Милена Завойчинская - Госпожа управляющая [litres]

Вот и тут каждая ниточка, струна, паутинка – издавала свой собственный звук. А всё вместе – пели песнь. Не знаю какую, но для уха приятно.

А я во всём этом «оркестре» бултыхалась и периодически мешала «музыкантам», заставляя их срываться на фальшивую ноту.

Я глупо улыбалась, смущённо пожимала плечами, а потом наконец-то смогла уловить ритм всего этого безобразия, справиться с собственной неуклюжестью и принять более-менее вертикальное положение. После этого я удовлетворённо вздохнула, прижала локти к бокам и принялась указательными пальцами дирижировать.

Хороший сон. При переутомлении, нервотрепке и глобальном недосыпе – самое оно.

Пели энергетические потоки, я с довольным видом слушала и изображала из себя дирижёра, у которого вместо дирижёрской палочки есть аж целых два указательных пальца. Лепота.

Но музыка вдруг стала какой-то тревожной. Напряжённой. Скребущей слух. Я дёрнула плечом, отмахиваясь от дисгармонии. Но справа это неприятное звучание нарастало, мешало наслаждаться «концертом». Нахмурившись, я медленно, стараясь вновь не нарушить с таким трудом принятое вертикальное положение (помню, что тут невесомость), повернулась в нужную сторону. Нити энергии тут пульсировали, тревожно меняли окрас и не «пели», а скрежетали.

Не знаю зачем, я в этом своём сне подплыла к ним, протянула руку, чтобы погладить… Почему-то показалось, что это их успокоит.

И как только кончики моих пальцев коснулись энергии, я с высоты ухнула вниз. С воплем приземлилась на свою кровать, слегка подпрыгнула на матрасе и очумело выпучила глаза.

Это был не сон! Мать вашу энергетическую! Я не спала, оказывается, а болталась под потолком среди вот этого всего! А это «всё» заполняло мою спальню, словно огромная паутина.

И именно в этот момент, когда я осознала себя и то, что бодрствую, почувствовала, что нужно бежать к выходу из отеля.

– Да что ж за жизнь-то такая?! – возмущённо возопила я, скатываясь с постели и пытаясь на бегу попасть ногами в широкие штанины шаровар. Футболку натягивала, уже прыгая босиком по лестнице.

В холле находилась, на мою удачу, лишь нагайна, которая проследила за моим феерическим появлением с явным скепсисом. Но она всё же женщина, хоть и змеюка, так что то, что она видела мою грудь, пока я спешно одевалась, не страшно. Её психика это переживёт, она сама вместо бюстгальтера носит монисто.

На шум выглянул из коридора Ориэль. Проводил меня озадаченным взглядом, а я уже гремела запорами, открывая «Отель потерянных душ».

– Ну?! Добр-ро пожаловать, гость дор-р-рогой! Заждались уж пр-р-рямо! – рявкнула я, выскакивая босая на крыльцо. Ещё и руки в боки уперла. Ибо нервов уже не осталось.

Цейлин, успевший подбежать к выходу, сдавленно прыснул. Нагайна была не столь сдержанна, она вполне явно фыркнула смешком.

А вокруг расстилалась тишь да гладь, да город разрушенный, да пыль на дороге.

– Это чё? – оторопело выдохнула я, рассматривая декорацию к фильму про Дикий Запад, ковбоев и индейцев.

Качались на петлях пендельтю́ры [6] Пендельтю́р – дверь на качающихся маятниковых петлях, открывающаяся в обе стороны. в салу́не [7] Салу́н – ковбойский кабак, питейное заведение на Диком Западе. напротив. То, что это именно салун, не вызывало сомнения, в фильмах их всегда именно так изображают. Рядом ко́новязь [8] Ко́новязь – устройство для привязывания лошадей на открытом месте. Столб с кольцами или колья с протянутой по ним верёвкой. , пустые бутылки у крыльца, дырки от пуль в деревянной стене.

Ветер гулял по пустой улице. Стояли молчаливыми призраками дома. Солнце окрашивало закатом горизонт.

Я растерянно переступила с ноги на ногу на тёплых досках крыльца, поджала пальцы и оглянулась на госпожу Ирраид-Гарру и Ориэля. Эти двое неожиданно подружились, судя по тому, что я часто вижу их вместе. Вероятно, сказалось то, что нагайна приняла его в род.

Они маячили в дверном проеме, не покидая отель, но и не оставляя меня одну. Пожав плечами, я удивлённо констатировала:

– Ни одной живой души.

Но как только я договорила, раздался грохот лошадиных копыт и…

Вот каюсь, но сорвавшаяся с моих уст фраза была сильно нецензурной и очень матерной. Но это ж никакая стрессоустойчивость не выдержит такого погружения в экшн.

В конце длинной улицы из ниоткуда, буквально из воздуха, возник отряд индейцев на лошадях. Я не шучу. Реальные индейцы с разрисованными лицами, в этих своих кожаных рубахах с бахромой и бисером. На головах краснокожих воинов ро́учи [9] Ро́уч – мужской головной убор, украшение индейцев Северной Америки, изготовляемый из щетины или волоса различных животных, у равнинных племён – из птичьих перьев. из перьев, копья, луки со стрелами и томага́вки [10] Томага́вк – от англ. tomahawk . Боевой топор индейцев Северной Америки. Первоначально так назывались разнообразные боевые дубинки и палицы, позднее – металлические топорики, которыми индейцев снабжали переселенцы из Европы. в руках. Притороченные к седлам человеческие скальпы с развевающимися на ветру волосами… Боже ж ты мой!!!

И вот этот ярко раскрашенный и разукрашенный кровожадный отряд с гортанными криками и улюлюканьем гнался за…

Так, а за кем они гонятся-то? Улица пустая, а в самом её конце мы. То бишь отель. И я, босая, растрёпанная и очень бледнолицая, на крылечке. И вот это могучее племя несётся прямо на меня.

– Мама! – попятилась я к двери. – Удираем! Немедленно!

Но нырнуть внутрь я не успела и именно поэтому заметила, как почти под копытами индейских муста́нгов [11] Муста́нг – одичавшая домашняя лошадь, завезенная европейцами в Северную Америку. На свободе успешно размножалась и была широко распространена в прериях. Местное население охотилось на мустангов, заново приручало и скрещивало со своими местными низкорослыми лошадками. проявился из воздуха большой белый волк. И вот тут-то и стало понятно, что гонятся за ним. А он, соответственно, удирает.

У меня буквально челюсть отвисла. Правда, пятиться я при этом не забывала.

Волк меня тоже увидел, сверкнули отчаянием и азартом зелёные глазищи. Клянусь! Именно сверкнули, как фонарики вспыхнули, но тут же снова стали обычными звериными глазами. А их обладатель поднажал, улепётывая со всех своих мохнатых лап.

Я же поняла, что надо не просто удирать, а сваливать немедленно!

Что и сделала, развернувшись и рванув в дверной проём. Правда, на меня тут же сзади кто-то напрыгнул, сбил с ног, проскакал по моей спине, выбивая воздух из груди. Грохнувшись на пол, я едва себе язык не откусила, так клацнули зубы, когда я приложилась подбородком. Аж искры и слёзы из глаз брызнули. Но ещё успела услышать стук закрываемой двери и поспешное бряканье замков и запоров.