Рошани Чокши - Серебряные змеи [litres]

– Я могу ему помочь, – сказала Ева, отталкивая Лайлу. – Я уже такое видела.

Ева схватила Северина за лицо и прижалась к нему губами. Ее рыжие волосы накрыли их обоих, и Северин вцепился в девушку, обхватив ее за спину. Лед мгновенно растаял. Ева отстранилась, но так и не убрала руки от лица задыхающегося Северина. От этого зрелища у Лайлы скрутило желудок. Северин быстро заморгал. На его ресницах блестели крошечные ледяные кристаллы. Молодой человек не сводил глаз с Евы, словно он был заколдованным принцем, и она только освободила его от проклятья.

Кровное Творение является особенно вульгарным искусством, пригодным только для самых презренных борделей. Оно все еще разрешено во многих странах, и я считаю это совершенно аморальным.

Нервно теребя край платья, Лайла скрестила лодыжки, а потом снова выпрямила ноги. Прошло почти четыре часа с тех пор, как Ева спасла Северина. С тех пор он заперся вместе с ней и врачом, которого Руслан привез из Иркутска. Несмотря на протесты Лайлы, никому не разрешалось входить в его комнату. С одной стороны, она ждала не одна… но она была единственной, кто еще не заснул.

Через два часа Гипнос реквизировал левое плечо Энрике, использовав его в качестве подушки. После трех часов Зофья тоже провалилась в сон. В полудреме девушка начала дергать головой, и Энрике подставил ей свое правое плечо, испугавшись, что она сломает себе шею.

– Не волнуйся, Лайла, – зевая, сказал Энрике. – Я ни за что не усну. Скоро мы его увидим. Я уверен.

Это было двадцать минут назад. Теперь он еле слышно храпел, откинув голову.

Вздохнув, Лайла откинула одеяло. Она осторожно укрыла спящих и начала убирать со стола бумаги, в основном состоящие из записей Энрике и схем коридоров, нарисованных Зофьей. Гипнос тоже попросил дать ему бумагу, и Лайла не понимала зачем, пока не увидела корявые наброски снежинок и животных из ледяного зверинца.

Замерзшее озеро за окном припорошил свежий, блестящий снег. Раньше это место казалось оторванным от всего остального мира. Теперь вокруг ледяного дворца кипела бурная деятельность. По периметру стояли Сфинксы в тяжелой броне. Тут и там виднелось кроваво-красное мерцание Сотворенных сигнальных сетей. Руслан объяснил им, что все это – необходимые меры предосторожности, чтобы предотвратить любые атаки членов Падшего Дома, которые напали на них в Москве.

– Все, что от них осталось – это небольшая кучка фанатиков, – сказал Руслан. – Они не смогут пройти через Иркутск незамеченными. Не беспокойтесь. Вы под защитой Дома Даждьбог.

Но даже небольшая кучка фанатиков все еще была способна убивать. Лайла все время вспоминала об этом перед сном, когда шептала молитву за беспокойную душу Тристана. Ру-Жуберу понадобилось всего одно острое лезвие, чтобы его убить. Она никогда не сможет забыть тот лихорадочный огонек в глазах Тристана, и каким жалким он выглядел, когда упал к ногам доктора – загадочного лидера Падшего Дома. Лайла так и не смогла прочесть этого человека, но она хорошо запомнила его неподвижную безмятежность. В нем было что-то нечеловеческое.

Звук шагов на лестнице заставил ее выпрямиться. В дверях появился Руслан, который нес в здоровой руке еще несколько одеял. Увидев Лайлу, он виновато улыбнулся, и по ее телу разлилось приятное тепло благодарности. Именно Руслан додумался привезти лишнюю кушетку, одеяла, водку, несколько стаканов размером с наперсток, а также блюда местной кухни: омуль холодного копчения, таежное мясо, завернутое в лесной папоротник, замороженные ягоды, пироги с морошковым вареньем и золотые пирожки, сделанные в форме рыб и птиц. После того что произошло в ледяном гроте, у Лайлы не было особого аппетита, и поэтому Энрике съел ее порцию… и порции всех остальных.

– Я знаю, что не бог весть что, но тебе необязательно ждать на холоде, – сказал патриарх Дома Даждьбог. – Это вредно для сердца и волос, а у тебя такие красивые локоны. Как у девушки из легенды, – Руслан прижал свою перевязанную руку к груди. – Ты знакома с персидским поэтом одиннадцатого века Фирдоуси? Он написал замечательную поэму под названием « Шахнаме », также известную как « Книга царей ». Нет? – он слегка покачнулся и закрыл глаза, как будто это простое действие могло перенести его в другой мир. – Только представь… роскошные сады и цитрусовые деревья, драгоценные камни в волосах и поэзия, которая растворяется на языке, как сахар, – Руслан вздохнул и открыл глаза. – С такими волосами ты напоминаешь мне принцессу Рудабе, а твой Северин похож на короля Заля! В сказках она распускала свои чарующие косы, и король Заль использовал их как веревку. Надеюсь, ты не используешь свои волосы вместо веревки. Это очень негигиенично.

Лайла не смогла удержаться от смеха.

– Не использую, честное слово.

– Хорошо, – сказал Руслан, потирая свою голову.

После этого Руслан погрузился в свои мысли, бормоча что-то про косы и апельсиновые деревья. Дом Даждьбог с его жаждой копить знания, а не артефакты был непохож на другие Дома. И Руслан казался непохожим на большинство патриархов. Он даже не был похож на европейца. Его высокие, широкие скулы напомнили ей о парфюмерах, которые приезжали в Париж из Китая, чтобы открыть там свои магазины. У него были слегка раскосые глаза, совсем как у Энрике, а лицо, казалось, принадлежало сразу двум мирам: западу и востоку.

Дверь в покои Северина открылась, и оттуда высунулась голова врача.

– Патриарх Руслан?

Лайла направилась к двери, но врач остановил ее движением руки.

– Прошу прощения, но мастер кровного Творения сказала, что нам пока не стоит пускать его любовницу. Это может изменить его сердечный ритм и кровяное давление, которое мы только что стабилизировали.

Рука Лайлы сжалась в кулак, но она покорно отступила назад, когда Руслан направился к двери.

– Я уверен, что ждать осталось недолго, – мягко сказал он.

Когда дверь за ним закрылась, Лайла услышала тихий смешок. Обернувшись, она увидела на лестнице Дельфину. Матриарх приходила к покоям Северина каждые двадцать минут, требуя пустить ее внутрь.

– В конце концов, я его покровительница, – говорила она врачу, хотя гораздо больше походила на обеспокоенного родителя.

– К нему еще не пускают? Думаю, у девушки, которая его спасла, такой проблемы не возникло, – сказала Дельфина с косой улыбкой. – Она очень красивая.

Лайла вспомнила алый водопад волос Евы, закрывший лицо Северина.

– Так и есть, – сухо ответила она. – И мы у нее в долгу.

Лайла вернулась к остальным и села у окна, показательно игнорируя присутствие матриарха. Дельфина все равно села рядом с ней, отодвинула бутылку водки и потянулась за последним куском пирога. Лайла ждала, пока Энрике почувствует, что у него отбирают еду, и проснется, но вместо этого он захрапел еще громче. Сумерки быстро перетекли в ночь, и цифра в кольце Лайлы снова поменялась. Она заставила себя сделать несколько размеренных, глубоких вдохов. У нее оставалось еще шестнадцать дней. Еще немного времени на то, чтобы жить.