Анна Гурова - Мастер иллюзий [СИ]

Саша тяжело вздохнул.

– Я тогда еще с Катькой встречался, и несколько раз говорил с ней на эту тему. Она сказала, что это просто такие психологические глюки – когда уходит Дар. Организм перестраивается, чтобы жить в новом упрощенном режиме. Наверно, поэтому мне и кажется, что до его ухода все было гораздо лучше. Осмысленнее, ярче. А теперь – как черно-белая картинка вместо стереокино. И я в этом не участвую. Не хочу. Да и не могу уже, честно говоря. Даже если бы захотел – не получится. Короче, вот так люди и теряют смысл жизни, – закончил Саша с кривой улыбкой.

«Конь в пальто, а не смысл жизни! Это же он о Князе Тишины! – потрясенно подумала я. Перед внутренним взором как живой предстал синий призрак, уходящий в ночное небо через окно на кухне Хольгеров. – Да я своими глазами видела, как он „потерялся“! Но Саше об этом знать совершенно необязательно. Потому что ушел-то он – ко мне…»

На миг меня охватила жалость, смешанная, как ни стыдно в этом признаться, с долей брезгливости. Словно к инвалиду. Да Саша в некотором смысле и стал инвалидом. Так вот какими делаются люди, отказавшиеся от Дара! Вот в кого они превращаются! Ничего их в жизни больше не радует, ни в чем они не видят смысла – и всю оставшуюся жизнь напрасно ищут заменители того, что потеряли…

– Тебе нельзя было прекращать заниматься Чистым Творчеством! – воскликнула я взволнованно.

– А у меня был выбор? – язвительно спросил Саша, забыв о том, что он «сам» ушел из училища.

Мои мысли метались в поисках решения. Нельзя это так оставить! Нельзя равнодушно смотреть, как человек страдает и погружается в какую-то трясину…

– Может, все-таки попробовать восстановиться в училище? Вдруг возьмут…

– Нет, – резко, даже с враждебностью сказал Саша. – Все, хватит. Пустой разговор. И творчество меня давно уже не интересует. Просто я раньше считал, что есть более важные вещи, чем оно. А теперь понял – вообще ничего важного на свете нет.

– Саша, ты не прав…

Я пыталась найти слова, чтобы его переубедить, но не нашла. Это же все равно как объяснять, в чем смысл жизни. Помню, лет в шесть спросила у папы – а что такое «философия» (где-то услышала умное слово). Папа мне ответил: «Это такая наука, которая пытается постичь – в чем смысл жизни».

«Что, целая наука?!» – изумилась я. И долго хохотала. Какая глупая наука! Это же так очевидно – в чем смысл жизни! Правда, сформулировать его мне не удалось, но это было и не нужно. Я его чувствую. И знаю, что он есть. Не было бы смысла – не было бы и жизни. Бессмысленных вещей не бывает. Но как передать свое ощущение другому?

До новостроек Комендантского оставалось совсем недалеко. Должно быть, там уже шел дождь – расплывчатые очертания домов утопали в серой мути. В памяти почему-то всплыл пейзаж Монэ – скалы в Бретани. Ни одной четкой линии, сплошные полутона и колыхание стихий. Море и небо перемешались. И только скалы как будто замерли в испуге, готовясь к удару бури…

Низкие тучи затянули уже все небо. Ветер совсем улегся, повисло зловещее, тяжелое затишье. Я начала всерьез тревожиться. Кладбищенский забор никак не кончался. С другой стороны все так же тянулась стена завода. Тут даже спрятаться негде…

– Сейчас под дождь попадем, – озабоченно сказала я Саше. – У тебя зонтика нету?

Саша посмотрел вверх, чертыхнулся и ускорил шаг. Я едва поспевала за ним. На лицо упала капля, потом еще одна, асфальт на глазах покрылся крупными пятнами…

Саша схватил меня за руку и потянул за собой.

– Туда! – крикнул он, переходя на бег. – Там козырек!

Мы бежали со всех ног, пытаясь обогнать дождь, но он оказался быстрее. Воздух наполнился шумом, и с неба хлынул сплошной поток. Полыхнула молния, и вслед за ней грохнуло, как из пушки.

Когда мы добежали до убогого жестяного козырька под каким-то заброшенным крыльцом, то уже порядочно вымокли.

– Успели! – тяжело дыша, объявила я.

– Сейчас, постоим, переждем, – отозвался Саша.

Говорить приходилось громко, слова заглушал грохот воды по жести.

Довольно долго мы стояли и смотрели, как струи дождя хлещут по асфальту. Мимо нас бежали потоки, вода в лужах отчаянно пузырилась, словно кипела ключом. Облака неслись по небу, время от времени доносились раскаты грома, холодные вспышки молний заставляли меня мигать. В воздухе сильно пахло озоном.

Наконец дождь как будто стал утихать. Робко выглянуло солнце.

– Ты смотри, как быстро гроза пролетела, – сказал Саша. – Еще минут пять, и можно…

Вдруг козырек, наверно, переполнившись, согнулся, и на нас вылилось сразу несколько литров ледяной воды.

– Черт! – завопила я, выскакивая на улицу. – Что за подлянка!!!

– Вот, пожалуйста! – свирепо заявил Саша, мокрый с ног до головы. – И ты утверждаешь, что в этом есть какой-то смысл?!

Я обернулась к нему, мы переглянулись… и вдруг принялись хохотать.

– Вот я где работаю! – сказал Саша, когда мы, наконец, выбрались из промзоны, и указал на хорошо знакомую зубчатую башню, которая торчала над «кораблями» в каких-то пятистах метрах от нас.

Я не ожидала ее увидеть так скоро – от метро она была достаточно далеко. Сверкало солнце, все было свежее, умытое, разноцветное. Мы шагали, оставляя за собой мокрые следы, с одежды текло ручьями. Прохожие косились на нас, посмеивались.

Рябого некрасивого парня в спецовке я заметила сразу, как только мы вошли в ворота стройплощадки. Он сидел на бетонной плите возле входа, пил чай из термоса и читал какие-то бумаги.

– Здор о во, начальник!

– Здор о во, Саня. Ну вы даете! – Артем перевел взгляд с Саши на меня. – Купались, что ли?

– Под дождь попали, – ухмыльнулся Саша. – Тёма, это Геля.

Артем перевел на меня взгляд, никак не показывая, что узнал. Не вставая, протянул ладонь. Поздоровался, как с незнакомкой. Я покраснела и ничего ему не сказала. Не хочет узнавать – ну и не надо.

– Как тут вообще? – спросил Саша.

– Сам видишь, – Артем развел руками. – Полный штиль. Сидим в окопах, ждем приказа. Так что, считай, зря сюда тащился. Чаю хотите, ребята? Хоть погреетесь, а потом идите по своим делам. Садитесь сюда, ко мне. Тут, правда, все в грязи, но мы бумажки подстелем…

Он вытащил пару листов из своей пачки документов и положил на бетонную плиту. Мы с Сашей уселись рядом, соприкасаясь локтями.

– Хоть какая-то польза от этого чтива, – весело заметил Артем, откладывая распечатки в сторону. – По крайней мере, туалетной бумагой мы тут теперь надолго обеспечены…

– Что это за произведение тебя так увлекло? – ухмыльнулся Саша, делая глоток из термоса.

Артем приподнял пачку листов, показал ему. Я поглядела на первый лист и увидела знакомое название – «Книга самурая».