Анастасия Волк - Безумие на двоих

Невольно я вспомнила, как однажды бабушка сказала маме, в ответ на замечание о моей дикости: «Зато, случись что, Сашенька, в отличие от вас, выживет в любых условиях».

Вообще меня всегда удивляло то, что она поощряла мою нелюдимость и любовь к лесу. Умом я понимала, что такое ненормально, что любой другой бы при первом же недельном побеге ребенка в лес, сначала выпорол любимое чадо, а затем запер бы дома.

Но в любой другой семье и я была бы другой. Наверное.

Пес восстанавливался очень быстро. На мой взгляд — неестественно, но я не очень много знала о том, с какой скоростью у полукровок затягиваются раны, так что молча радовалась и продолжала откармливать изможденного волкособа.

И с каждым днем я все больше не понимала, как у тех охотников рука поднялась обидеть Дара (я назвала его так за то, что в некотором роде он был подарком леса). Пес искренне радовался мне, скулил и переживал, когда уходила, лизал руки. Более доброе существо и представить было сложно. Кстати новое имя «Дар», волкособ принял легко и тут же начал отзываться.

На пятый день я спустила полукровку на землю — он отказывался лежать спокойно, а места на дереве было совсем немного. Я уже просто начала бояться того, что животное свалится вниз.

Задняя лапа еще плохо слушалась Дара, он хромал и быстро уставал, однако во мне все радовалось и ликовало — выжил. Я смогла его спасти!

На шестой день начался затяжной ливень. Как обычно, каким-то шестым чувством, я уловила, что парой часов тут ничего не ограничится, скорее уж парой дней. Пришлось очень быстро собирать вещи, снимать ловушки и прятать те немногие вещи, что я всегда оставляла в лесу. После этого, я, перекинув рюкзак через плечо, потрепала Дара по огромной пушистой голове и сказала.

— Пора домой, малыш.

Знаете, определенно чувствуешь себя куда более защищенной, когда идешь рядом с огромным черным псом. Наблюдая за тем, как он бежит, периодически останавливаясь и смотря на меня золотыми глазами, я внезапно поняла, что спутать его с волком было проще простого. Интересно — в нем половина на половину крови или передо мной специально выведенный волкособ? Тот, у которого от домашних песиков только тридцать или даже пятнадцать процентов наследия?

Наш с бабушкой домик стоял на краю деревни. Небольшой старый, но крепкий, с внушительным огородом и несколькими ветвистыми березами. В деревне нас не очень любили, причем если меня именно за счет того, что я городская, то бабушку открыто называли ведьмой. Она никак не реагировала на это, а когда я однажды спросила, не обидно ли ей, она пожала плечами и сказала:

— Это просто люди. Они много говорят, но мало делают. Живут по чужим советам, не замечая своих ошибок. Но случится беда, и они придут ко мне, упадут на колени и будут целовать руки.

Они и, правда, приходили.

Знаете, когда на ваших глазах бабушка ежедневно читает заговоры или раскладывает карты, учишься жить с мыслью: магия в мире есть.

Вообще, если бы бабушка не носила длинную серебряную косу до колен, странного черного ворона из стали на груди и причудливые резные серьги, на нее реагировали бы лучше. Однако она никогда не пряталась и не подстраивалась под окружающих. А еще никогда не врала — и за это ее не любили еще больше.

Дар напряжённо замер у нашей деревянной калитки. Уши встали торчком, шерсть на загривке чуть поднялась. Ну да ничего странного — бабушку любили кошки и ненавидели собаки — у меня все было наоборот.

— Лексая, ты уже вернулась?

— Да, бабушка, — я открыла скрипучую дверь и мы, вместе с псом подошла к теплице с огурцами, где копалась бабушка.

Всегда удивляло то, что, не смотря на мое имя — Александра и стандартные сокращения типа Алекс, Саша, Шура, она звала меня «Лексая». Видимо у бабушки, Домны, аллергия была на обычные имена. Я против такого ничего не имела — мне этот вариант нравился куда больше, чем остальные, но называть себя так я позволяла только бабушке и единственному человеку, с которым общалась — Нику.

— Ого, да ты не одна пришла.

Бабушка вышла из небольшой теплицы и стянула с рук грязные перчатки.

Это была довольно красивая женщина, которая в свои семьдесят восемь выглядела на сорок. У нее было узкое лицо с резкими скулами и острым подбородком. Яркие голубые глаза с золотистой звездочкой у зрачка, густые длинные ресницы. В молодости она была невероятно красива, да и сейчас привлекала внимание противоположного пола, но любила она только одного — своего покойного мужа и с момента его смерти никого к себе не подпускала. Кстати, не подпускала она не только представителей противоположного пола — мою маму она старательно игнорировала и почти не разговаривала с момента свадьбы родителей. Только когда я родилась, бабушка смирилась и решительно занялась воспитанием внучки, впустив, таким образом, кого-то еще в свою жизнь.

Тем временем Дар с рыком встал между нами. Я чувствовала неуверенность пса, его напряжение и желание защитить меня.

— Тише ты, тише. Где нашла? — бабушка смотрела в глаза Дару, словно перед ней стоял человек, а не собака.

— В лесу. В капкан попал, — я положила ладонь на голову своего нового друга и решительно сказала, — он останется со мной. Ближе к зиме заберу его в город.

— Останется. Чего ж не остаться. Видимо судьба такая. Пойдем в дом, Лексая, нам поговорить надо. Надеялась я, что не придется, да только как зверя в одежду не ряди — он зверем и останется. Я вот осталась.

Подобные разговоры были нормальными для нас. Бабушка часто изъяснялась загадками или внезапно замолкала, глядя в пустоту. Я верила в то, что она видит духов или что-то подобное, а потому не мешала.

Но сейчас ей удалось меня удивить. Такой серьезной бабушку я еще не видела.

— Охотников или просто незнакомых мужчин видела? — женщина открыла скрипучую дверь в дом и быстро сняла короткие резиновые сапоги.

Я тоже разулась и в нерешительности посмотрела на Дара.

— Пусть он с нами идет. Ну, так что — видела?

— Да — охотников. Я успела спрятать Дара, так что они ушли дальше.

— Охотники… это да…

Мы зашли на кухню, и я сразу же села за простой деревянный стол, застеленный клеенкой с подсолнухами.

Бабушка быстро достала из печки противень с рыбником и поставила его передо мной. Дару же она кинула недавно забитую и ощипанную курицу. Я хотела возмутиться на тему того, что собаки такое не едят, но мой пес весьма бойко начал хрустеть тушкой, не испытывая никаких проблем.

— Ты не бойся — он ест все, что вообще съедобно. Нарги неприхотливы.

— Нарги? — я, вооружившись ножом, начала быстро вскрывать рыбный пирог.

— Лекс, ты ведь знаешь, что у нас семья не совсем нормальная? — бабушка налила в чашки чай и подсела ко мне.