Макс Фрай - Желтый

А еще смс в телефоне от Кары: «Кофе в 16:30?» Кара держала слово, не оставляла Эву в покое. В смысле не бросала надолго одну. И самим фактом своего присутствия в ее жизни не давала ни бояться, ни тосковать, ни заново начать сомневаться в реальности происходящего – поди рядом с такой усомнись. Почти каждый день вытаскивала Эву на кофе, а иногда назначала встречи прямо у Тони, небрежно говорила: заодно и поужинаем. И это было отлично, оптимальный вариант. Штука в том, что, когда идешь в якобы несуществующее наваждение не ради него самого, а встречаться с подружкой, оно быстро перестает казаться таким уж великим наваждением. Просто вот такое странное место, секретный ресторан, не доступный широкой публике, можно сказать, клуб по интересам, для тех, кому за… – за пределы вообразимого? рамки допустимого? границы возможного, вернее, собственных представлений о нем? В общем, для тех, кому срочно надо куда-нибудь за, – весело думала Эва, снимая с плиты джезву с кофе и дополнительно радуясь этому простому житейскому факту. Когда не надо прямо с утра подрываться и бежать в растрепанных попыхах, кофейная машина перестает казаться важнейшим благом цивилизации. Счастливым сибаритам она не нужна.

С сегодняшней порцией работы Эва справилась, сама того не заметив, гораздо быстрей, чем рассчитывала. Поэтому вместо того, чтобы привычно опоздать на встречу почти на четверть часа, вышла из дома даже раньше, чем надо, чтобы просто прийти вовремя. И решила по такому случаю дать кругаля, в смысле, пойти не обычной кратчайшей дорогой, а другой, не особо короткой. Чувствовала себя, как будто вернулось лето – плеер в уши, и айда гулять. Главное, все-таки следить за часами, – думала Эва, – а то уже неловко постоянно опаздывать. Саму бы небось бесила подружка с такими привычками. Кара, конечно, ангел, но нервы ангелов тем более надо щадить.

Эва шла по улице с плеером, наслаждаясь полным отсутствием дождя и почти полным – ветра; в ноябре – редкое удовольствие, королевская роскошь вот так без зонта и шапки, с сухой головой гулять. А что в такую рань уже наступили синие сумерки – ну, ничего не попишешь, на то и ноябрь. Иногда в мире должна воцаряться тьма. Для чего-нибудь это да нужно, – благодушно думала Эва. – Совершенно не удивлюсь, если выяснится, что какие-нибудь важные вещи могут происходить только в темноте.

Шла, стараясь не особо подпрыгивать под музыку в плеере, с любопытством оглядывалась по сторонам: за этим городом глаз да глаз, каждый день какие-нибудь сюрпризы, то звездная россыпь на облупленном заборе появится, то мозаика из зеркал, то облетевшее дерево вытаращится на тебя совершенно человеческими голубыми глазами, то на растрескавшемся асфальте проступит какая-нибудь наивная, зато жизнеутверждающая надпись, например: «Я тебя люблю». Вот и сейчас увидела на тротуаре полустертые, но еще слегка фосфоресцирующие в сумерках буквы, кое-как разобрала: «Явное становится тайным», – и одобрительно подумала: история всей моей жизни в трех словах!

И тут Эву накрыло. Можно было бы сказать: «В самый неподходящий момент», – правда однако заключается в том, что подходящих моментов для подобных событий попросту не бывает, как не бывает удачных обстоятельств, чтобы получить кувалдой по голове.

От неожиданности Эва как-то совершенно по-детски обиделась – ну почему вот прямо сейчас? Так же хорошо было! Зачем это надо? Помочь я все равно не смогу – чем поможешь, если ничего еще не случилось, просто неведомо кто собрался умереть неизвестно когда…

Но сострадание как всегда оказалось сильнее обиды. Эва невольно остановилась и огляделась – где он или она? Толку от этого знания никакого, но все равно стояла, вертела головой, пытаясь понять, кто тут будущий смертник. Прохожих поблизости не было, автомобили проезжали мимо, а ощущение никуда не девалось, значит обреченный не за рулем. Наконец Эва задрала голову и увидела распахнутое окно на втором этаже безликого серого дома, судя по вывеске, трехзвездочной гостиницы. Из окна почти по пояс высунулась очень худая коротко стриженная женщина, даже в сумерках видно, что удивительная красавица, несмотря на бледность и размазанный макияж. Женщина курила и смотрела на Эву с таким непередаваемым отвращением, что той захотелось немедленно исчезнуть, просто испариться и больше не существовать. Но она, конечно, не стала. Во-первых, пока не умела. А во-вторых, не все внезапные сердечные порывы следует реализовать.

На самом деле все даже к лучшему. Если бы не это выражение бесконечного отвращения, Эве было бы очень трудно держать себя в руках, не заговорить с незнакомкой, не начать сбивчиво объяснять: «Вы очень скоро умрете, но я могу вам помочь», – а хуже этого вряд ли что-то можно придумать. Заранее ясно, что от подобных разговоров не будет толку. Нельзя так делать. Люди так себя не ведут.

В общем, Эва взяла себя в руки, прекратила пялиться на прекрасную женщину в окне и пошла дальше, на ходу пряча в карман чертов плеер. Ну то есть не чертов, конечно, а самый любимый в мире девайс, просто сейчас он был настолько некстати, насколько вообще возможно. Какая может быть музыка; какое может быть вообще все.

Ничего, – думала Эва, быстрым шагом удаляясь от гостиницы, – это пройдет. Всегда проходит. Вот уже и запаха больше нет.

Ждала Кару на веранде кафе, там можно курить, а это почти утешение. Увидела ее издалека – тонкая, смуглая, с серебристо-стальными кудрями, в светлом кашемировом пальто, Кара всегда казалась какой-нибудь иностранной знаменитостью, прибывшей в город инкогнито. Строго говоря, таковой и являлась. С некоторыми нюансами, такими прекрасными, что Эва невольно улыбнулась. Хотя настроение пока было настолько ни к черту, что Кара, еще не успев подойти, сразу спросила:

– У тебя что-то не так?

Эва отрицательно помотала головой.

– Не то чтобы именно у меня. Просто по дороге напоролась на очередную тетку, которая скоро умрет. Курила в окне гостиницы, удивительная красотка; ладно, совершенно неважно, красотка она или нет. Факт, что мне теперь довольно фигово, и будет еще какое-то время. У меня вечно так. Никогда наверное не смогу к этому привыкнуть – видеть, знать и проходить мимо, потому что ничем не поможешь. Но все равно прикидываю: если она сейчас живет в той гостинице, может ночью к ней под окно прийти? Не знаю, будет ли от меня толк на таком расстоянии. Но может и будет. Там совсем невысокий второй этаж. С другой стороны, кто сказал, что она умрет именно ночью? Вполне может и прямо сейчас, пока я тут сижу. Или завтра, когда я буду встречаться с клиентами. В любом случае сутки я у нее под окнами просто физически не простою. И не факт, что суток достаточно. Может у нее в запасе еще два-три дня. В общем, не знаю, что делать. Видимо, как всегда, ничего.