Макс Фрай - Зеленый. Том 1

– Кто утром ходит на четырех ногах, днем – на двух, а вечером – на трех? – сурово вопрошает Нёхиси. И торжествующе глядит – не на растерянного беднягу Виткуса, вряд ли способного опознать цитату, а на меня.

Он, конечно, красиво с этой загадкой выступил, но мне в кои-то веки не до шуток, я на радостях не столько спрыгиваю, сколько обрушиваюсь с потолка, и заключаю Виткуса в объятия, издавая при этом пугающие меня самого звуки, символизирующие, надо полагать, торжество.

Ближе к полуночи все столы у нас заняты, полный аншлаг; оно и понятно: Тони страстно хотел клиентов и получил клиентов, все-таки его желание здесь закон. Так что теперь я сижу на потолке не ради собственного удовольствия, а потому, что особого выбора нет. И Нёхиси тоже со мной тут сидит, потому что пугать клиентов на пороге загадками – дело хорошее, но в такой теснотище, чего доброго, даже мифическому чудищу вполне могут отдавить хвост.

Горшочек, не вари, – думаю я, но горшочек варит и варит, так что Кару с подружкой на подоконник пришлось усадить. Лично мне это только на руку: к сидящим на подоконнике очень удобно с моего места свешиваться, таскать у них огурцы из тарелок и дергать за локоны вместо косичек; ничего не поделаешь, есть у меня такая слабость – люблю девчонок дразнить.

Дверь снова открывается, и тут уже даже Тони издает не восторженный вопль, а жалобный стон, потому что подоконники тоже заняты, а на потолке кроме нас с Нёхиси почему-то никто не хочет сидеть, включая сновидцев, хотя, казалось бы, им-то какая разница? Консервативный все же у нас народ.

Ладно; в любом случае, на пороге не сновидцы, а наша Люси. Причем, похоже, с экскурсией. По крайней мере, из-за ее спины выглядывают две головы, мужская и женская, с одинаковыми разноцветными косами и совершенно круглыми глазами счастливых людей, готовых решительно ко всему.

– Привет, – растерянно говорит Люси. – Я не нарочно. Хотела ребятам монастырь бенедиктинок показать, свернула во двор, а тут… Нет, погоди, Тоничек, вы мне правда не примерещились?

– До такой степени не примерещились, что у нас даже выпить можно, – улыбается Тони. – Вот насчет поесть не уверен. Сама видишь, натурально негде присесть.

Люси берет у него две рюмки с веселой звездной настойкой для экскурсантов, третью – себе, решительно выпивает залпом и спрашивает:

– Так вы теперь что, вообще везде?

И Тони, взмахнув поварешкой, отвечает, как ни в чем не бывало, словно ничего из ряда вон выходящего не происходит:

– Мы – везде.

Состав и пропорции:

водка 50 мл;

ликер «Зеленый Шартрез» 25 мл;

лед.

Ингредиенты смешать в шейкере со льдом. Процедить в бокал для мартини.

Все-таки очень смешно и странно идти по конкретному адресу – улица, номер дома – как навигатор в телефоне подсказывает, а не обычным образом, повинуясь движению линий мира, которые сами тебя ведут. Стефан с непривычки даже пару раз не туда свернул; на самом деле неудивительно, потому что чем ближе был безымянный бар без названия, вывеска – синий овал, тем сильнее ему хотелось пойти в двух направлениях сразу. То есть и в Дитин бар, и еще в какое-то место, по ощущениям, примерно кварталах в пяти-шести, причем туда его тянуло не обычное любопытство, которому подавай все интересное сразу, а ощущение близости цели, обещанной утром встречи, деревянный браслет так разогрелся в кармане, что чуть не прожег там дыру. В общем, хоть разорвись! Но разорваться как раз не получится. Стефан, при всех своих несомненных достоинствах, не целое войско. Его даже не двое. Стефан всего один.

Он бы, пожалуй, плюнул и свернул туда, куда тянет, благо встреча с Дитой не назначена на определенный час; собственно, она вообще ни на какой час не назначена, Дита пока не знает о существовании Стефана. Ну или ладно, знает, если такая крутая, как Валентин расписывал, но совершенно точно не сидит сейчас, пригорюнившись, и не ждет.

В общем, свернул бы, повинуясь чутью, зову браслета и сердца, если бы не привычка неукоснительно исполнять все принятые решения. Вернее, не привычка, а метод. Одно дело, когда договорился с собой действовать по обстоятельствам, и пусть все идет как идет, и совсем другое, когда принял решение и уже начал его осуществлять. Отступиться на середине означает ослабить свою же волю, что ж я, совсем дурак, – думал Стефан, возвращаясь из переулка, куда его ноги только что сами вынесли, на проложенный навигатором маршрут.

Ладно, с грехом пополам добрался. С виду обычный бар, и люди там сидели обычные, по крайней мере, мужики за столом у распахнутого окна – люди как люди. Двое о чем-то болтали, а третий читал газету – бумажную, вот это да! Но пристрастие к чтению старомодных бумажных газет вовсе не свидетельствует о нечеловеческом происхождении, нет никакой корреляции между этими качествами, по крайней мере, пока.

Так что из явных, видимых глазу странностей – только отсутствие каких бы то ни было надписей на овальной вывеске красивого синего цвета Ив Кляйн [22] Он же IKB (International Klein Blue) – оттенок синего цвета, запатентованный французским художником Ивом Кляйном. и круглые зеленые наклейки с нарисованной сигаретой на окнах и входной двери. «Вот это, я понимаю, действительно сверхъестественное явление! – изумился Стефан. – Курящий бар! У нас ради возможности курить в помещении пришлось создать наваждение класса Эль-восемнадцать, а это не хрен собачий. Все, что угодно, только не хрен».

Порог переступал предельно внимательно, всем собой – ну, это обычное дело, иначе входить нет смысла. Очень много можно узнать о любом помещении, переступая его порог.

Порогов здесь оказалось даже не два, как заранее ожидал, а целых три сразу. Обычный, материальный, который делает помещение зримым и доступным для всех. Тайный порог, характерный для наваждений класса Огамма – не Эль, как у Тони, попроще, зато с текущей реальностью легко совмещается; вот кстати, – подумал Стефан, – красивая штука и в хозяйстве полезная, надо у нас таких хотя бы дюжину завести. А третий порог, мать честная, примерно как дома – в том доме, где Стефан живет двадцать первого сентября две тысячи шестого года. Только дома порог стабильный, а здесь зыбкий, капризный, дурно воспитанный, то есть плохо откалиброванный; с другой стороны, может, так и задумано? Стабильность нужна не всегда и не всем.

В любом случае, ясно, что хозяйка умеет договориться с временем. Ну ничего себе девочка жжет.

«Девочка», то есть женщина средних лет, пышная, черноглазая, со смоляными кудрями, небрежно собранными в пучок, смотрела на Стефана во все глаза. Не настороженно, а восхищенно, как будто он въехал в бар на цирковом одноколесном велосипеде, испуская разноцветный дым из ушей и жонглируя спелыми ананасами. Хотя чего не было, того не было, Стефан очень скромно зашел. И с виду он человек неприметный – если просто глазами смотреть.