Рошани Чокши - Серебряные змеи [litres]

Северин посмотрел на нее снизу вверх, и туман в его глазах немного рассеялся. Она опустилась к нему на колени, и его мышцы напряглись под ее весом. Лайла старалась не думать о том, что делает, но ее тело остро ощущало каждое прикосновение. Каждая ее частичка помнила твердость его мускулов, жилистых и упругих после долгих дней, проведенных вместе с рабочими Эдема на разных строительных объектах; жар, исходивший от его кожи, несмотря на холод ледяного дворца; и слабый запах гвоздики, от которого он так и не смог избавиться.

– Положи на меня руки, – прошептала она ему на ухо. Северин опустил взгляд на свои конечности, слегка сжав челюсти.

– Я не могу, – с запинками сказал он, словно ему было сложно бороться с успокаивающим параличом. Северин задрал голову, поднося губы к ее уху. – Если хочешь, чтобы мои руки были на тебе, Лайла, тебе придется сделать это самой.

Так она и поступила.

Весь ритм их движений – она опустилась ему на колени и обвила его шею рукой – занял всего пару секунд, и все же время тянулось медленно, как мед. Рука Северина казалась тяжелой и горячей, и когда она положила ее на талию, его пальцы впились в ее кожу. Он нахмурился, будто прикосновение к ней причиняло ему физическую боль. Лайла почти забыла, зачем вообще это сделала, пока не услышала, как кто-то громко прочистил горло. Руслан практически выталкивал Еву за дверь.

– Тогда увидимся утром, – сказал он.

– Да, – сказала Ева, не сводя глаз с Северина. – Утром.

Лайла подождала, пока закроется дверь. Она затаила дыхание, слишком хорошо осознавая, как близко они находятся, как намокли завитки волос на его затылке… ощущение его пальцев на ее талии. Она тут же соскользнула с его колен.

– Расскажите мне, что произошло в ледяном гроте, – запинаясь потребовал Северин.

Лайла быстро рассказала ему обо всем, что они обсуждали. Все это время она смотрела, как его пальцы медленно сжимаются и разжимаются: он постепенно возвращал контроль над собственным телом. Когда она закончила, Северин не сказал ничего, кроме:

– Мы вернемся туда завтра утром.

Через несколько минут он уже разминал руки.

– Это онемение наконец-то проходит.

Вскоре после этого он поднялся на ноги и исчез в ванной комнате. Когда Лайла подошла к кровати, ее накрыла внезапная волна глупой тревоги. Он должен быть здесь. С ней. И все из-за необдуманной клятвы, которую она ему навязала.

Ты только что согласилась проводить каждую ночь в моей постели.

Тихий шорох движения напротив заставил ее резко вскинуть голову. Северин стоял с противоположной стороны кровати. Он так и не сменил мягкий ночной халат из темного шелка, и она увидела, что его цвет сменился с темно-синего на черный. Оттенок подходил к его глазам, хотя она предпочла бы этого не замечать. Северин посмотрел на нее и приподнял одну бровь.

– Должно быть, ты очень сильно этого хочешь, – сказал он.

Лайла вздрогнула.

– Что?

– Божественная Лирика, – холодно объяснил Северин. – Должно быть, ты очень сильно хочешь ее заполучить, учитывая, через что ты готова пройти.

Но уголок его губ дернулся вверх. Это был призрак его прежнего Северина, заключенного в это новое, холодное тело.

– Конечно, мне нужна эта книга, – сказала она.

– Да, я знаю, – легкомысленно ответил Северин. – Потому что ты хочешь узнать больше о своем происхождении и так далее…

Лайла мрачно улыбнулась. Он и понятия не имел, что ее жизнь висит на волоске. Он не заслуживал этого знать.

– …а может быть, все это было лишь предлогом, чтобы заманить меня сюда, – добавил Северин с жестокой ухмылкой.

Она могла бы свернуть ему шею.

– В прошлый раз мне не нужен был предлог.

Если Северин хотел ее подразнить и оттолкнуть еще дальше, то он сделал неверный шаг. И судя по выражению его лица, он это понял. Поэтому она решила идти до конца. Ей хотелось, чтобы он вздрогнул еще раз. Она хотела, чтобы все призраки его прежнего «я» запрятались так глубоко в этой горсти снега, которую он называл сердцем, что ей больше не пришлось бы вспоминать, как сильно он изменился. Лайла забралась на кровать и встала на колени, наблюдая за тем, как прищурились его глаза.

– Помнишь тот последний вечер в твоем кабинете? Ты же сам сказал, что я ненастоящая, Северин, – насмешливо сказала она, наслаждаясь тем, как он вздрогнул. – Ты всегда можешь совершить это открытие еще раз.

Она потянулась к нему, но поняла, что зашла слишком далеко, как только он схватил ее за запястье. Северин уставился на свои пальцы, сжимавшие ее руку.

– Я знаю, что ты настоящая, Лайла, – его голос был нежен, как отравленный шелк. – Просто мне не хочется, чтобы это было правдой.

Он отпустил ее руку и задернул тонкие занавески. Лайла наблюдала за тем, как он отступает к креслу. Прошло несколько мгновений, прежде чем она поняла, что он не вернется.

« Хорошо , – подумала она, устраиваясь поудобнее на большой пустой кровати. – Этого я и хотела ».

Закрыв глаза, она представила себе холодные, неосвещенные помещения Спящего Чертога. Где-то в этом ледяном дворце ее ждала Божественная Лирика – секрет долгой жизни. Но за все в жизни нужно платить.

За неделю до того, как она покинула дом своего отца, он сделал ей подарок. Не обручальные браслеты ее матери, как она просила, а маленький кинжал, инкрустированный слоновой костью и золотой филигранью, которая струилась по рукояти, как павлиний хвост.

– Лучше своими руками, чем руками колдуна, – сказал он.

Смысл его слов был ясен. Лайла вспомнила об этом сейчас, натягивая одеяло до подбородка. Она повернулась спиной к Северину. Раньше, по вечерам, когда они играли в шахматы, он ждал ее в дверях кухни Эдема. Иногда она притворялась, что не замечает его присутствия, осторожно наблюдая за его улыбкой, которая появлялась на его лице, когда он смотрел на нее. В те времена он относился к ней, как к ровне.

Она подумала о кинжале и словах своего отца, о снежных девушках с растаявшими сердцами и о своем ледяном ошейнике.

Если ради выживания ей придется вырезать свое сердце – она сделает это своими руками.

Шесть дней до Зимнего Конклава…

Северина было семеро отцов, но всего один брат.

Одно время ему казалось, что у него может быть двое братьев.

Гнев потащил его на встречу в Люксембургский сад, потому что время от времени доверенные адвокаты Северина должны были убедиться, что он здоров, прежде чем выделить Гневу еще денег. Они не слушали, когда Северин рассказывал им о Шлеме Фобоса, вызывающем кошмары, о колючем розовом кусте, где они с Тристаном прятались каждый день, о синяках на его запястье, которые всегда исчезали как раз к встрече с ними. Вскоре он научился вообще ничего не говорить.