Игорь Осипов - Тысячелетний воин Ярополк

Тропинка всё стелилась под ногами, но в какой-то момент я почувствовал, как волосы у меня на голове зашевелились, а клыки заныли, как в миг опасности.

– Стойте. Это не наша тропа.

– Что? – застыв на месте и потянувшись к оружию, переспросила Соколина.

– Я лесной житель. Я в лесу тысячу лет провёл. И это не наша тропа. Это даже не в городе.

– Может, свернули не туда?

– И машины больше не гудят, и деревья другие – дикие и неухоженные. Вокруг откуда-то возник вековой валежник. А сама тропа за пять минут поросла травой-муравой, сиречь спорышом. Так не бывает.

Прислушиваясь к усердно стучащему неподалёку дятлу, я скинул с плеча дробовик и несколько раз подёргал деревянное ложе под стволом, но то не хотело шевелиться.

– Предохранитель, – с каким-то сочувствием протянула Соколина, и я прикусил губу, ведь видел же, как пользуются.

Рычажок поддался пальцам не сразу, но в конце концов щёлкнул.

– И куда идти? – спросил я у мемени.

Нас переместило в дальнее место, и если это по просьбе Димы у неведомой, но могущественной помощницы, то нужный нам ворог недалече. А ежели так, то косуля должна знать, что к чему.

– Не знаю, – снова проблеяла наша провожатая, поджав уши.

– Да как не знаешь?! – прорычал я. – Мы пошли вслед за твоим хозяином. Он где-то рядом, и ты не знаешь. Так не бывает.

– Честное слово, не знаю. Мы никогда здесь не были. Клюкастый сам сюда ходил. А мы жили там, на берегу.

– Его кто-то предупредил, – торопливо и почти шёпотом произнесла Соколина. – Он слинял совсем недавно. И вместе с заложниками. Но кто?

– Да мало ли, – пробормотал Дима, – нечисти много, и за этими дурами мог кто-то незаметно приглядывать по наущению рабовладельца. Я бы именно так и сделал.

– Город там, – произнесла Соколина, кивнув в южную сторону света, а заметив недоумение на моём лице, пояснила. – У вас, дикарей, свои приметы. Ну, типа, муравьи бухают с северной стороны мха, или годичные кольца на лопухах жирнее справа. А у нас свои приметы. Прислушайся.

Я приподнял голову и закрыл глаза. Если бы уши могли шевелиться, то они бы это сделали. А вместе с этим слух начал вычленять из лесной жизни звуки.

Дятел. Лесной лекарь всё никак не угомонится и долбит по коре своим носом в поисках червоточин.

Надрывно выписывала трели свиристель.

Вершины сосен шумели, колыхаемые лёгким ветром.

Под ногами тихо посвистывали и шуршали мыши, боясь показаться на белый свет.

Изредка с глухим стуком падали шишки и отрывисто пищала, словно пытаясь притвориться птицей, дурная белка.

А ещё с юга доносилось повторяющееся «ту-тук, ту-тук», смешанное с натужным воем.

– Что это?

– Электричка. А где электричка, там и люди. И не надо говорить, что железные дороги у нас на тысячи километров разбросаны. Потому что она остановилась, постояла две минуты и снова поехала.

– И что? – снова спросил я, действительно не понимая хода её мыслей.

– Да блин! Там станция! – вытянула руку в сторону шума Соколина, а потом приложила ладонь ко рту, спохватившись, что слишком громко говорит. – Километра полтора, – прошептала она, – не больше. Ди-и-им?

Я оглянулся. Чародей стоял с закрытыми глазами и разведёнными в стороны руками. Не то молился, не то прислушивался.

– Отойдите, – спокойно произнёс он, – вы мне помехи даёте.

– Вай-фай ловишь? – с ехидством спросила Соколина, на что Дмитрий ответил совершенно ровным голосом.

– Я пеленгую точку выхода. Пробой имел очень характерный след. Впору картотеку на них заводить, как на отпечатки пальцев. На него чуть заметно наслаивается наш проход, который хозяйка реки создала. Но у них рисунки разные. Кстати, она забрала тот артефакт, что мне отец дал. Но он говорил, что это её подарок, данный перед походом в Навь.

Я опустил глаза на руку, раскрыл ладонь, а потом почесал в затылке. Это получается, что следы рук можно в книгу заносить, как следы зверей и птиц на снегу, и у каждого они разные. Забавно.

В этот миг Дмитрий открыл глаза и показал рукой в сторону бурелома.

– Есть. Четыреста метров в ту сторону.

– Тогда он уже знает о нас, – произнёс я, почесав переносицу. – Идём в ожидании, что на нас нападут.

– А если опять сбежит? – спросила Соколина, доставая из кобуры на поясе большой пистолет.

Девушка хлопнула по карману, а потом стянула с плеча свой рюкзачок, из которого достала горсть патронов. Я видел в кино, как такие же засовывали в дробовик, и потому не удивился, когда Соколина подскочила поближе и сунула патроны в мой карман. Не знаю, смогули я сам снарядить оружие, но попытаться можно.

– Не сбежит. Все клочки леса поделены меж жителями, и никто не захочет ссоры с охотниками. Ему не дадут приюта и прохода. К тому же…

Я сделал глубокий вдох и стиснул оружие в пальцах.

– Лес уже делает ставки, кто выйдет живым из этой сечи. И потому я выманиваю тварь на себя, а ты с Димой отводишь на безопасное расстояние детишек. И пусть Несмеяна бьёт своей пищалью отсюда.

Сказав так, я направился в обход валежника, не зная, что нас ждёт…

* * *

– Семёныч, ты закуску точно взял? – произнёс рыжий Лёха, роясь в пакете с вещами.

– Да, – огрызнулся водитель, неотрывно глядя вперёд, где между деревьев змеилась узкая лесная дорога.

Машину постоянно трясло на кочках, отчего желание приехать побыстрее у сидящих в ней людей росло с каждой минутой. Старая Нива рычала мотором, словно жалуясь своему создателю и на неугомонных охотников, и на эту дорогу, но упрямо двигалась вперёд.

– А водку? – снова стал донимать Семёныча Лёха.

– Ящик в багажнике, – зло сверкнув зубами, ответил пенсионер от органов.

Он терпеть не мог, когда его отвлекали за рулём. Алексей об этом прекрасно знал, и потому специально дразнил Семёныча.

– Ты хоть включи музыку, – произнёс сидящий на заднем сидении Антон, ухватившись за ручку и стараясь при этом держать на коленях пакет с закуской.

Процесс был не такой лёгкий, как хотелось бы.

– Не работает магнитола, – снова огрызнулся пенсионер, – да и не нужна музыка на охоте. Только всех перепёлок с зайцами распугаем.

Товарищи промолчали, глядя на высокие дремучие сосны, что нависали над дорогой. Деревья все вместе образовывали плотный забор из красноватых облупившихся столбов. Казалось, что этих мест никогда ранее не настигала цивилизация.

Внезапно Нива клюнула носом и встала, а Семёныч начал барабанить пальцами по рулю.

– Что не так? – спросил у него Антон.

– Дороги не помню, – ответил пенсионер, стреляя глазами то в одну сторону, то в другую.

Впереди виднелась лесная тропа, покрытая песком и пересекаемая торчащими из почвы корнями сосен, ветвилась на две совершенно одинаковые дорожки. По ним можно было проехать, но вот развернуться будет проблема.