Владимир Пекальчук - Страж империи

– Ага… До следующей сирены.

– Если для вас сирена стала проблемой – то что говорить за одержимых в таком случае? Привыкайте, что вам придется выполнять задачи в условиях, когда против вас абсолютно все.

В обед появились хорошие новости: курсант, угодивший в психушку после «кошмарилки», пришел в норму, доктора заверили, что его психика вполне стабильна и поставили ему «годен». Что ж, посмотрим, выдержит ли его психика ночную сирену.

На следующий день, как только я встал с кровати, зазвонил телефон.

– Алло?

– Доброго денька, – послышался в трубке неторопливый голос. – Меня зовут Вильгельм Потоцкий, а вы, я полагаю, Терновский, да?

– Угу. Чему обязан вашим звонком?

– Я насчет «кишкодеров» звоню.

– Вы нашли способ их закупить?

– Закупить? Нет, я не торговец, я промышленник. Владелец второго по мощности предприятия, выпускающего стрелковое вооружение. Концерн «ППТ».

Хм, «ППТ»… Интересно, интересно…

– И что там с «кишкодерами»?

– Вы говорили министру Сабурову, что в рейховских «Стахльверках» многое принесено в жертву снижению себестоимости. Вот я и интересуюсь, как их, по-вашему, можно улучшить?

– Вроде граф говорил, что на свое производство пока нет финансов? – уточнил я.

– Да, я знаю… Ну, деньги такое дело, сегодня нету, завтра есть, а порой и наоборот… Как говорится в нашей рекламе, выбирайте «ППТ»: если вам нечем платить охранникам – они уйдут, а наш ствол, однажды купленный, останется с вами до гроба! – собеседник хохотнул своей не очень смешной шутке и вернулся в конструктивное русло беседы: – в общем, деньги деньгами, но я бы не стал вторым оружейником всего Северного Альянса, если б не любил свое ремесло.

– Хм… Вы предлагаете мне приехать к вам с моим «кишкодером»? Чертежи снять, все такое? В принципе, если это недалеко и пришлете машину…

– Да это ни к чему, у меня свой «кишкодер» есть. Даже два – первая модель тоже. В моей коллекции, хе-хе, есть почти все стреляющее, от Урала и до Пиреней, как вы сказали. Я просто пришлю к вам инженера, и вы ему растолкуете, как можно улучшить его… под ваши задачи и специфику применения.

Хм… Итак, Потоцкий знает о том, что говорится в кабинете министра обороны. Видимо, накоротке с ним.

– Замечательно, присылайте.

Мы пожелали друг другу хорошего дня, Потоцкий отключился, а я позвонил Арнстрему и предупредил о визите инженера из «ППТ».

Инженер приехал к обеду на служебном автомобиле с логотипом концерна «ППТ» на борту. Вопреки моим ожиданиям, из салона выбрался дебелый парень лет тридцати, в очках, правда, но во всем остальном он совсем никак не походил на яйцеголового изобретателя.

– Здравствуйте, мне нужно к начальнику, – сказал он, – я из «ППК».

– Здравствуйте, это я и есть, – улыбнулся я.

– М-м-м… Я себе вас постарше представлял.

Я улыбаюсь в ответ:

– Взаимно. Я ожидал яйцеголового задохлика.

Рукопожатие у него оказалось предсказуемо крепким.

– Проголодались с дороги?

– Есть такое дело.

Я отвел его в столовую, заодно и сам пообедал в хорошей компании.

Инженера звали Рихард, и родом он происходил из рабочих. Мать – куховарка на вспомогательном заводе «ППТ», отец всю жизнь проработал там же, в цехе по обработке металла, вначале рабочим, потом мастером. Рихард поначалу пошел по стопам отца, затем способного парня заметили, так он оказался в университете, обучение оплатил концерн. В итоге Рихард попал в инженерно-технический отдел, откуда его вскоре перевели в конструкторский.

После обеда я пригласил его в комнату совещаний и принес из своего кабинета «кишкодер».

