Игорь Осипов - Тысячелетний воин Ярополк

Бах! Бах! Бах!

Дробовик отстрелял боекомплект и снова полетел в траву, а следующим был удар огненным кастетом в разорванный какими-то непростыми зарядами пах. Тварь заревела ни на что не похожим голосом и упала на колени. Парень проскочил меж конечностей, залитых сейчас светящейся жижей, но в отличие от огрызков волков – желтоватой, как древесный сок.

А потом в игру вошёл тот, кого древесная тварь назвала колдунишкой. Он опустил руку, отчего режущий глаза свет погас. А поляну накрыла упавшая откуда-то сверху белая паутина. Попавшие в силки твари начали биться, пытаясь выбраться, но только ещё больше запутывались в них.

– Не вырвутся? – протяжно спросил огненный воин, поворачиваясь к колдуну.

– Много повреждений. Должна сдержать. Отец бы сразу поймал, а мне нужно ещё учиться.

Призраки застыли, глядя на поверженную добычу, и стало ясно, что их охота окончена.

Электричка дёрнулась и начала медленно, но верно ускорять свой бег. Деревья за окном начали быстро сменять друг друга, пока их движение не слилось в единое мельтешение. Я в первый раз ехал на поезде и это немного отличалось от автобуса и метры.

Люди, сидящие в разных углах вагона, смотрели на нас с настороженным любопытством. Бабушки водили в воздухе пальцами, выписывая крестики, люди помоложе щёлкали нас на смартфоны, но особо запомнился малец, стоящий на деревянной лавке и поглядывающий нахмурив личико, словно взрослый, но сунув при этом палец в рот.

– Разорву-у-у, – прорычал связанный Клюкастый, которого мы бросили на пол у выхода, перегородив проход к раздвижным дверям.

Ноги твари болтались в этом… тамбуре, а голова находилась у ряда скамеек. Он дёрнулся, пытаясь вырваться, отчего люди в вагоне вздрогнули. А я протёр ладонью лицо, испачканное желтоватой жижей, заменявшей монстру кровь, поглядел на мелких меменей, похожих на семерых козлят из детской сказки. На детишках человекоподобных косуль вместо длинных рубах были накинуты серые холщовые мешки из-под овощей, разве что дырки для головы и рук прорезаны. На густых и коротких рыжих волосах красовались белые пятнышки. У многих имелись царапины и синяки.

– Заткнись, – буркнул я и пнул тварь в бок.

Та ещё несколько раз дёрнулась и попыталась вырваться, но не смогла. Чудовище использовало самый простой способ рабства – дети в дальнем лесу собирали кедровые шишки, грибы и ягоды, а взрослые, которым лишь изредка показывали ушастых чад, от безысходности торговали ими у входа в подземелье.

Электричка ехала ещё долго, с десяток раз остановившись на полустанках с серыми деревеньками пригорода. Дмитрий сидел у окна, сжимая и разжимая кулак – в нём были концы невидимых силков, накинутых на тварь. Он часто дышал. А при каждом шевелении Клюкастого стискивал руку, боясь выпустить существо. Соколина положила голову на плечо молодого мага, а в устало положенной на колени руке был пистолет. Я тоже держал пальцы на рукояти клинка, мало ли…

Так и доехали. К моменту прибытия Нина-Соколина заказала небольшой грузовик, в который мы с некоторым трудом погрузили чудовище. Оно тяжёлое было и всё норовило высвободиться из колдовской сети и купленной прямо на вокзале бельевой верёвке. Пришлось сломать ему обе руки, благо кастет не подвёл. Но воплей было на всю вокзальную площадь.

– Не вырвется? – спросил я, когда закинули Клюкастого в кузов.

Ошарашенный водитель, которому сказали, что будем вывозить большой шкап, стоял с открытым ртом.

– Из нейлоновых? – усмехнулась Соколина. – Из них даже слону сложно вырваться.

Я не знал, кто такой слон, но девушке поверил. Раньше просмолённая коноплянка даже надутые паруса держала, а нынешние вещи куда прочнее. Зато, когда кузов захлопнулся и пришла нам пора заскакивать в него, ибо за тварью всё равно нужно приглядывать, и места возле водителя на всех не хватит, задал вопрос у Дмитрия.

– Зачем тебе тот призрак в ржавой машине?

– А? Закапсулировал. Друзья просили, если встретится, то поймать.

– Зачем?

– За привидений, взятых под опеку, магу доплачивают, – ответил чародей и заскочил в кузов, усевшись на пол у самого борта.

Там уже жались в угол, стараясь не дотрагиваться до Клюкастого, детишки меменей и наша проводница. Несмеяна тоже опустилась на жестяной пол и упёрла винтовку в бок чудищу, чтоб, если что случится нехорошее, сразу выстрелить.

В город мы доехали уже значительно быстрее. Но всё равно только к закату поспели. Вась Вась расставил везде камеры, надеясь нажиться на видео о том, как папоротник цветёт. Мол, редчайшее зрелище, такого ни у кого нет. Я лишь со вздохом махнул рукой, не советчик я тому, кто решил, что его весь мир обидел.

К нашему приезду Гореслава уже посадила в небольшую лунку на траве перед бюстом заветный папоротник, вокруг которого ходила с лейкой Муркина. Рядом стояли те мемени, что я оставил возле входа в метро. Обиженный дух лужайки-газона сидел, надутый, как мышь на крупу, у одной из своих ёлочек и обиженно зыркал на прибывающих.

– Вот что они встали? – сразу подала голос Гореслава, показав рукой на жмущихся друг к другу косуль. – Сожрут папоротник, и не будет чуда.

– Не сожрут, – ответил я, подойдя поближе и приобняв лесную деву. – Ты же богиня?

Она подняла глаза на меня.

– Ты к чему это спрашиваешь?

– Ты же хотела быть настоящей богиней?

– Ну и?

– Я тебе целое племя для поклонения привёл, – с улыбкой произнёс и поддел пальцем подбородок девы. – Забирай и пребывай в неге.

– Этих, что ли? – усмехнулась Гореслава, кивнув в сторону меменей.

– А чем они плохи? – пожал я плечами и повернулся.

Из машины на асфальт тротуара спрыгивали детишки, которые тут же бежали к своим родителям. Зрелище было животрепещущее, и в такие мгновения действительно ощущаешь себя былинным богатырём. К тому же закатное солнце залило золотом выросшие по линеечке деревья, бронзового истукана, окружающие дома и всех нас. Из окон на нас поглядывали жители многоэтажек, а один старик, одетый в майку, трусы и тапки, уже десятую сигарету докуривал, ожидая от безделья зрелищ.

– Ну, какие-то они несуразные. Вроде и люди, а вроде и с копытами на ногах. Что мне с ними делать?

– Я сказал, что ты очень добрая и справедливая богиня, – легонько поцеловал Гореславу в щеку.

– Сдурел? Кровавая хозяйка Лютолесья – самая добрая? – прошептала дева, бросив взгляд на созданий.

– Учись, – прошептал я в ответ. – А я, как настоящий княжич, помогу тебе с ними управиться.

– Ты княжеский полукровка.

Дева вздохнула и повернулась к Клюкастому, которого сбросили на газон с машины. Громадная тварь упала на траву, начав дёргаться в попытках разорвать как волшебные, так и нейлоновые путы.