Андрей Васильев - Хранитель кладов [СИ litres]

– Не знаю, – антиквар поправил шляпу. – Не было случая проверить, кто из нас сильнее. Вы же знаете, я очень мирный человек. Моя профессия не предполагает шума, гама, драк, крови, превозмогания и всего такого прочего. Старые вещи, артефакты, предметы искусства, летописи и рукописи – вот моя стихия.

– И большие деньги, – со значением продолжила его фразу Стелла.

– Само собой, – антиквар щелкнул пальцами, и Антон подал ему небольшой кейс, который достал из салона автомобиля. – Валерий, вот твоя доля. Я помню нашу беседу в кафе, но мне подумалось, что в данный момент ты и сам предпочтешь наличные. Сверху ты найдешь список предметов, из которых состоял клад, а также их рыночную стоимость. Если цифры вызовут сомнение, то за тобой остается право обратиться к другому эксперту за независимой оценкой. Но очень тебя прошу прежде позвонить мне и сказать, кто именно будет выступать в качестве этого эксперта. Как ты понимаешь, мы некоторым образом нарушаем закон…

– Не вижу в этом смысла, – перебил я его. – Не думаю, что в столице есть специалисты лучше вас. К тому же это, если можно так выразиться, семейное дело, зачем нам посторонние глаза и уши?

– Я рад, что не ошибся в тебе, – сказал старик, кладя мне руку на плечо. – И мне приятно сознавать, что у нас впереди долгое и взаимовыгодное партнерство.

Стелла тихонько фыркнула, но говорить при этом ничего не стала, промолчала. И правильно сделала.

– И все-таки, – я прислонил кейс к багажнику автомобиля и щелкнул замками, – Карл Августович, что насчет амулета? Я готов рассчитаться с вами прямо сейчас, вы, главное, цену назовите.

Ого. Мое новое призвание заиграло новыми оттенками, и все они были не серого цвета, а оранжево-красного, с изображением Николая Николаевича Муравьева-Амурского. Это только четверть? Впечатляет. Однако выгодно Карл Августович вложил перстень Борджиа, выгодно. Тут не тысячей процентов дохода попахивает, а куда более впечатляющей цифрой.

– Вот, мальчики, как надо дело делать, – заглянув мне через плечо, сообщила Антону и Виталию Воронецкая. – Учитесь!

Шлюндт захлопнул кейс, укоризненно глянул на меня, а после погрозил пальцем ведьме.

– Длинный язык хорош только для кошки, чтобы было удобнее себя вылизывать, – сообщил он ей. – А человеку следует помнить, что он может стать для него источником бед. Валерий, относительно амулета – он твой, я дарю его тебе. А теперь пройдем в банк, пора завершить наш расчет окончательно. Стелла Аркадьевна, будьте любезны, передайте ключик, что был вам доверен, нашему общему другу!

И снова я услышал голоса предметов еще до того, как массивный ящик был извлечен из ячейки.

– Он вернулся, – шелестели они, похоже, общаясь друг с другом. – Вернулся! Хранитель, мы хотим уйти, помоги нам это сделать!

Лязгнула крышка, после чего Карл Августович отошел в сторону, жестом давая мне понять, что теперь эти вещи мои.

– Хранитель, – в унисон тянули они, – ну же! Мы здесь, и мы желаем свободы! Отпусти нас туда, где наш дом, где наше место!

Интересно, а где их дом? Он вообще существует? Люди живут на Земле, а после смерти попадают… Ну… Если честно, не знаю я, куда они попадают. Думаю, Библия права и каждому будет воздано по вере его. Ну а атеистам вообще ничего не достанется, поскольку они ни во что не верят.

Но это-то не люди. Это вещи. Потому совершенно непонятно, куда их влечет. По факту сам предмет и есть дом?

Ладно, не суть. Пусть идут туда, куда захотят, главное, что часть дела сделана.

На этот раз никто не перехватывал мою руку, она накрыла браслет, и я ощутил, как под моими пальцами шевельнулась вещь, помнящая те времена, когда мир был относительно юн. Шевельнулась, уколола руку так, будто еле-еле ударила меня электричеством, и затихла навсегда. Но в моих ушах еще долго звучал торжествующий вопль ушедшей в никуда души предмета.

Наголовный обруч оказался куда учтивей, он успел шепнуть мне «спасибо», а мою щеку словно погладила нежная девичья ладонь.

«Очень интересно!» – прошептал антиквар, не сводивший с меня глаз.

Я ничего ему не ответил, протянув руку к последнему предмету – к тускло поблескивающему золотыми боками кольцу.

И в тот миг, как я его коснулся, стол, находящийся в небольшой кабинке, которую мы со Шлюндтом заняли для решения наших вопросов, вдруг стремительно приблизился ко мне, после в глаза брызнула чернота, а все звуки вокруг исчезли так, будто их никогда и не было.

И меня не было. По крайней мере именно так мне показалось на мгновение, ровно до той поры, пока я не открыл глаза и не увидел отблески света на высоком каменном потолке. Причем это был не бетон, а природный камень.

– Вставай, Хранитель кладов, – голос, который показался мне смутно знакомым, раздался совсем рядом. – Я знаю, ты меня слышишь.

И лежу я тоже на камне, холодном и бугристом.

Ничего не понимаю!

Но спорить с тем, кто стоял рядом, не стал, поднялся на ноги и огляделся вокруг.

Это пещера какая-то, что ли? Похоже на то. И выглядит она очень антуражно.

В центре ее горел костер. Неяркий, не очень высокий и не дающий жара. Эдакий холодный огонь, если так можно выразиться. Но его света хватало на то, чтобы увидеть несколько изрядных груд золотых монет, какие-то массивные сундуки, расписанные узорами, украшения, кучками лежащие на каменном же столе, и оружие, прислоненное к стенам. Мечи, кривые сабли, копья с обоюдоострыми наконечниками, какие-то доспехи, щиты, положенные друг на друга. Короче, арсенал да и только.

А еще тут имелся трон. Деревянный, с высокой спинкой, с широкими подлокотниками и очень искусно вырезанными на нем изображениями двух птиц с человечьими головами.

И это был именно трон, а не просто кресло, я это откуда-то наверняка знал.

– Ну что, Хранитель, огляделся? – весело спросил тот, кто стоял рядом со мной. – Нравится тебе здесь?

Был он невысок ростом, но крайне хорошо сложен, не стар, но и не молод, не слишком красив, но и уродом его называть было бы неверно. А еще он был чрезвычайно рыж. И одет очень странно – в какой-то черно-красный старинный кафтан, доходивший аж до колен.

– Так себе, – я потер ладонью лоб. – Мрачновато. А это «здесь» – где? Я не очень понимаю…

– Где? – рыжий обвел глазами помещение. – Это курган.

– Курган? – совсем уже опешил я. – Какой курган?

– Погребальный, – охотно ответил мне тот, кто стоял рядом. – Какой же еще?

Плохо дело. Как видно, события последних дней все же сказались на моей психике и теперь я существую в двух реальностях – той, которая настоящая, и в этой, созданной моим сознанием. Наложились рассказы Карла Августовича на эмоции, которые я усиленно загонял внутрь себя, и вот, получите погребальный курган с экскурсоводом, одетым по древнерусской моде. Впрочем, может, за пределами кургана меня встретит еще и серый волк с молодильным яблоком в пасти. Сяду я на него и поскачу за леса, за моря, к острову Буяну, где лежит бык печеный… Ну и так далее по тексту.