Тимур Денисов - Преврати меня

— Дима, — представился он. — Я здесь только на лето.

— А мы на все времена года, — сообщил брат.

— Лиза и Саня, — представилась я. И поняла, что краснею.

Дима сделал несколько шагов в нашу сторону. У него была пачка сигарет. Он достал одну, вложил в уголок рта…

— Рад познакомиться, Лиза и Саня, — он закурил. Потом первый раз посмотрел на Саню. — Предкам не говорите, что я курю.

— Ладно, — холодно согласился Саня.

Мы полезли вниз. Сначала я, потом брат. Знакомство свершилось. Первая встреча. Я слышала, как сердце стучит у меня в голове. Теперь я знаю, что Дима был просто снежинкой. Еще одной снежинкой нашей Большой Зимы. И мне неприятно думать, что я могу увидеть его следующим летом. Но тогда его улыбка выбила из меня половину интереса к черным аистам и половину способности соображать.

Мы собрали кровать — она у нас с братом одна на двоих, двухъярусная, — распаковали компьютер и видик, но включить ничего не смогли. Техника заработала только в начале сентября, когда у мамы наконец появилось время, чтобы вызвать мастера. А Сане к тому времени уже было тяжело смотреть на экран.

Тонкий лед под ногами брата начал ломаться шестого августа. В тот день, когда мы начали строить домик на дереве. В тот день, когда я совершила маленькое предательство, за которое мне до сих пор стыдно. Я пренебрегла Саней — наверное, единственный раз в жизни.

Мы с братом обыскали участок и много всего нашли. В том числе два бревна, каждое толщиной с мое бедро, которые Саня решил сделать основой домика.

— Мы их не поднимем, — сказала я.

— Вдвоем поднимем, — возразил Саня.

— Я не полезу с бревном на дерево, — предупредила я.

Брат фыркнул.

— Мы будем стоять на земле, — обещал он.

Мы поднимали бревно на двух веревках, перекинутых через крупные ветви обоих деревьев. Когда оно пошло вверх, я охнула — не от усилия, а от того, как легко это произошло. Оно поднималось, глухо и гулко постукивая о стволы деревьев. Саня на половину длины промаслил веревки: они скользили по веткам, но не скользили у нас в руках. Все прошло гладко. Только раз брату пришлось лезть наверх, чтобы освободить бревно от сучка, в который оно уперлось.

На все ушло полтора часа. Мы привязали веревки к нижним сучкам и стояли, устало глядя вверх. Еще час назад Саня маслил веревку, а теперь бревно уже висело на высоте третьего этажа.

— Аисты часто прилетают на одно и то же место, — сказал брат. — Представляешь? Следующей весной мы сможем смотреть, как они устраиваются.

Я хотела ответить, что да, это здорово, но не успела. Забор между нашим и соседским участками слегка дрогнул, и над ним показался торс Димы. Он легко выжал себя на руках.

— Что делаете? — вместо приветствия.

— Домик на дереве, — ответил брат.

Дима смотрел на меня. Я чувствовала, как кровь приливает к лицу. Он был без очков. Серые глаза.

— А мы идем на озеро, — сообщил Дима. — Хочешь с нами, Лиз?

Это звучало так, как будто идти на озеро в сто раз круче, чем строить домик на дереве.

— Она занята, — сказал Саня.

— Я думаю, ты можешь поиграть и один, — возразил ему подросток.

Я молчала, колебалась. Он смотрел на меня.

— А если я скажу, что приглашаю тебя на свидание? — поинтересовался Дима.

Со мной что-то произошло. Это было так взросло — идти на свидание с мальчиком, которому четырнадцать лет. У которого родинка над верхней губой, сигареты и темные очки. И каждое движение его было таким, как будто под его ногами никогда не было корочки из тонкого льда над пустотой.

— Ладно, — Дима пожал плечами. — Мы в любом случае идем туда прямо сейчас. Решай.

Он спрыгнул обратно на свой участок. Я еще секунду смотрела на забор, а потом повернулась к брату.

— Пижон, — сказал Саня.

— Он классный, — возмутилась я.

Брата перекосило, как будто я заставила его проглотить жука. Между первым знакомством и этим днем случилось кое-что еще. Дима нам помог. Он заправлял небольшой группкой своих сверстников. У него был брат, чуть младше меня, но на полтора года старше Сани, и еще два соседских мальчика, родители которых снимали дом ближе к станции. Они вместе катались на великах, ходили к реке и делали что-то еще. Играли в футбол? Я так и не узнала об этом.

За день до подъема бревна мы с Саней решили купить арбузы. Было жарко, хотелось пить и есть что-то сладкое, но ходить к станции много раз было лень. И мы сделали глупость — взяли сразу два. Через двести метров мы осознали, какие они тяжелые. У футбольного поля, которое обозначает примерно четверть пути от станции к нашему дому, нам пришлось остановиться. Мы положили арбузы в траву, подальше от дороги. Саня обессиленно плюхнулся рядом с ними.

— Мы их не донесем, — огорченно и чуть испуганно сказал он.

Арбузы были большие. Мы тащили их, скорчившись, прижимая к животу. Наши хрупкие плечи не выдерживали. По дороге мимо шел Дима со своими ребятами. Посмотрел на меня, на арбузы, предложил свою помощь. Он и его товарищи могли нести их не так, как мы, а просто вскинув на плечо. Не знаю, как у них это получалось.

— У нас появятся друзья на новом месте, — начала защищаться я.

Саня покачал головой.

— Он не собирается дружить со мной, — сказал он. — Просто ему нравишься ты.

— Это же неплохо, — ответила я.

Саня сморщил нос.

— Он и с тобой дружить не собирается, — пояснил он. — Он знает тебя третий день, но называет «Лиз», и он…

Смотрит на твою задницу. Может быть, Саня хотел сказать это, а может, и кое-что похуже. Я знала, что брат прав, но ничего не могла с собой поделать. Димина улыбка не выходила у меня из головы, как и сильные руки, которыми он с легкостью нес наши арбузы, по одному на каждом плече. Потом он сдался и отдал один другому подростку. Но сначала, первые триста метров, он выглядел так, как будто носил их всегда.

— Ты не хочешь отпускать меня на озеро? — спросила я Саню.

— А ты что, хочешь пойти? — опешил брат.

— Ну да, — подтвердила я.

— Нет, мне плевать, — неожиданно резко ответил он.

— Ладно, — согласилась я. И ушла.

Был даже момент, несколько минут, когда я думала, что это брат меня обидел, а не я его. Так я совершила свое маленькое предательство.

— Саня! — крикнула я, когда вернулась.

Ты заблудилась и замерзаешь в лесу. Потому что ты маленькая девочка, которая не замечала, как землю твоей жизни засыпает снег. Не замечала эту странную арифметику снежинок, которых мало, даже когда их сто, но потом их становится немного больше, и они уже могут убить. Тишина.

— Саня, — опять позвала я.

Мы гуляли всего два часа. На мне были сырые трусы и лифчик, потому что я не стала искать купальник и купалась в нижнем белье. Неприятное чувство. И страх.