Александр Шапочкин - Осколки клана, том 2 [СИ]

Ну а так как поняв, что попался, ушёл пространственными чарами, собственно версию банального криминала, даже не рассматривали, сразу же подумав на того самого фальшивого архангеловца, о котором предупреждал Мистерион.

В свою очередь Светлова, периодически патрулировала коридор, в котором находилась дверь в наш номер. Возможность становиться невидимой благодаря своему «эго», только упрощала поставленную перед ней Ефимовой задачу, и вот она то и вначале слышала нашу возню, скрипы и Машкины стоны, а затем и видела, как я в одних подштанниках, скандалил с толстяком.

Уж, не знаю, что там она себе напридумывала, но, похоже в то, что всё это был лишь спектакль, Белоснежка не поверила нам ни на грамм. Да и вообще, если честно, вела себя как-то дёргано, краснела, отмалчивалась и порою немного странно поглядывала на Машку. Особенно когда думала, что никто на неё не смотрит…

Нинка мне ещё по секрету рассказала, что в номер, поспать пару часиков беловолосая вернулась хмурая и очень злая. Никому ничего, не говоря завернулась в одеяло и вроде бы как тихо плакала. Последнее, меня, честно говоря, немного вышибло из колеи. Нет, я понимаю – была бы она моей девушкой и подумала бы, что я ей изменил… тогда бы, была понятна подобная реакция, а так. В школе мы чуть ли не с самого своего знакомства были как лилип с крысой решившие занять одну и туже нору. Грызлись только так, самозабвенно и по любому поводу. А сейчас, не смотря на то, что отношения вроде бы улучшились, никаких других точек соприкосновения кроме как по делам руки, у нас так и не появилось.

Так что, учитывая, что Ольга Васильевна говорила о каких-то там трудностях в жизни Дарьи, которые она ей помогала преодолеть ещё до моего появления в Тимирязевке, я, честно говоря, был склонен думать, что у Светловой, имеется какая-то психологическая травма, завязанная на пунктике взаимоотношений между мужчиной и женщиной. И вот это уже было достаточно серьёзно, чтобы просто так игнорировать подобную проблему.

Казалось бы, не стоит лезть своими грязными руками в чужой, столь щекотливый вопрос… и это было бы правильное, если бы нас не поставили в одну команду. И вот тут, проблема определённой нестабильности психики начинающей чародейки, переставала быть её личным делом и касалась всей руки. Об этом, чуть ли не на самых первых лекциях говорили, ведь специфика нашей профессии такова, что редко кто бывает совершенно здоровым и полностью нормальным.

Взять, например меня! По меркам простецов – я вообще уже инвалид! У меня в груди – по сути, дырка, из которой торчит кусок кристаллизованной души, как бы странно это не звучало! Да ещё, всё это хозяйство прикрыто саркофагом из хрустальной линзы с медной оправой имеющей открывающейся крышечку, из-за чего костные и мягкие ткани вокруг, были принудительно металлизированы для лучшего сращивания.

Или, например, та же Уткина, у которой невозможна нормальная личная жизнь, в связи наследственной клановой девиацией, передающейся по женской линии. На кого укажет Глава её клана, к тому хоть какие-то чувства разблокируются и будут полностью направлены на него, а покуда, нет такого приказа – полная фригидность с невозможностью иметь детей. Ну, или как-то так, потому как я не очень хорошо понимаю, как работает этот защитный механизм продолжения рода у этого водного клана, я понимал слабо.

Ну а уж обычные моральные и психологические травмы. Шизофрении, психозы и прочие «фобии» и «феллии», обычные спутники тех, кому самим Древом положено защищать Полис и живущих в нём людей, как от монстров и духов, так и от себе-подобных. Нарушения психики, как регулярны, так и опасны для окружающих, и именно поэтому, когда мы закончили завтрак, я аккуратно подловил Сердцезарову на выходе из дамской комнаты и быстренько ввёл в курс проблемы.

Надо сказать, что Машка, очень серьёзно отнеслась к моему рассказу. Она – чаровница. Пусть и очень и очень молодая, но любое «нездоровье» в команде – вызов именно ей, а не кому-то ещё. Так что, в первую очередь, она предупредила меня, чтобы не вздумал вмешиваться или, например, вызывать девушку на откровенный разговор. Как оказалось, подруга уже успела заметить кое-что в поведении Дарьи и если её догадки подтвердиться, то конкретно я, вместо помощи, поведу себя словно «Ужастодонт» в маленькой лавке полной драгоценного хрусталя.

Оставалось только поверить специалисту и представить себе картину огромной волосатой твари, чучело которой мы видели на Выставке, поместив её в единственный знакомый мне магазин подобной посуды, хоть «маленьким» его не назовёшь. В общем, если всё так серьёзно, то мне самому действительно лучше забыть и вообще никак не лезть в это дело… сделаю только хуже.

Незадолго до одиннадцати мы уже были на вокзале. Что я могу сказать… впечатление, подавляющее. Пусть внешне это здание так и так производит впечатление, но вот оказавшись внутри, за общедоступным залом, вдруг накатывает понимание, что ты уже собственно и не в полисе, а за его пределами. И это только эмоциональная составляющая, а внешне давит немыслимый гигантизм всего окружающего.

Так отдав наши билеты высокому, но горбящемуся, существу, даже так на полтора метра выше меня с непропорционально длинными тонкими руками и худыми ногами, замотанному в тёмный плащ, с маской на лице и старомодным цилиндром на голове, мы были пропущены через терминал нужной нам платформы. Перевозчик, а это был один из них, только смерил нас взглядом, словно бы мошек, через свои приплюснутые похожие на цилиндры очки и махнул рукой, показывая, что мы можем пройти, и не стоит мешать другим пассажирам.

Забавно, но все наши девчонки, практически спрятались за моей за спиной от взгляда этого человека. Ну, или уже не совсем человека а нелюдя, фактически проигнорировав Борислава, который подобного даже не заметил. Серб сам, лютоволком смотрел на стоявшее перед нами существо, одним взмахом своей конечности развеявшее всех его дымных кукол.

– Живицу не использовать, – приказал Перевозчик, голосом похожим на скрип метала и стон труб, готовых лопнуть под огромным давлением. – Проходите…

– Вы чего испугались, – с удивлением посмотрел я на девушек, когда мы вошли в двери, за которыми начиналась зона отдыха и ожидания, через которую можно было верхними путями пройти прямиком к платформам.

– Не знаю! – резко выдавила из себя Дашка. – Меня словно бы на изнанку начало выворачивать от одного его взгляда…

– Это был «Архонт», – пытаясь отдышаться, высказалась Нина.

– Кто? – переспросил я.

– Перевозчики, не совсем люди. Хоть и приравнены к нам в силу обстоятельств, – Маша тоже тяжело дышала и шла, ухватившись за мой рукав, буквально повиснув на нём. – Никто не знает, что они с собой сделали, но они сильно отличаются от нас. А среди них, есть особи с особенностями «негатора», их называют «Архонтами». Некий орган, то ли искусственный и имплантированный в их тело, то ли целенаправленно мутировавший, слабо понятно как, разрушает своими колебаниями, упорядоченную чарами живицу. Так же он определённым образом влияет на одарённых…