Владимир Пекальчук - Страж империи

– Практически без изменений… но теперь мы точно знаем, что внутри – нечто, не являющееся человеком… уже не являющееся.

– Вы это видели? – спросил я и махнул рукой своим – «образовать периметр».

– Нет, но…

Заговорил штатский:

– Я готов ручаться, что предполагаемый противник – уже не человек, как минимум в морально-интеллектуальном смысле.

Возле меня появились Аристарх и Ярыгин, за ними подошла Скарлетт.

– А вы кто?

– Служба безопасности Сиберии. Я тут единственный эсбэшник на весь город.

Я его внимательно рассмотрел: лет двадцать пять, не особо примечательный, как и все агенты СБ, глубоко посаженные глаза.

– Ладно, и откуда у вас эта информация?

Он вздохнул:

– Я сходил в разведку к больнице… попытался.

– Один? – удивился я. – Так себе идея…

Эсбэшник кивнул:

– Да… Рискнул. Если бы мне удалось выяснить, что там происходит – в рапорте я бы задним числом подвел аргументацию, как я своими блестящими способностями раскусил ситуацию и проверил… Это была бы моя путевка из этой дыры… Но я только до входа дошел – и услышал то ли плач, то ли завывания… и чавканье какое-то. И в этом завывании было совсем мало человеческого… и я тихо окликнул этого… это. И оно моментально умолкло. Я слышал только тяжелое, учащенное сопение – и понял, что идти дальше будет большой ошибкой.

– Человек позвал бы на помощь, – кивнул я.

– Точно. Словно раненый зверь, он затаился, лишь заслышав охотника. Я не представляю себе, что должно случиться с человеком, чтобы… Тот, кто там завывал неподалеку от входа, уже видит во мне врага, а не себе подобного.

Вместе с начальником и эсбэшником мы прошли к воротам больницы, я внимательно осмотрелся. За машинами, перегородившими въезд, расположились люди с дробовиками и пистолетами-пулеметами, преимущественно полицейские, но увидел я и штатских с двустволками, явно очень обрадованных моим появлением. Чуть поодаль – три человека с зонтиками, у одного из них – камера. Надо думать, журналисты.

– Диспозиция?

– Мы перегородили оба проезда. С той стороны здания у меня пятнадцать человек. Тут – сами видите. Двенадцать человек и добровольцы из окружающих кварталов. Вон там и там на крыше у меня два снайпера, и это, собственно, все. Я раздал всем фосфорные патроны двенадцатого калибра из нашего арсенала и светошумовые гранаты, все, что мне по штату положено. Ограда каменная, старая, два метра, но мы закрепили по периметру на деревьях нашлемные камеры и держим под наблюдением всю территорию больницы. Что происходит внутри, нам неизвестно. Снайпер видел человека в белом халате на втором этаже – больше никакого движения.

Я взглянул в сторону здания. Выглядит нормально, разве только слишком много окон светится, обычно ночью больница должна преимущественно спать.

– У вас есть передвижной пункт командования?

– Да, вот он стоит, – указал начальник на неприметный фургон. – Только обзор с камер – территория. Внутри больницы камер нет.

– Есть хоть какая-то информация о том, что вообще произошло? Сколько человек там было, что с ними случилось, сколько покинули здание? Хоть что-нибудь? Где главврач?

– Сидит внутри фургона.

– Ладно. Тогда своих людей отправьте усилить ту сторону. Аристарх, разверни «синих» по обе стороны, на случай, если что-то полезет через стену. Ярыгин, «красные» занимают главные ворота. Затем собираемся в передвижном пункте на совещание.

Пока оба отделения занимали позиции, а я рассматривал больницу – четыре этажа, но само здание не такое уж и большое – те трое с камерой подошли поближе.

– Густав Гус, – представился самый высокий, – мы с местного телеканала. А вы и есть командир того самого секретного подразделения, о котором так много разговоров в последние месяцы?

– Угу.

– У вас есть план?

– Как видите. Будем держать оцепление, пока не подойдут подкрепления или ситуация не поменяется. Мы что, в прямом эфире?

– Да, мы уже десять минут ведем экстренный репортаж. За ситуацией, я подозреваю, следят абсолютно все в городе, кто не спит. Ну, чтобы не прозевать тот момент, когда надо бежать прочь… Думаю, сейчас тысячи людей вздохнули с облегчением.

– Угу. Зрителям привет, а я на совещание.

В фургон, оборудованный кучей экранов и приборов связи, нас набилось почти под завязку. Я, начальник, эсбэшник, Скарлетт, Ярыгин, Аристарх, а еще тут сидят полицейский оператор и пожилой бородатый толстяк в белом халате и очках.

– Это доктор Симонов, главврач, – сообщил начальник. – Все, что случилось внутри, я знаю с его слов.

Я сел напротив врача.

– Давайте, док, с самого начала и по порядку.

– Сегодня в десять вечера привезли необычного пациента. Скорая по звонку подобрала его на окраине города, он поначалу был в бреду. Из физических травм – на ноге укус вроде собачьего и обглоданная вторая фаланга указательного пальца. Крайняя фаланга отсутствует, кость обломана и торчит на пару сантиметров. Пока ему оказывали помощь и готовили к операции, он начал приходить в себя… хотя лучше бы не приходил. Стал нести всякий бред, вопить, жаловаться на голоса в голове и кричать что-то вроде «пожалуйста, не надо, хватит». Я заподозрил, что имеет место попытка захвата его эфириалом и велел погрузить его в ванну. В процессе…

– Стойте. Зачем его в ванну погружать?! – не понял я.

Доктор подозрительно уставился на меня:

– Я же сказал, что заподозрил незаконченный захват тела эфириалом.

– А где взаимосвязь?

Симонов несколько секунд мрачно взирал на меня, затем сказал:

– Для того чтобы спасти бедолагу. Погружение в воду с головой позволяет спастись от эфириала, он не может достать жертву под водой. Специалист вроде вас не знает этого?

Я приподнял брови:

– Я знаю, что одержимые сами успешно спасаются в воде. Лично просидел несколько часов на берегу, играя в гляделки с одержимым на дне.

– Так то одержимые, а то эфириалы. В бестелесном виде эфириал не способен пробиться к жертве сквозь водяную изоляцию, мне это точно известно… по долгу былой службы.

Начальник полиции хмыкнул.

– На самом деле, я бы не стал очень сильно верить доктору Симонову на слово. Он не слыхал о врачебной тайне, шантажирует своих пациентов, а медучреждения, в которых он якобы работал ранее, все до единого закрыты либо реорганизованы, и доктора по фамилии Симонов не знают даже люди, ранее работавшие в тех закрытых учреждениях. Я навел эти справки как раз за два дня до сегодняшнего случая, расследуя жалобу о шантаже.

– Вот это уже интересно, – сказал я. – Ненастоящий врач в больнице, где случилось непонятное происшествие…

Симонов усмехнулся:

– Отчасти верно, но только самую малость. Правда в том, что я медик, никогда ранее не бывший врачом. Пятнадцать лет служил в секретном подразделении, где, к слову, узнал, что эфириалы не могут погружаться в воду, а заодно и много чего еще… Да, моя трудовая книжка полностью подделана, доктор Симонов появился из воздуха, потому что когда я служил, где служил, у меня была другая фамилия. Кстати, именно поэтому, инспектор, вы можете даже не надеяться привлечь меня по делу о шантаже.