Андрей Васильев - Золото мертвых [СИ]

Князь задумался, причем без малейшего притворства, Данила же, который, похоже, неплохо знал своего покровителя, резко перестал улыбаться и очень нехорошо глянул на меня.

– Ладно, не ссы, солдат. – Я подошел к нему и дружески приобнял. – Живи пока, если можно так выразиться. Без тебя мне будет скучно, на кого я зуб точить стану? Опять же – пока у тебя есть враг, жизнь не лишена смысла.

– Дорого ты мне обходишься, Данила. – Князь цыкнул зубом. – То от полиции тебя отмазывай, то выпьешь не того, кого следует, а теперь и вовсе большой барыш из рук уплыл.

– Хорошая шутка, мастер, – криво улыбнулся вурдалак.

– Какие там шутки? – отмахнулся Ростогцев. – Не до шуток уже. Чую, скоро стану делать организационные выводы в отношении тебя.

– Меня позовите на резюмирующую часть, – попросил я его. – С удовольствием ее послушаю. А если повезет – то и посмотрю.

– А ты злопамятен, Хранитель, – благожелательно сообщил мне князь. – Это по-нашему. Из тебя хороший вурдалак получился бы.

– Мне и на своем месте неплохо. – Мне не понравилось направление, на которое сошла беседа, и я решил ее прекратить. – Ладно, это все лирика. Что за клад, где лежит? Будем по всей территории бегать, или есть какие-то метки для его обнаружения?

– С точностью до метра, – показал мне клыки Ростогцев. – Пошли, покажу.

– Даже так. – У меня шевельнулись в душе нехорошие подозрения. – Если вам известно, где он, чего же до сих его не взяли?

– Грустно признавать, но руки коротки, – отозвался князь, довольно быстро зашагавший по узенькой брусчатой дорожке, его трость размеренно постукивала по камням. – Знать – знаем, а добраться не можем, вот такая беда. Но теперь у нас есть ты, так что все должно замечательно получиться.

– Я не у вас, я сам по себе.

– Ершистый ты, Валерий. Прямо порох, а не человек, – заметил князь. – Но это ничего, это со временем пройдет. При условии, что это время у тебя будет. Нет-нет, не вскидывайся, никаких намеков, просто жизнь человеческая хрупка и непредсказуема, а если человек этот живет в тенях, как ты теперь, то вдвойне. Ты еще очень мало знаешь о том мире, который теперь стал твоим, Хранитель. Ты только-только приоткрыл завесу, не более того. Не все здесь, в Ночи, живут разумом, среди местных обитателей есть и те, кем правят инстинкты. Они даже не поймут, кому именно свернули шею, вот какая штука. И за что их потом убили, тоже не осознают.

– Приободрили, – поежился я. – Умеете.

– Сказал правду, – усмехнулся вурдалак. – А она редко бывает радостной или приятной. Но наш мир лучше, чем тот, в котором ты обитал раньше. Он честнее. Если на тебя напали – ты можешь защищаться, причем любыми способами. Ну а дальше, как судьба и опыт управят, – либо ты, либо тебя. И закон тут един для всех, нет у нас неприкосновенных.

А в этом что-то есть. Нет, правда. Прав вурдалак – так ведь честно выходит. Справедливо. Вот только если какая-то дикая тварь из дикого города мне шею свернет, много ли радости от той справедливости будет?

– Пришли, – буднично сообщил мне Ростогцев, остановившись на краю аллеи, а после тростью указал на раскидистый вяз, одиноко стоящий неподалеку от нас. – Клад лежит между корней вон того дерева. Иди и возьми его для меня. Лопату!

Мускулистый парень протянул мне «фискарзовский» инструмент.

– Э, нет. – Я огладил себя ладонями. – Нынче влажно, а костюм у меня дорогой. Имейте совесть! Пусть этот крепыш лопатой помашет, а все остальное – за мной. И все-таки – что это за клад? Кем положен, почему вам не дается?

– Тебе какая разница? – не выдержал один из спутников Ростогцева. – Вон вяз, там лежит сокровище, что еще-то? Иди, делай свою работу.

Я даже отвечать ничего не стал, просто стоял и смотрел на князя.

– Старое золото, – наконец ответил он. – Старое. Века четыре ему, не меньше. Положили его с заговором от лихого, жадного да случайного человека, а после в список еще и нежить с нечистью добавили, потому и не забрал его никто до сих пор. А как? Хоть всю землю вокруг этого вяза перерой, все равно шиш что выкопаешь. Он в руки дастся либо наследникам того, кто его положил в сыру землю, либо тому, кто талант особый имеет. То есть – тебе.

– Тонко придумано, – признал я, раздумывая, сколько в сказанном вурдалаком правды содержится. – Ладно, пошли поглядим на ваше старое золото. Ну, что ты встал, родной? Лопату в клыки – и за мной.

Что приятно – клад оказался не из молчунов. Более того – он так рявкнул басом фразу «Пришел наконец-то!», что я даже подпрыгнул, чем немало удивил топающего за мной кровососа.

– Правду говорят – ты на всю голову ушибленный, – проворчал тот.

– Есть такое, – не стал спорить я. – А теперь – помолчи.

Вурдалак выполнил мою команду, а я тихонько произнес про себя:

– Пришел!

– Заждались уж! – возмущенно сообщил мне клад. – Кой годок тут сидим!

– Это Степанида виновата, – влез в беседу сварливый старушечий голос. – Жадна была да торовата, вот мы по ее милости здеся бедуем!

– А Степанида – она кто? – уточнил я.

– Хозяйка наша, – как бы поражаясь моей тупости произнес бас. – Кто ж еще? Ведунья она была, ага. Вы с ней, конешно, не родня, то я чую, но оно не беда, все одно ты в своем праве. Давай, отпушшай нас и владей ее добром. Только сразу совет дам – остерегись, парень, остерегись. Тут вот обручье есть, и перстень, и венец головной, так они…

– Нишкни, – велела старуха. – То не наша печаль, а его. Раз берет – значит, так и надо. А там как Мокошь управит!

Спасибо, что предупредили, я теперь свою долю монетами возьму. И камнями, если такие есть. А с проклятыми вещичками пусть Ростогцев разбирается, тем более что его и не жалко.

Где именно лежит клад, я понял сразу. Там, где почти над землей переплелись два могучих корня вяза, стояло такое сияние, что при нем читать можно было.

– Копай, – показал я на это место вурдалаку. – Только поаккуратнее, землю не разбрасывай особо. И не уродуй ты так верхний слой! Подруби корни травы аккуратно, и прямо куском снимай. После обратно сверху уложим.

– Раз такой умный – сам рой! – не выдержал парень. – Вот, держи лопату!

– Поговори еще, – пригрозил ему я. – Тебя мне в помощь придали – вот и помогай. Копай, говорю!

Ну а чего с ним церемониться? Пехота – она и есть пехота.

В какой-то момент штык лопаты скрежетнул по металлу, а чуть позже изрядно перемазанный землей вурдалак выволок из ямы довольно вместительный сундучок.

– Тяжелый, – сообщил он мне. – Уф!

– Вот и хорошо, – бодро ответил я. – Вам же лучше, надолго хватит. Передохнул? Закапывай яму обратно. Не так же ее оставлять?

– Убить бы тебя, – мечтательно произнес парень. – Жалко, нельзя. Князь запретил.

– Потому что умный челов… – Я запнулся. Так Ростогцева ну никак нельзя было назвать. – Умный он. Потому и князь! Закапывай, закапывай. Этику кладоискателя не просто так придумали, она для нас, как для вас Покон.