Игорь Осипов - Тысячелетний воин Ярополк

Ладонь обожгло так, словно я уголёк из костра вытащил голыми пальцами, а не растение. Кости на правой руке противно хрустнули, ногти на ней с брызгами крови вытянулись и превратились в длинные медвежьи когти, зубы заломило, а вдоль хребта прошёлся холодок.

– Яр хороший, – повторила Несмеяна и прижалась своей щекой к моей. – Я помогу Яру дойти до места.

Я же думал о другом, и с губ моих слетел шёпот.

– Не зверь. Не чудовище. Не нечисть.

Правая рука медленно покрывалась мехом.

– Я человек! – вырвался крик, и я встал, потянув стебель с цветком за собой.

Обратного пути уже не было.

– Я человек. Я человек. Я человек, – бормотал, развернувшись и поглядев на товарищей.

Те замерли, ожидая, что будет, и даже Муркина, почти полностью став животным, неподвижно глядела на цветок, который отражался в её глазах, словно свеча, стоящая на столе посреди тёмного терема, в зрачках домовой кошки.

– Я человек, – повторил я слова, как заклинание, а потом взял в левую руку клинок, по которому потекли медленные, как ползающие по большому листу камыша, светлячки. Некоторые срывались с железа, делали круг и снова садились на него. – Выкусите все! Я человек!

Крик разорвал тишину, заставив вздрогнуть и зашептаться зевак, а товарищей улыбнуться.

– Подумай о том, чего больше всего на свете желаешь, – произнесла Гореслава, по-прежнему держа в руке нож с белым лезвием.

В свете сияния папоротника кровь на том отливала лунным светом.

– Что желаю?

В голове закружились глупые мысли о золоте, власти и прочем, и как их отражение, искры колдовского цветка взлетел ярким роем начали виться вокруг меня, как туча мошкары. По летучему рою волнами прокатывались всполохи красного, жёлтого, синего и зелёного.

– Нужно найти украденную девчонку, – крепко зажмурившись произнёс я, изо всех сил стараясь держать в голове образ Алёны. – Она ключ к моим бедам и планам врага.

Открыв глаза, я увидел, что искры вытянулись, уподобившись струйке белого дыма, срывающегося с тлеющей веточки или сигареты, а ещё они стремились куда-то, как тот же дым во время сквозняка, сплетясь в петли, извиваясь змейкой и тая в пяти саженях от меня.

– Чего ты ждёшь?! – выкрикнула Гореслава, вцепившись пальцами в загривок большой пятнистой кошки, которая жалобно глядела на меня. – Иди!

Я кивнул и сорвался с места, даже не думая, кто последует за мной. Сейчас бы им удержать взбесившихся сотоварищей, а то получается незадача: нечисть должна сдержать то, отчего нечисть пьянеет, как от дурмана. Коротко глянув на зажатый цветок, поднял его над головой и направился вслед ведущим меня искрам, не забывая шептать имя той, чей род я чуть не уничтожил тысячу лет назад. Там, куда я приближался, гасли фонари, и пусть машины не застывали в одночасье, как во время нападения той женщины-убийцы, но потухшие фары заставляли людей останавливаться и отчаянно ругаться, видать, колдовство было иным, нежели от того камня. Рядом несколько раз раздались визг колёс и стук жести о жесть. Знать, машинёшки стукнулись.

А ещё изо всех щелей на меня глядели мелкие духи.

– Дай! – плаксиво шептали они, но не нападали, лишь вылезали из нор, и вскоре целая сонма их следовала по пятам.

При этом свет папоротника пугал и манил их одновременно. Я улыбнулся. Маленький цветочек с четырьмя лепестками, а столько шороху навёл.

А тем временем искры вели меня через дворы и дороги, и думалось, успею ли раньше, чем хлынут дикие твари?

