Кассандра Клэр - Королева Воздуха и Тьмы

Позже спустилась Кристина, а за ней Эмма. Обе выглядели подавленно. Диана накрыла завтрак: тосты, масло, чай. Хелен усадила Тавви за стол. Больше никто к еде не притронулся.

Тай взволнованно поглядывал на часы. Спустился Кит. Он чувствовал себя неуютно в белом. Тай ничего не сказал и даже не взглянул в его сторону, но его плечи слегка расслабились.

Диану удивило, что Джулиан спустился последним. Ей хотелось подбежать к нему, узнать, как он, но он давно уже не позволял ей так делать, если вообще когда-то позволял. Он всегда был самодостаточным мальчиком, не желавшим проявлять какие-либо негативные эмоции перед своей семьей.

Она заметила, как Эмма бросила взгляд в его сторону, но он не обратил внимания. Он осмотрел всех присутствующих, оценивая настроение каждого, и какой бы вывод он не сделал, было невозможно понять по взгляду его сине-зеленых глаз.

— Пора идти, — сказал он. — Нас дождутся, но не стоит задерживаться, нам нужно быть на месте к церемонии Роберта.

Что-то изменилось в его голосе, Диана не могла определить, что именно. Возможно, это был оттенок горя.

Все повернулись к нему. Он был центром, вокруг которого вращалась вся семья. Эмма и Кристина отступили, Хелен испытала облегчение, когда заговорил Джулиан, будто боялась, что вести их придется ей.

Тавви подошел к Джулиану и взял его за руку. Молчаливой процессией они вышли из дома, будто белая река, текущая по каменным ступеням.

Диана все думала о своей сестре, как ее тело было сожжено в Таиланде, а прах увезен в Идрис для захоронения в Безмолвном Городе. Но Диана не была на похоронах, тогда она думала, что больше никогда не вернется в Идрис.

Они шли по улице в сторону моста Сильверстил. Кто-то распахнул окно над их головами и вывесил длинное белое знамя с руной скорби. Тай вскинул голову. Диана вдруг заметила, что мост и улица были украшены белыми знаменами. Они проходили мимо них, даже Тавви удивленно озирался.

Возможно, знамена были в основном для Роберта, Инквизитора, но и для Ливви тоже. По крайней мере, у Блэкторнов останется память о том, как почтили их сестру.

Диана надеялась, что избрание Горация Инквизитором не сможет еще сильнее испортить этот день. На протяжении всей своей жизни она знала о непростых отношениях не только между сумеречными охотниками и жителями Нижнего мира, но и между самими нефилимами-теми, кто считал, что Конклав должен принять жителей Нижнего мира, и теми, кто был против.

Многие праздновали вступление представителей Нижнего мира в Конклав после Темной войны. Но Диана слышала перешептывания тех, кто не был рад-таких как Лазло Балог и Гораций Дирборн. Холодный мир позволил им открыто выражать ненависть, скопившуюся в их сердцах, и верить, что все здравомыслящие нефилимы согласны с ними.

Диана всегда была уверена, что они ошибались, но избрание Горация вселило в ее душу страх того, что нефилимов, безвозвратно пропитанных ненавистью, намного больше, чем она могла себе представить.

Когда они шли по мосту, что-то легонько коснулось ее плеча. Диана хотела было смахнуть это рукой, но увидела белый цветок-один из тех, что цветут только в Идрисе. Диана подняла взгляд: облака скользили в небе, гонимые порывами ветра, но она заметила тень всадника, скрывшуюся за ними.

Гвин. Мысль о нем зажгла искорку тепла в ее сердце. Она аккуратно сжала лепестки в руке.

* * *

Нетленные поля. Так их называли, хотя большинство все-таки говорило просто «Поля».

Они простирались по всей долине за стенами Аликанте, построенными после Темной войны, вплоть до леса Броселинд.

Дул легкий ветерок, непривычно мягкий даже для Идриса, но сейчас Эмма предпочла бы ему порывистый соленый ветер с океана в Лос-Анджелесе. Этот ветер казался слишком нежным для похорон Ливви. Он поднимал ее волосы и раздувал подол белого платья. Белые знамена по обеим сторонам погребальных костров развевались, словно ленты на фоне неба.

Они шли по склону по направлению к лесу и, когда приблизились к кострам, Кристина взяла Эмму за руку. Эмма сжала ее в ответ с благодарностью, когда они оказались достаточно близко к толпе собравшихся. Эмма ощущала на себе их взгляды и слышала перешептывания. Конечно, они сочувствовали Блэкторнам, но так же они бросали острые взгляды на нее и Джулиана: он привел Аннабель в Идрис, а она была той, кто расколол Меч Смерти.

— Такому могущественному мечу как Кортана нечего делать в руках ребенка, — сказала женщина со светлыми волосами, когда Эмма проходила мимо.

— Все это попахивает темной магией, — услышала она.

Эмма старалась не слушать. Она устремила взгляд вперед: Джия, облаченная в белое, стояла между кострами. Воспоминания о Темной войне заполнили ее разум. Так много людей в белом, так много погребальных костров.

Рядом с Джией стояла женщина с длинными рыжими волосами. Эмма узнала Джослин, мать Клэри, а с ней Мариза Лайтвуд. Ее длинные черные с седыми прядями волосы были распущены. Она напряженно говорила о чем-то с Джией, но Эмма была слишком далеко, чтобы расслышать.

Оба костра были сложены и готовы, однако тела еще не принесли из Безмолвного города. Довольно много сумеречных охотников пришло на похороны — присутствие на них было не обязательным, но Роберт был известной личностью. Их с Ливви смерти шокировали и ужасали.

Семья Роберта собралась у костра справа. С его вершины ниспадало церемониальное одеяние Инквизитора — оно будет сожжено вместе с телом Роберта. Неподалеку стояли Алек и Магнус, Саймон и Изабель. Все одеты в традиционные траурные наряды, даже маленькие Макс и Раф. Изабель взглянула на Эмму, когда та подошла ближе, и помахала ей. Ее глаза опухли от слез.

Саймон напряженный, как тетива, стоял рядом с ней. Его взгляд метался между присутствующими. Эмма задалась вопросом, не одних ли и тех же людей, они высматривают в толпе, тех, кто по праву должен присутствовать в день, когда Роберта Лайтвуда проводят в последний путь.

Где же Джейс и Клэри?

* * *

Сумеречные охотники редко казались Киту такими чужими и далекими, как в этот момент. Они были повсюду, облаченные в белое, цвет, который для него ассоциировался со свадьбами и Пасхой. Знамена, сияющие Демонические башни вдали — все это навевало на него мысли о том, что он оказался на другой планете.

Не говоря уже о том, что сумеречные охотники не плачут.

Кит был на похоронах прежде и видел их по телевизору. Там люди держали в руках платки и всхлипывали. Здесь же все были тихи и напряжены, даже пение птиц было громче голосов и плача.

Не то чтобы Кит плакал сам, даже когда его отец умер. Он знал, что это не здоровая реакция, но его отец всегда считал, что поддаться горю — значило остаться сломленным навсегда. Кит был многим обязан Блэкторнам, особенно Таю. Он не мог позволить себе сломаться. Ливви бы этого не хотела. Она бы хотела, чтобы он был рядом с Таем.