Галина Липатова - Летние учения [СИ]

– Вы покинете лес только на моих условиях, – прекратив смеяться, жестко сказала альва. – Я пришла сюда и здесь теперь мое королевство. А значит – будет как я захочу.

Робертино пожал плечами:

– Ну и каковы же твои условия?

– Ах, люди, почему вы такие скучные? Сразу переходите к делу, – она снова сменила позу, и Алессио тихонько икнул. – Хорошо. Это, во всяком случае, будет забавно. Итак, мои условия – поединок. Мой боец против одного из вас. Не бойтесь, биться будете до первой крови.

Паладины переглянулись. В общем-то, условия были вполне традиционными. Подвох крылся не в этом.

– Мы выбираем сами, кто будет биться от нас, – быстро сказал Алессио. – После того, как ты назовешь своего. Пусть тот, кто будет биться от тебя, выйдет на середину круга.

Альва вздохнула:

– Я же говорю – скучные вы, люди. Портите всё удовольствие. Но ты забыл, служитель Сияющей: в таком случае я имею право назвать ставку. То, что вы мне дадите, если проиграете.

– И мы тоже имеем право назвать ставку, – сказал Робертино.

– Вы уже назвали – проход к телепорту, – альва снова сменила позу, провела ладонью по высокой красивой груди, словно поправляя складки платья. – Разве нет?

– Какие вы, альвы, предсказуемые, – улыбнулся паладин. – Так и норовите обмануть, но напрямую лгать не можете, вот и пытаетесь заболтать. Ставки называются после согласия на поединок, а не до. Я назову твою ставку, когда ты назовешь нашу.

Ее лицо исказилось в злой усмешке – на мгновение, но паладины успели увидеть, как из-под пухлых губ показались коротенькие, но вполне заметные клыки.

– Хорошо. Итак, ваша ставка – целомудрие. Если вы проиграете поединок, тот, кто будет биться за вас, до утра останется со мной и будет ублажать меня. Он не пожалеет, о моей любви мечтают многие!

Робертино спокойно встретил ее темный, страстный взгляд:

– Твоя ставка – твое настоящее имя во всей полноте его звучания.

На поляне стало тихо. Альва прищурилась, она явно была возмущена таким требованием, настолько, что даже не сразу смогла ответить.

– Да как ты смеешь… – начала она, вставая с трона, но все-таки сдержалась, не договорила и села обратно. Махнула рукой, подзывая одного из спутников:

– Он будет моим воином. Выбирайте своего.

Рикардо тронул Робертино за руку и показал на себя. Алессио покачал головой:

– Ну нет, чтоб младший за меня бился? Это что получается, я за твою спину спрячусь? Как же. Вот что, давайте лучше я буду драться с альвом. Во-первых, зря, что ли, Ливетти меня на всякие хитрые приемы натаскивал дополнительно к тому, чему и так всех учит? Альвы ведь хитрожопые, честно драться не будут, вот и я не буду, во-вторых, я не девственник, если проиграю – от меня не убудет, но я постараюсь не проиграть.

Квартерон посмотрел на него, вздохнул и покрутил пальцем у виска в известном жесте «ну ты дурак, что ли?». Робертино же сказал:

– Мне кажется, правильно будет, если мы обратимся к Хранителю в этом вопросе. Пусть Он бросит кости. Сыграем в «камень, ножницы, бумага», кто победит – тому и драться.

Алессио потер лоб:

– М-м-м… не нравится мне это. Но, наверное, ты прав. Там, где фейри и фейские закидоны, лучше и вправду на волю Хранителя положиться. Как ты думаешь, Рикардо?

Тот вздохнул опять, но кивнул согласно.

Все трое про себя проговорили коротенькую молитву Хранителю, тому из богов, кто заведовал безнадежными делами, случайностями, удачей и защищал людей при контакте с фейри.

– А теперь… раз, два, три! – сказал Алессио и раскрыл ладонь.

Одновременно с ним Робертино выбросил два пальца, а Рикардо – тоже раскрытую ладонь. «Кости» были брошены, и биться выпало Робертино.

Он отдал зеркало Рикардо, снял берет и сунул его за пояс, затем снял кафтан и аккуратно положил на траву. Подошел к каменному кругу:

– Я буду биться.

Альва улыбнулась хищно:

– О-о, девственник, настоящий девственник! Ты наивно думаешь, будто твоя девственность поможет тебе победить моего воина? Ах, как это мило! Ты проиграешь, девственник, и твоя невинность достанется мне… и моему воину. Я буду щедра к победителю и поделюсь тобой.

Выбранный ею для поединка альв самодовольно улыбнулся, окинув Робертино похабным взглядом. Но паладин ничуть не смутился и не испугался. Глянул спокойно на соперника, потом на его госпожу:

– Ты не назвала условия самого боя, и мы бьемся с тем оружием, какое при нас, – и он вынул из ножен меч. Клинок паладинского меча слабо засветился у крестовины, где была сделана гравировка в виде аканта и священной рунической надписи.

Альва прикусила пухлую губку – и правда, с ее стороны не назвать условия поединка и не выбрать самой оружие было большим промахом. И тут-то Робертино и понял, что она просто очень молода. По меркам альвов, наверное, почти девчонка. Как и все остальные альвы из ее свиты, в том числе и его соперник, которого при виде паладинского меча аж затрясло. Это было не просто хладное железо, это была освященная сталь, клинок, созданный с применением не только высокого мастерства кузнецов, но и мистических сил, даруемых богами своим посвященным. И магии крови, так что в определенном смысле меч Робертино был частью его самого.

Паладин встал напротив альва. Тот пригнулся, держа свой клинок из черной бронзы на уровне плеча. В мире людей бронза была мягче стали, но здесь действовали другие законы, так что на самом деле шансы были равны.

Альв атаковал первым, Робертино не стал парировать, просто увернулся и нанес удар уже на втором шаге, развернувшись в другую сторону. Бронза и сталь, соприкоснувшись, издали гулкий звон. Альв с удивлением глянул на паладина – не ожидал, что тот так хорошо видит сквозь фейский морок. Паладин улыбнулся ему уголками губ и пошел в атаку, нанося серию быстрых, коротких ударов. Альв их все парировал, отпрыгнул на пару шагов назад, пригнулся, кинулся в сторону. Робертино тут же призвал на себя очищение, смывая чары, что альв только что на него набросил. В голове тут же прояснилось и паладин понял: противник попался достойный, и эти пляски могут продолжаться долго. А ведь бой по условиям до первой крови. И альв наверняка попытается устроить какую-нибудь хитрость, чтобы пустить ему кровь любым способом. К примеру, вон неподалеку куст шиповника, и что-то ветки его стали намного длиннее, чем были еще несколько минут назад, и стоит только оказаться ближе, как шипастые лозы тут же оплетут ноги.

Алессио тоже заметил слишком быстрый рост шиповника, размахнулся веревкой с крюком, зацепил несколько веток на кусте и дернул. Взметнулись лепестки, ветки скрючились и свернулись клубками, куст как-то сразу скукожился.

– Помогать нельзя! – крикнул кто-то из альвов.