Первой неприятностью стало нападение в подземном переходе. Мрак разгонялся лишь светом папоротника, и из-за угла выскочило нечто, похожее на паука-сенокосца, но с человеческим лицом и тремя парами небольших карлицких рук. Создание заорало, как юродивый, которому пинков надавали, отобрав при этом сухарь, и бросилось. Замельтешили длинные паучьи лапы, каждое толщиной, что оглобля, и длиной такая же.

– Да-а-ай! – вопило оно под писк мелких духов, прыгавших следом.

– Держи! – закричал я и ткнул в морду полоумного остриём меча.

Паук-сеноксеуц на всём скаку налетел на него, лишь немного уклонив голову. Клинок вспорол ему щеку и вошёл в край грудины, отчего противный вопль раненой твари больно ударил по ушам. Создание дёрнулось и отшатнулось с моего пути, более не желая схватки.

Но стоило миновать вжавшегося в стену сенокосца, как вопль разразился с новой силой, смешиваясь с хрустом паучьего панциря и чавканьем. Я коротко обернулся, увидев десяток зубастых недомерков с длинными жилистыми руками, которые рвали на куски собрата, как падальщики тушу оленя.

Поглядев вперёд, вовремя сдержался, чтоб не рубануть наискось две фигурки. Передо мной была парочка из юноши и девицы, прильнувшей к стене.

– Не отставайте, ежели жить хотите! – крикнул я и побежал к выходу.

Те молча помчались следом, и лишь на свежем воздухе убрались куда-то в сторону. Я же перевёл дыхание и помчался дальше, уже догадываясь, куда цветок меня вёл. Свалка, где я убил тролля, и где погибла берегиня.

Уж не знаю, почему, но важное логово для подготовки коварных замыслов – там. И берегиню убили именно потому, что она что-то подглядела. Не зря ведь в том месте гоблины суетились, а саму рощу под корень срубили. Ну а все эти нападения чудищ в магазинах – просто для отвода глаз. Кто станет рыться на свалке, если в других местах не лучше?

Так подсказывало мне чутьё. Так бы поступил старый князь. Так бы поступил и его сынок, но тот бы ещё и с ворогами договорился, чтоб нападали, создавая неразбериху. А ведь так оно и есть.

Знание придало мне сил, и я быстро перебежал дорогу, сопровождаемый взглядами людей, сидящих в своих машинах. Кто-то чиркал кремнём, высекая искры. Кто-то ругался на погасший смартфон, несмотря на то, что гудки были слышны даже мне. Всё работало. Только пребывало во тьме.

Следующим напал на меня вампир опрятного и солидного вида, несущий детский рюкзак в руке. Он за какой-то миг потерял человечность и с сухим криком бросился. Я не стал его убивать, лишь пнул несколько раз. В живот, в колени, в грудь. Этого хватило, чтоб угомонить. Он отдышался и отполз в сторону, избегая преследования.

А потом начались неприятности посерьёзнее. Из мрака на меня выскочила свора псов, многие из них стояли на задних лапах, а то и вовсе держали в руках куски железяк. Вся эта орава разом кинулась в мою сторону, и пришлось принять бой. Сражаться левой рукой я не шибко любил, но умел, посему постарался вильнуть вправо, уходя от окружения и сбивая свору в кучу. Раз у них нет сейчас рассудка, то быстрее всех будет самый сильный, этот… как его… альфа-самец. Глупые псы клюнули на мою уловку, и вскоре я развернулся и рубанул вожака наискосок справа налево, потом вывернул кисть и нанёс режущий снизу вверх. Вожак завыл, заставив свору отшатнуться. Это дало мне время просчитать бой и ринуться напролом. Псы не ожидали такого и бросились врассыпную, а после устремились за мной, но раскусить замысел так и не смогли. А когда я резко свернул вбок, то нос к носу столкнулись с падальщиками. Закипела возня одних озлобленных тварей против других, а я плюнул под ноги и оставил беснующихся созданий во мраке за спиной.