Юрий Уленгов - Тени безумия

Поллак вышел из лавки, оперся о стену рядом со мной, привычно поморщившись от сигаретного дыма, тяжело вздохнул, и поинтересовался:

— Ван дер Тоот, скажи. Ты можешь прожить хоть один день, чтобы не влезть в какую-нибудь задницу?

— Звучит двусмысленно, — заметил я, и щелчком отправил окурок в урну. Не попал. Ожидаемо.

— Брось придуриваться. Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю.

— Это риторический вопрос, или вы меня допрашиваете, капитан?

— Ланс! — в голосе Поллака лязгнул металл.

— Да ну что «Ланс»? — не выдержал я. — Я-то тут при чем? Я приехал к Грумли забрать оставленный на зарядку амулет, разрешенный, между прочим, с лицензией, и обнаружил его труп. Вышел на улицу и позвонил тебе. Куда я влез? Или ты думаешь, что мне нравится общаться с копами вместо завтрака?

— Не психуй. Просто в последнее время ты с незавидным постоянством попадаешь в подобные ситуации. Сначала орк, потом гоблины на складе, теперь еще гном этот. И, заметь, это все события этой недели, я про другие случаи не говорю уже. Убит Высший, Ланс, — тон орка стал более серьезным. — Хиссус Ксаа из Безопасности и так под тебя копает. И тут — ты, над телом. Понимаешь, что это значит? Ты хочешь на сканирование? Уверен, что тебе постоянно будет везти, и ты не свихнешься? Или, может быть, тебе скрывать совсем нечего?

Я внимательно посмотрел на капитана. Эх, черт побери, прав ведь он, и даже не догадывается, насколько. Но что я могу поделать? Я же действительно не специально.

— Карма у меня такая, наверное.

— Карма? Это что такое? — в глазах Поллака читался неподдельный интерес. Я мысленно застонал. Не хватало мне еще тут лекцию на тему земных религий читать, особенно учитывая, что здесь я и сам плаваю. От лекции меня спас гном в полицейской форме, вышедший из лавки, и поманивший Поллака.

Капитан отсутствовал пару минут. Вернувшись, как всегда недовольно, но с каким-то облегчением в голосе, пробурчал:

— Садись в свою тачку и вали домой. И постарайся хотя бы по дороге никуда не вляпаться.

— В смысле? Я больше не подозреваемый?

— Нет, ты всего лишь свидетель, и я тебя уже опросил. Гнома убили при помощи магии, и никакие артефакты и амулеты при этом не использовались. Так что ты вне подозрений, и я могу тебя отпустить, пока не приперлась Безопасность.

— А как же отработка моих возможных связей с криминальными элементами из числа Высших, возможное соучастие…

— Ланс, ты совсем дурак? У меня к тебе вопросов нет. А вот у Безопасности наверняка будут. Тебе хочется с ними общаться?

— Если честно — не очень, — признался я.

— Так какого ты тут шутки шутишь? Убирайся.

— Спасибо, Поллак, — искренне поблагодарил я, смерил орка взглядом, прикидывая, уместно ли будет поговорить с ним о возвращении моего револьвера, решил, что сейчас это будет несколько неуместно, и направился к машине.

— И не вздумай уезжать из города! — крикнул мне в спину Поллак. Я с кислой рожей покосился на браслет, красующийся на запястье, и в сердцах хлопнул дверью машины.

Приехав домой, я сделал себе кофе, взял пепельницу, и развалился в кресле, закинув ноги на журнальный столик. Настроение ни к черту. Вообще, мне хотелось совсем не кофе, взгляд все чаще останавливался на закрытой дверце бара, но я, все же, смог себя пересилить.

Грумли мертв. Когда я окончательно осознал, что это означает, меня охватила легкая паника. Раздери меня тролль, как теперь узнать, что со мной происходит? Ладно, если бы все ограничилось отражением заклятия Изадриэль и больше не проявлялось, но слишком свежи воспоминания о вспышке в ангаре, разбросавшей гоблинов. И к кому мне теперь с этим идти? К Сопротивлению? К Отступникам? К Высшим? Ни те, ни другие, ни третьи доверия у меня не вызывали. Да уж. Так себе ситуация.

Не выдержав, я встал и налил себе виски на два пальца, сходил на кухню, добавил льда, и вернулся в кресло. Ладно. Нужно попытаться включить голову.

Я достал из кармана небольшой потрепанный блокнот в потрепанной кожаной обложке. Надеюсь, господа полицейские не обидятся на то, что я забрал его с места преступления. Впрочем, их не может обидеть то, о чем они не знают.

Этот блокнот я постоянно видел у Грумли, он все время таскал его во внутреннем кармане жилета, записывал туда долги, приходы, расходы, черкал какие-то формулы, что-то писал, разговаривая по чарофону. Логично предположить, что есть шанс, хоть и небольшой, покопавшись в записях, получить хоть какую-нибудь зацепку, которая поможет пролить свет на его убийство.

Отхлебнув из стакана, я уселся поудобнее, настроился на вдумчивое изучение записей, открыл блокнот… И застонал от осознания собственного идиотизма.

Видимо, на мои мыслительные способности повлиял стресс от смерти Грумли. Другого объяснения я не видел. Ибо, чтобы стащить с места преступления гномий блокнот, не подумав, что все записи в нем будут (какая неожиданность!) на гномьем, нужно быть воистину идиотом.

Я в сердцах бросил блокнот, тот проехался по столешнице, и упал на пол. Вот же черт! Может, Поллак поделится информацией? Хотя куда там… Мало того, что я и правда слишком часто за последнее время влипаю в неприятности и свечусь перед полицией, так еще это дело, скорее всего, уйдет Безопасности. А уж перед ними мне маячить точно не стоит. Черт, что же делать?

Я допил виски, потянулся, чтобы поставить стакан на стол, и замер. На темном ворсе паласа отчетливо выделялся прямоугольник визитной карточки из дешевого сероватого картона. «Экспериментальная клиника Кроуфорда». Адрес, телефон, все. Что за черт?

Я точно помнил, что визитку, которую мне дала Сиварра, клал в бумажник. Как она очутилась на полу? Выпала? Но я, вроде бы, бумажник не доставал дома. Или доставал?

Потянувшись за курткой, я нащупал в кармане бумажник, открыл его, и уставился на смятый кусочек картона, выглядывающий из отделения для визиток. Достал его, автоматически разгладил, и положил на стол. Нагнулся, поднял визитку с пола, и положил два прямоугольника рядом.

Визитки были идентичны, только одна выглядела затасканной и помятой, а вторая — относительно новой. Да. Сегодня у меня с соображалкой определенно туго. Это что, получается, вторая визитка выпала из блокнота Грумли?

Я взял ту карточку, что выглядела более новой, и перевернул ее. На обороте карандашом было нацарапано: «д-р Крэнстон».

Открыв блокнот, я сличил почерк. Текст, написанный по-гномьи отличался от того, что был написан по-английски, но незначительно. И записи в блокноте, и надпись на визитке были сделаны одной рукой, просто на родном языке Грумли писать было привычнее.

Откинувшись на спинку кресла, я закурил, выпустил клуб дыма, и прикрыл глаза. Итак, что у нас получается?