чтобы его выпустили в двери. Хочет выйти, пройти через врата, чтобы быть другим, новым или еще каким-нибудь… Есть ключ к ящику, способный вскрыть и выпустить. Этот ключ – я. Есть нюансы, которые не позволяют ключу сработать как должно, – это пять человек, один из которых я. Пятеро должны стать одним, дабы ящик открылся.

Саша замолкло, пристально глядело на Беляева. Тот молча пялился в стакан, пьяные мысли боролись непонятно за что. Наконец бесполое существо продолжило:

– Когда ящик откроется, Оно выйдет наружу.

– Кто?

– Оно. Дух, Бог, Черт, Дьявол, Хрен знает кто еще. Нечто настолько странное и непостижимое, что, я боюсь, это может быть концом света. – Саша сглотнуло, затем закричало неожиданно резко: – Ну и пусть! Мне наплевать на весь этот мир. И на его конец тоже на-плеать! Пусть все закончится! Даже если все закончится, я все равно открою этот ящик. Открою и!..

Крик его прервался.

– И что? – тихо спросил Беляев.

– И ничего, – отозвалась Саша. – Кирдык, и все. А знаешь почему?

– Почему?

– Потому что это мое предназначение. У каждого в этом мире есть свое предназначение. Вот ты. Ты пятый. У тебя есть определенные способности, плюс к тому ты ретранслятор.

– Кто? – выпучился пьяный Беляев.

– Ретранслятор. Если разрешишь использовать твои возможности, объясню.

– Разрешаю, – небрежно отмахнулся Леша.

В глазах бесполого существа сверкнуло торжество.

– Объясняю, – сказал Саша тем не менее ровным спокойным тоном. – Я про энергию. У тебя нет своей батарейки, ты не можешь накапливать. Если тебя изолировать, ты сдохнешь, потому что человек без энергии труп. Но при этом ты можешь брать эту самую энергию откуда угодно и в любых количествах. И точно так же можешь ее отдавать. Поэтому именно тебе придется стать пятым, благо четверо уже есть. А когда я открою ящик и выпущу наружу…

Голос Саши потонул в гудящем тумане. Леша тряхнул головой, бесполое существо потеряло очертания и выглядело теперь размытым силуэтом. Над головой у размытой фигуры маячил четко очерченный ящик с откидной крышкой. Беляев пригляделся. Крышка заперта на замок, и стенки ящика, и крышка, и дно будто сотканы из черноты. Не просто черные, а сплетенные из черной бесконечной пустоты.

Алексей вздрогнул, пьяный туман развеялся, Саша снова приобрело четкие очертания, а ящик исчез.

– …а возможно, твое предназначение в том, чтобы остановить меня. Но у тебя ничего не выйдет. Я буду использовать твои возможности, потому что ты мне разрешил это. А сам ты их использовать не сможешь.

– Почему это? – Весь разговор не просто отдавал, а был пьяным бредом, но Беляев вдруг почувствовал, что произошло что-то почти непоправимое. Спина покрылась ледяной испариной.

– Потому что ты не веришь, – усмехнулся Саша. – А когда поверишь, будет поздно. Возможно, тогда ты станешь противостоять тому существу, которое выйдет наружу. Возможно, в этом твое предназначение. Никто не знает.

– Ты пьян… пьяна в сиську, – подытожил Беляев. – Пойди проспись.