Алексей Баев - Цок [СИ]

— Да? Узнаю много нового, — прошептала раздавленная известиями Маша.

— Не рыдай, старуха! — попыталась ободрить её Карина, почувствовав напряжённое состояние подруги. — Всё, что ни делается — к лучшему. Теперь этот упырь, лишившись своих капиталов, отвянет от тебя навсегда. Неужели ты не этого хотела?

— Не знаю, — пожала плечами Маша. — Наверное, этого… Всё равно жалко. Человек же.

— Человек? Опять двадцать пять! — с раздражением воскликнула Тыква. — Машка, найди себе приличного мужика. Пусть, не богатого, но нормального. Слышишь, нор-маль-но-го! А Терпилов пусть идёт торговать бананами в уличную палатку. И хватит о нём. Вообще, мы с тобой сто лет не виделись. Приезжай-ка ты в субботу ближе к вечеру в Репино. Шашлычков сварганим, посплетничаем. Если задержусь, звякну охране, предупрежу, чтоб тебя впустили. А хочешь, в городе тебя подхвачу?

— Ну…

— Подковы гну. Всё, в субботу во второй половине дня звоню, и едем ко мне, — Карина смачно зевнула. — Ну давай, отбой, а то завтра вставать рано. Да! И Терпилова своего жалеть прекрати, он мизинца твоей левой ноги не стоит. Договорились?

— Договорились, — попыталась улыбнуться почти успокоившаяся Маша.

— Вот и славно, киса. Целую.

— Спасибо, Карина. Пока.

Трубка ответила гудками.

«Вот так всегда — звонишь ей, чтобы отругать, а она всё с ног на голову переворачивает, и, как ни странно, оказывается права, — думала Маша. — Зачем мне беспокоиться о Терпилове, когда он всю жизнь поступает, как распоследняя сволочь? Прозвище тоже выдумал — Мона… Точно я ему картина. Интерьерная единица. Тоже мне, ценитель живописи. Тыква редко ошибается. Вадик обязательно выкрутится. Устроится в какую-нибудь контору менеджером, подсидит коллег, трахнет бухгалтершу, кинет шефа… К чёрту всех! Не моё дело. Пусть хоть в дворники идёт. Или в водопроводчики, по профилю».

Она отмахнулась от навязчивых мыслей. Пора спать. Завтра в десять надо быть у заказчика.

Маша расправила никогда не складываемый диван, скинула кимоно и прыгнула под тяжёлое ватное одеяло. Выключив торшер, сладко потянулась и, свернувшись калачиком, мгновенно заснула.

И опять ей ничего не снилось.

Терпилов ушёл неслышно. Утром в кухонном воздухе витал напоминанием о его ночном присутствии лишь слабый запах алкогольного перегара.

Весь день пролетел в бегах.

Сначала надо было закинуть в издательство готовые иллюстрации к «Хиромантии» и получить денежку. Потом слетать в гараж — отец просил посмотреть сцепление. У каждого свои причуды, и так повелось, что старенькую гуляевскую «пятёрку», на которой родители в сезон ездили на дачу, аж с десятого класса ремонтировала Маша, увлёкшаяся в то время от нечего делать автомеханикой и даже — был такой грех — подумывавшая поступать в транспортный институт.

Отрегулировав сцепление, а заодно и поменяв в карбюраторе фильтр, пропитавшийся тяжёлыми ароматами бензина и минерального масла, Маша, так как уже страшно опаздывала, пулей понеслась в газету, чья редакция размещалась в бизнес-центре на противоположной окраине города. Естественно, не успела. Но старичок охранник на вахте любезно вручил ей оставленную папку с заданием — слава Богу, надвигались очередные выборы, поэтому недостатка в заработках не ожидалось. Каждая партия готова была чуток подгадить оппонентам, а политическая карикатура для этой цели вполне подходила и пользовалась неизменной популярностью. Известно же — год кормят выборы. А вовсе не погода, как у некоторых.

Давным-давно стемнело, когда Маша, измождённая и голодная, притащилась домой с двумя тяжёлыми пакетами, заполненными продуктами на неделю. Повесив пуховик на плечики, она уселась прямо на пол и принялась стаскивать с ног припотевшие сапоги. Но сил не хватало. Ещё бы — за целый день даже чашки чая выпить времени не нашлось. Дотянувшись до одного из кулей, вытащила коробку кефира, батон и собралась уже было перекусить (кого стесняться-то?), когда на кухне что-то дзынькнуло, булькнуло и раздалось знакомое «цок». Предо? Неужели одиннадцать? Посмотрев на часики, Маша убедилась, что вчерашний гость пунктуален. Чёрт! Чутка б попозже, а?

Она отложила в сторону нехитрый ужин, превозмогая боль в спине стянула проклятые сапоги, потом, совершив ещё одно волевое усилие, поднялась по стеночке и, оставив продукты в прихожей, поплелась на кухню.

— А-а, привет, — пробормотала она, кивнув гостю.

Сегодня тот предстал пред взором в образе монаха. Францисканца, кажется. Или, может, бенедиктинца. Не важно. Стоял, как полный придурок, посреди кухни в неопределённого цвета ветхом балахоне и раскачивался, что маятник Фуко. Ага, только религиозного бреда нам тут ещё не хватало… Накинутый на голову капюшон скрывал верхнюю часть лица, сложенные на груди лодочкой ладони посинели от усердного напряжения.

— Угу, — кивнул гость на приветствие, впрочем, через секунду встрепенулся и, галантно поклонившись, неведомым образом сменил балахон на уже знакомые Маше серебристый плащ и чёрную шляпу.

— Может, обойдёмся сегодня без фокусов, а? — попросила Маша, тяжело опустившись на табурет. — И так голова раскалывается.

— Для нормализации состояния существует одно проверенное средство… — начал Предо, но Маша его перебила:

— Коньяк? Не, не хочу.

Предо недовольно поморщился, но в следующее мгновение уже улыбался.

— Ну и зря, — ответил он. — Не надо обладать недюжинным умом, чтобы просто знать, как иные выдержанные дистилляты влияют на давление в кровеносной системе. Достаточно хорошо разбираться в медицинских традициях, идущих из глубины мрачного средневековья, когда лю…

— Ну, понесло, — вздохнула Маша. — Уломал, капельку выпью. У тебя коньяк-то есть, а то вчерашний без нас допили?

— А мы уже перешли на «ты»? — Предо в удивлении выпучил глаза. — Что-то я не припомню, чтобы мы с вами, Мария Борисовна, пили на брудершафт.

Маша сконфузилась и покраснела. Однако Предо, казалось, этого даже не заметил.

— Но дело-то ведь легко поправимое, а? — заговорщическим тоном прошептал он и достал из-за пазухи бутылку «Арарата» и два массивных золотых кубка.

Как только всё это там умещалось?

— Специально припас, — пояснил он. — Куда уж поводу быть более торжественным, чем наш официальный переход к дружеским отношениям? Кстати, коньячок с некоторых пор предпочитаю армянский. Вот вчера был французский, совсем не то. Наверное, подделка. Хоть и не дешёвая. Одно слово — парфюмерия. Пусть и вполне качественная. Вы, кстати, одеколоном бы не побрезговали?

— Это уже конкретный перебор, — фыркнув, справедливо возмутилась Маша.

— Молчу, молчу. Сам не выношу вульгарностей.

Предо до краёв наполнил кубки ароматным напитком и поставил на стол бутылку, не потерявшую ни капли содержимого.