– Что ж, Рихард, приступим. Итак, первый критический недостаток второй модели – ее ствол. А точнее, тот факт, что он служит также для крепления клинка, и при сильном ударе банально гнется.

Инженер удивленно приподнял брови:

– Серьезно? В них используется ствол от тяжелого пулемета, принятого на вооружение Рейха, и…

– Обточенный ствол, Рихард, обточенный. Причем для облегчения веса не только ребра жесткости стачиваются, но и сам ствол делается тоньше. Перед вами – «кишкодер», который раньше был у моего товарища, но я взял его, когда остался в Зоне, в качестве запасного. А «мой» сейчас лежит там, в серой пыли, потому что я его согнул. И я сейчас жив только потому, что у меня в схроне лежал запасной и сам схрон был близко.

– Да уж, – понимающе кивнул Рихард. – Конструкция не была рассчитана на вашу силу удара…

– А моя сила тут ни при чем. Я так понимаю, имя Радовида Радонича вам ничего не говорит?

– Нет. Кто это?

– Сербский солдат, печально известный тем, что сумел «кишкодером» отбиться от экземпляра Порчи весом в полторы тонны. Его «кишкодер» был заряжен фугасными зарядами, стрелять в упор означало самоубийство. Радонич сумел разделать громадную тушу, подрубив ей ноги и отбившись от щупалец, но через десять секунд после этого подвига он погиб, выстрелив в другую тварь. Фугасный заряд взорвался в погнутом стволе. Прошу заметить: Радонич даже не был эстэошником, просто обычный солдат крупного телосложения, чьи силы умножила безысходность.

Рихард кивнул и провел пальцем по клинку:

– Понятно, конструкцию надо как-то укреплять… Кстати, гляжу, что сталь клинка… так себе. Штамповка, а закалка у штамповки наверняка посредственная.

– И плевать. Статистически, боец СТО применяет «кишкодер» или любое другое оружие со штыком в рукопашной схватке не более одного раза в жизни, даже если сумел выжить после этого. Аэций Красс был первым в истории СТО, кто вступал в рукопашный бой не раз, а именно – аж три. Я – второй такой «уникум». Потому главное требование заключается в том, чтобы после удара клинком боец мог продолжить стрелять. А качество клинка – как раз то, что можно принести в жертву стоимости, тем более что, опять же, в ближнем бою применяется всего один «кишкодер» из шести. Так что укреплять ударную ось надо, и было бы здорово, если бы эта самая ось для ствола являлась кожухом, а ствол проходил бы внутри и таким образом оставался неповрежденным при незначительной деформации кожуха. Сам ствол для этого можно сделать даже тоньше, чем он есть, при условии качественного материала.

Инженер сделал себе какие-то пометки в блокноте и сказал:

– Только есть одна деталь. Когда ствол служит «древком» алебарды, мы получаем две детали – «древко» и ствол – за одну массу. Если сделать высокопрочный кожух с клинком отдельно – масса неизбежно возрастет, а тонкостенный ствол скажется на точности при многократной стрельбе из-за теплового расширения.

Я пожал плечами:

– И плевать, это же гладкоствол, предназначенный для ближнего боя. У меня нет претензий к точности, я даже готов допустить, что она еще немного снизится. Один раз в жизни я стрелял более чем на сто метров – оперенным подкалиберным. Все остальные мои одержимые убиты менее чем со ста метров. А вообще стрельба на сто и более обычно ведется разрывными боеприпасами. Опять же, я бы не возражал, если бы «кишкодер» стал точнее и дальнобойнее, но только при условии, что эта точность возьмется «из воздуха», так сказать, платить за нее весом или надежностью нельзя. И то, учтите специфику применения: старый, опытный одержимый сам под выстрел не подставится. Они прячутся и используют укрытия, а атакуют только когда имеют какое-либо преимущество, чтобы такого пристрелить – надо его загнать в угол, что подразумевает стрельбу на очень коротких дистанциях, зачастую. Стрельба на сто и далее – она по Порче всегда, а когда ты палишь в тушу порядка пятисот кило и вплоть до пары тонн – ну, там хрен промажешь…