Василий Горностаев - Радикальные меры

— Я пришла с армией вторжения, да. — рибху встала почти вплотную, к Олегу. На мгновение, ее истинное лицо проявилось. — Чтобы помешать им и их союзникам в «Стигме» одержать победу. Тебя предали, человек, вонзив клинок в спину.

— Эм. Все, я окончательно потерялся. — признал элементалист. Но я почувствовал, что он хочет ей верить. Возможно, это из-за внешнего облика, что в таком случае было весьма умно со стороны остроухой.

— У меня нет настоящего имени. Мой номер в клане Дольгэ — Четыреста два, и я поклялась на Белом свитке Небесных врат Ун-Пайям в вечной верности господину Чоу. Его приказ был ясен — пойти против своей крови, чтобы защитить свою кровь. Пойти против «Стигмы», чтобы защитить «Стигму».

— Было бы проще, если бы ты перестала говорить загадками. Причем здесь наш куратор? Кстати, я должен был с ним связаться… — вдруг вспомнил Олег.

— Я знаю. Поэтому я здесь, в облике твоей избранной самки. Мы служим одному господину и должны выполнить его волю. — устало произнесла Камала. — Мне нужна твоя помощь.

— Хотелось бы во все это поверить, — пробормотал он в ответ. — Но это какая-то очень топорная манипуляция. Очень в духе Алёны, но ты должна знать, что я такое не переношу. Объяснись. Что значит, меня предали?

— Расскажу тебе все, когда мы будем в безопасности. Скоро они поймут, что я поставила заглушку. — Четыреста вторая проверила индикатор в глубине прозрачной капли. Тот колебался между синим и белым цветами. — Принцесса Рибхушан, на которой женился потомок рода Блэкхуф, и Принцесса которой присягнули офицеры Анги-Ра — одна и та же дочь крови рибху, Прим Абхая Ангирас. Принцесса Пустоты, Тридцать Вторая Ночь Рибхушан.

Все эти остроухие с восточным привкусом и своими выкрутасами намекали мне, что грань между реальной жизнью и фильмом «Бахубали» для нас стерлась окончательно и бесповоротно. Судя по лицу Олега, его посетили ровно те же мысли.

Камала продолжила. — Много аян утекло, с тех пор как Администрация Обители Бессмертных прокляла рибху за наше участие в Войне карт. Чума прокатилась по древней колыбели. Мой народ рассеялся по другим мирам, следуя за королевскими семьями. Семь из восьми монархов встали на путь покаяния…

— Это все жутко интересно, но можно, пожалуйста про более актуальные события?

— Часть агентов клана Блэкхуф в сговоре с Принцессой и высшими чинами Королевской армии. Они хотят сбежать от проклятия, массово переселившись в смертные тела твоих собратьев. — мрачно сказала Четыреста вторая. — Нападение Иуды всего лишь спектакль, призванный отвлечь лояльных агентов, другие кланы и землян от их истинной цели. Если у них все получится, множество рибху поселится в твоем мире, заменив людей так, как я заменила твою избранную самку. Вскоре, «Стигма» потеряет на них рычаги влияния. Нужно ли объяснять, что наше физическое и технологическое превосходство вскоре поставит Анги-Ра во главе твоего мира? Господин Блэкхуф хотел добиться официального разрешения на перенос, но господин Чоу осознанно помешал ему, вынудил действовать грубо и скрытно. Иначе, мы не смогли бы остановить их.

— Подожди. — Олег зажмурился и потер затылок. Он всегда так делал, сталкиваясь с особо сложными концепциями, либо претензиями жены. Что в нашей ситуации было довольно иронично. — Значит, Оксана и ее люди…

— Предали мир, который должны были защищать. У меня есть доказательства, но не здесь. Не сейчас. Помоги мне, Прим Олег.

Смотря на картину в целом, я почувствовал себя круглым идиотом. Сначала Рофф женится на остроухой и требует от нашей планеты дань. Затем, те же самые остроухие надают на нас, а во главе сопротивления оказываются люди Роффа. И как же мы не заметили этих пчел, воюющих против меда? Андрей доверял Оксане, и я тоже проникся. В сравнении с ним, она выглядела компетентным и адекватным наблюдателем.

Все это правда? Не просто галлюцинации погибающего сознания. Я чувствовал, что близок к пробуждению. Что более отвратительно, я также понимал — очнувшись, я забуду об этом.

— Что мне нужно сделать? — прохрипел Олег, пораженный вываленными на него откровениями.

— Связаться со своим наблюдателем. В портале здания, где вы собираетесь, установлена ловушка. Я покажу. Они думают, я одна из них. Сделай вид, будто я убедила тебя помочь им с их тайным планом.

Следующий сон уже не был таким реальными осознанным. Я покинул комнатку, где заперлись Красильниковы и теперь орлиным взором смотрел на широкую равнину, усеянную зубьями темного вулканического стекла.

В мрачных, затянутых тучами небесах парил дракон — черная лента, с чешуей сверкающей словно звездное небо. У дракона была странная голова, вытянутая и остроносая словно стрела какой-нибудь баллисты. Его густая грива развевалась на ветру, а взгляд множества желтых глаз был направлен на крошечную фигурку, единственное светлое пятнышко на стеклянной равнине.

Сон больше напоминал слайды старого кинопроектора, постепенно наползающие друг на друга. Когда-то у нас такой был, и мама часто показывала мне и Егору диафильмы перед сном.

Мама…

Крошечная фигурка была невероятно красивой женщиной с огненно-красными волосами, одетой в роскошный серебристый ханбок. Пара лисьих ушей воинственно подрагивала, а девять пушистых хвостов качались за ее спиной, потрескивая искрами.

Приближалась гроза.

Тени стеклянной равнины ожили. К лисице потянулось множество тонких, бледных рук с длинными когтями. Грянул гром, и она смела их ослепительной вспышкой, стремительным взмахом хвоста.

Девятихвостая лиса взмыла в небо, оттолкнулась изящной босой ножкой от возникшего под пятой облачка. Целый рой мелких драконов последовал за ней, раздираемый настоящим дождем из свирепых молний. Лисица смело летела навстречу раскрывшему пасть чудовищу. Само небо на ее пути разрывалось и схлопывалось, вспыхивали черные солнца только чтобы превратиться в ничто.

В руках женщины возникло копье. Расколов облака, оно ударилось о чешую дракона, притягивая поток изумрудной энергии из рваных туч. Чудовище взревело, и едва не рухнуло на землю, только чтобы броситься на воинственную лису снизу.

Копье вернулось к лисице, и она вновь метнула его в своего врага. Рой мелких тварей закрыл гигантскую рептилию. Сквозь них протянулась сеть зеленых искр, превращая всю эту мелочь прах. Когда острый нос врезался в раскрытую ладонь лисицы, видение оборвалось.

Я снова расслабился, растворился в теплом, спокойном космосе.

…

Дико жужжала летающая сфера.

В комнате царила обстановка провинциальной депрессии. Через маленькое заляпанное сажей окошко едва пробивался лучик света, почти не разгонявший мрак. На стенах комья паутины и черные пятна плесени, пол загажен птицами. Из мебели здесь была только кособокая кровать без одной ножки, да такого же качества табуретка. Я лежу на этой кровати, голый по пояс. В месте ранения прилеплена засохшая короста из грязных бинтов. Рядом стоит банка из-под корнишонов с чистыми.