Роман Савков - Не время для нежности [СИ]

— Госпожа Эбберг? — сказал человек за рулем. Слегка ошарашенно, удивленно. Он был в кепи и грубой кожаной куртке, надетой поверх легкой клетчатой рубахи, поэтому девушка не сразу признала его. — Юстина?

— Да, — коротко ответила она, посерьезнев, мгновенно стирая с лица несвойственное дочери Тысячеглавой выражение.

— Кажется, Вы переигрываете слегка… — промолвил он сконфуженно.

Леонид Лидонай, студент, с которым Юстина беседовала на крыше гостиницы, смотрел на нее из-под кепи строгим и чистым, незамутненным паникой взглядом. Удивительный человек.

— Не стойте так, пожалуйста, — смущенно проговорил он. — Садитесь скорее. Отвезу куда скажете.

Выбираться из салона было куда тяжелее: смутилась, замешкалась, зацепившись бинтом за какой-то болт. Рванувшись из плена, чуть было не осталась совсем без одежды. Придержала сползшую повязку рукой. Незаметно спрятав кинжал в ножны за спиной, нырнула в услужливо раскрытую дверцу. Указала вперед:

— Туда. За поворотом направо.

Спустив избыточное давление, Лидонай тронул коляску с места. Гораздо медленнее, чем того бы хотелось Юстине — возможно, пешком у нее получилось бы быстрее. Одно радовало, что висельника она довезет до места живым и в полном здравии, если считать таковым его нынешнее состояние.

Обочина терялась во мгле. Леонид ориентировался по кустарникам и деревьям, высаженным на границе с пешеходной дорожкой: они нехотя проявлялись из мглы впереди и терялись где-то за пределами грязного, в разводах, стекла.

— Быстрее никак? — нервничая, спросила Юстина.

— Отвратительная видимость, — сказал Леонид, с сожалением покачав головой. — Чуть больше тяги — и разобьемся.

— Жаль, — сказала девушка, кусая губы. Она пыталась увидеть хоть что-нибудь за длинным капотом, но взгляд тонул в густой парящей мути. — Я, и правда, очень спешу.

Повернули. На неровно уложенной брусчатке трясло. Лидонай изредка бросал на нее смущенные взгляды. Девушке это надоело: придерживая бинты, она полезла на заднее сиденье — в самый ответственный момент громоздкая паровая машина вильнула в сторону, но быстро выровнялась. Юстина физически ощутила взгляд пониже притороченных к поясному ремню кинжалов. Усмехнулась:

— За дорогой следи.

Дальше коляска пошла ровнее и, кажется, даже немного ускорилась. С мыслью, что все мужики похожи, Юстина сбросила непригодные более бинты, надела комбинезон и пристегнула ножны к бедрам.

…Студент вызывал у нее симпатию. Втайне она надеялась, что все сложится, как ей того хотелось — мальчик воспользуется приглашением и однажды посетит Чулушту, где она проведет обряд Нежной ночи. Лучшей кандидатуры ей пока не встречалось.

У колодца, неожиданно выросшего перед носом коляски, она указала на аптекарскую. Воздух стал очищаться, без особого труда можно было рассмотреть чернеющий провал входа и фигуру подле него. Казалось, усталый путник решил отдохнуть, присев на ступени, привалившись спиной к стене.

Открыв на ходу дверцу, Юстина выпрыгнула из салона и подбежала к Иглао. Дверь, как и стоило ожидать, ему никто не открыл. Громоподобный рокот движителя заглушал неостановимый резкий сухой кашель, рвущийся у висельника из глотки. Понять это можно было по тому, как судорожно содрогалось обтянутая сухой кожей голова.

Взяв Викиса подмышку, девушка потащила его к паровой коляске. Выскочил и Леонид. Вместе они занесли безвольное тело в салон и уложили на пассажирский диван, сзади. Обежав чудо инженерной техники по кругу, студент вернулся к рулю, спустил скопившийся в котле пар, и коляска, вздохнув, медленно тронулась с места.

Светало. Пыль оседала много быстрее, чем девушка могла предположить. Воздух очищался, открывая взору подернутые желтоватой дымкой дома. Поднявшийся ветерок стряхивал песок с безлистых древесных стволов, которые в этом районе были высажены достаточно густо, и редели по мере приближения к центру. Коляска чувствительно прибавила в скорости.

— Куда ты ехал? — спросила она, приложив бинты ко рту Иглао. Время от времени тот отхаркивал сгустки крови.

— Можно сказать — никуда, — ответил Леонид. — Хороший знакомый дал испытать агрегат. Помните? На крыше я говорил уже, что приехал изучать их устройство. …И нашел много интересных решений!

Юстина пропустила эту тираду мимо ушей. Не до пространных речей ей сейчас было. Помогла Иглао повернуться на бок — так он кашлял немного реже.

— А вам куда, госпожа Эбберг? Только скажите, доставлю быстро — воздух почти очистился, с ветерком.

— Можешь звать меня Юстиной. Какая я тебе госпожа?.. — фыркнула девушка. — На рыночную площадь мне надо. Прибудем на место, скажу в каком направлении ехать дальше.

— Госпож-ж… — Лидонай осекся, замолкнув на миг. Коляска вильнула, объезжая какое-то препятствие. — Юстина, мне кажется, что этому человеку нужно в лазарет. Неотлагая притом… А там, где окажемся мы, в округе нет ни единого лечебного заведения. — Нахмурив брови, он посмотрел на нее через узкое зеркало заднего вида над лобовым стеклом, которое она не заметила, когда приводила себя в порядок. — Только частные доктора, без должного оборудования. Но ему нужен постоянный уход…

— И так, и так — он умрет, — непререкаемо отчеканила девушка. — Лекари лишь продлят агонию — это не милосердно. Однако перед тем как отправится на тот свет, ему следует послужить благой цели.

— Дочери Тысячеглавой никогда не распространяются о смысле своего существования. Не поделитесь, что вами движет?

— Нет, — надула губы Юстина. — Кажется, мы пропустили поворот. Следи за дорогой.

Она хотела добавить: «И прекрати на меня пялиться», но не стала этого делать. Перед собой она могла быть честна — ей нравилось, как он смотрел на нее.

— На следующем перекрестке свернем, — пояснил он. — Загодя изучил план города. Если не ошибаюсь, скоро Швейный тупичок начнется, от него будем взбираться на холм серпантином. Эта коляска старого образца — крутой подъем не осилит.

— Тебе виднее.

Викис был совсем плох. Стонал и кашлял кровью. «Не смей умирать раньше положенного срока, — думала Юстина. — Доставлю к Хозяину подворотен, получу обещанное вознаграждение, а после — отправляйся к праотцам или куда твоей душе будет угодно. Но не сейчас, когда я почти выполнила данное Выворотню обещание».

На перекрестке, у кривой узкой улочки, дома которой были сплошь украшены материей всех цветов и фасонов, Лидонай направил машину в косой переулок. Как-то извернулся на месте, подбросил в топку брикет калиброванного угля, переключил передачу.

Паровая коляска взревела сильно, пошла быстрее. Однако, вскоре замедлилась и взяла прежний темп. Обозначился легкий подъем — по мере движения он становился все круче. Разъяснилось совсем, и Леонид отключил дворники.