Кассандра Клэр - Королева Воздуха и Тьмы

Эмма опустилась на кровать рядом с ним. Она заплела волосы в косу; он мог чувствовать тепло и запах мыла на ее коже. Его внутренности напряглись.

— Можешь ли ты винить ее? Наш мир не идеален. Но не сравним с этим миром. Наш мир — это целый мир дней рождений, которые она пропустила, взросления, которого она не увидела, и утешения, которого она никогда не получала.

— Здесь она жива, — сказал Джулиан.

— Джулиан, — Эмма слегка коснулась его лица. Он хотел податься к прикосновению, но сдержался с усилием. — Здесь она выживает.

— А есть разница?

Она долго смотрела на него, затем опустила руку и откинулась на подушки.

— Ты знаешь, что есть.

Она лежала на боку, пряди светлых волос выбились из косы, золото на белых подушках. Ее глаза были цвета изысканного дерева, ее тело было изогнуто, как скрипка. Джулиан хотел схватить свой блокнот для рисования, чтобы нарисовать ее, как он всегда делал, когда его чувства к ней становились слишком интенсивными. Его сердце взрывалось краской и цветами, потому что он не мог высказываться словами.

— Ты хочешь, чтобы я спал на полу? — спросил он. Его голос был хриплым. Он ничего не мог сделать с этим.

Она покачала головой, все еще глядя на него этими огромными глазами.

— Я подумала… — сказала она. — Если магии Сумеречных охотников здесь больше нет… Если не работают серафимские клинки или магия ангелов…

— Тогда наша связь парабатаев, вероятно, разрушена, — закончил он. — Я тоже об этом думал.

— Но мы не можем быть уверены, — сказала она. — То есть, я полагаю, мы могли бы попытаться что-то сделать, чтобы что-то изменилось, то, как мы, например, сожгли ту церковь…

— Вероятно, не очень хорошая идея экспериментировать с поджогом. — Джулиан чувствовал, как бьется его сердце. Эмма склонилась ближе к нему. Он мог видеть гладкий изгиб ее ключицы, место, где ее загорелая кожа становилась бледнее. Он отвел взгляд.

— Мы могли бы попробовать другое, — сказала она. — Ты знаешь. Поцелуи.

— Эмма…

— Я чувствую это, когда мы целуемся. — Ее зрачки были огромны. — Я знаю, ты чувствуешь тоже. Связь.

Было похоже, что гелий закачали в его кровь. Он чувствовал себя легким, как воздух.

— Ты уверена? Ты абсолютно точно хочешь этого?

— Да. — Она откинулась дальше на подушки. Теперь она смотрела на него, упрямый подбородок запрокинут, локти на кровати. Ее ноги небрежно раскинуты, длинные и великолепные. Он скользнул к ней ближе. Он мог видеть пульс на ее горле. Ее губы приоткрыты, ее голос был низким:

— Я хочу этого.

Он переместился над ней, еще не прикасаясь к ней, его тело говорило шепотом с ее. Он видел, как ее глаза потемнели. Она извивалась под ним, ее ноги скользили по нему.

— Эмма, — прохрипел он. — Что случилось с бюстгальтером? Ты знаешь, с тем огромным?

Она усмехнулась.

— Я пошла без него.

Воздух в комнате внезапно оказался перегретым. Джулиан пытался дышать нормально, хотя знал, что если он скользнет руками под майку Эммы, он встретит только мягкую кожу и голые изгибы.

Но она не просила об этом. Она просила поцеловать. Он приподнялся над ней, положив руку, как бы обнимая ее голову. Медленно он опустился: изящно медленно, пока их губы не оказались в дюйме друг от друга. Он чувствовал ее теплое дыхание на своем лице. Тем не менее, их тела едва соприкасались. Она беспокойно ерзала под ним, ее пальцы впились в покрывало.

— Поцелуй меня, — прошептала она, и он наклонился, чтобы коснуться ее губами — точно кистью, легчайшее прикосновение. Она прижалась губами к его губам; он повернул лицо в сторону и коснулся тем же теплым, легким прикосновением линии ее челюсти, ее щеки. Когда он вернулся к ее губам вновь, она дышала с трудом, ее глаза были полузакрыты. Он прикусил ее нижнюю губу, провел языком по ней, обводя неровные, чувствительные уголки.

Она снова ахнула, сильнее прижимаясь спиной к подушкам, ее тело выгибалось. Он почувствовал, как ее грудь коснулась его груди, посылая жар прямо в пах. Он вцепился пальцами в матрас, стараясь сохранить контроль над собой. Чтобы дать ей исключительно ровно то, что она просила.

Поцелуй.

Он посасывал и облизывал ее нижнюю губу, проводя пальцем по изгибу верхней. Он лизал ее губы пока они не разомкнулись, и он прижался к ее губам, ее рот был влажным и горячим, с привкусом мяты и чая. Она обхватила руками его бицепсы, выгибаясь навстречу его поцелуям. Ее тело было податливым и теплым; она стонала ему в рот, подтягивая пятки к его голеням, ее руки скользили по его рубашке, пальцы сжимались под…

Она отстранилась. Она дышала так, словно бежала марафон, ее губы были влажными и розовыми от поцелуев, ее щеки пылали.

— Черт побе…, -начала она, потом кашлянула и покраснела. — Ты практиковался?

— Нет, — сказал Джулиан. Он гордился собой ввиду того, что контролировал весь слог. Он решил попробовать произнести целое предложение. — Я не практиковался.

— Ладно, — выдохнула Эмма. — Хорошо. Никто не пылает в огне, никаких парабатайских странностей в качестве доказательства. Это есть примерное тестирование, которое входило в мои планы.

Джулиан осторожно перекатился на бок.

— Но я все же могу спать на кровати, верно? — Ее губы изогнулись в улыбке.

— Я думаю, что ты это заслужил, да.

— Я могу подвинуться на самый край, — предложил он.

— Не перегибай палку, Джулиан, — сказала она и скатилась к нему, она свернулась калачиком под его боком. Он осторожно обнял ее, и она уткнулась ближе, закрыв глаза.

— Эмма? — Сказал он.

Ответа не последовало.

Он не мог поверить в это. Она уснула. Дыша тихо и размеренно, ее маленький холодный нос прижался к его ключице. Она спала, а он чувствовал, что все его тело горело. Дрожащие волны удовольствия и желания, охватившие его от поцелуя, все же ошеломили его.

Это было приятно. Почти эйфорически хорошо. И не только из-за того, что расцвело внутри его собственных клеток, его собственной кожи. Это была Эмма, звуки, что она издавала, то, как она прикасалась к нему. Это была не связь парабатаев, это была их связь. Удовольствие, что он доставил ей, вернулось тысячекратно к нему. Это было все самое важное, чего он не был в состоянии чувствовать, с момента заклятия.

Голос Королевы явился, нежелательный, чистый, как колокольчик и испорченный злобой:

Ты в клетке, мальчик.

Он вздрогнул и притянул Эмму ближе.

Глава 19

Драгоценный мертвец

Эмме снились огонь и гром. Она проснулась от треска дерева. По крайней мере, звучало так, будто кто-то ломал дерево. Вздрогнув, она растерянно села, Джулиан все еще обнимал ее за талию, и поняла, что кто-то ломится в дверь спальни.

Джулиан пошевелился и тихо застонал во сне; Эмма выбралась из постели и подошла к двери, ожидая увидеть за ней Кэмерона или Ливви.