Галина Липатова - Отдых на свежем воздухе [СИ]

Учитель наконец смог встать – правда, только на карачки. Он сплюнул на ковер выбитый зуб:

– Чтоб тебя демоны сожрали, чертов паладин… Какого хрена тебя вообще сюда принесло…

Тут наконец опомнилась Ирэна. Она встала, подошла к учителю, присела:

– Лучано… Как ты мог? Зачем? Зачем? – по ее лицу потекли слезы.

Лучано снова сплюнул кровь:

– Ради тебя, Ирэна… Я хотел, чтобы ты получила положенное тебе по праву. Чтобы домен получила ты, а не эта красножопая дикарка с татуированной рожей.

Когда он это сказал, Агнесса закрыла лицо ладонями, а Элена пнула его под зад, он вскрикнул и упал на пол, скорчился, прижимая руки к промежности – Элена носком ботинка попала ему по яйцам. Ирэна взяла его за подбородок, повернула лицом к себе:

– Нам ведь было хорошо и так. Мы ведь жили как честные люди, у меня и у тебя есть профессия, нас уважали здесь… Но ты… ты сломал всё. Всё, Лучано, понимаешь ты это? Свою жизнь, мою жизнь… Ты убил моих единокровных братьев – и думал, что я никогда не узнаю…

– И не узнала бы, если бы не этот сраный паладин, – простонал Лучано.

– Узнала бы. Правда всегда выходит наружу, Лучано, – горько сказала она. – Всегда.

Она встала, подошла к матери, обняла ее:

– Матушка… ты хотела сохранить в тайне – и правильно хотела. Но… ты видишь, как вышло. Как же нам теперь жить?

Вместо ответа экономка заплакала.

А донья Элинора задумчиво сказала:

– Я понимаю, почему он убил других бастардов старого Рьеры. Но зачем было убивать Элену?

– Полагаю, потому что вы обе этими смертями заинтересовались и начали копать, – вздохнул паладин, подошел к Агнессе и обнял за плечи. Она уткнулась ему в грудь и заплакала, а он гладил ее по голове. – И чтобы все думали, будто донья Агнесса – ведьма и еретичка. Чтобы, когда настанет ее черед, ее никто не жалел и никому в голову бы не пришло расследовать ее смерть. Это было глупо – когда умирает внезапно дон или донья, не оставив наследников, а потом вдруг появляется какой-то неучтенный претендент – всегда проводят расследование. И обнаружили бы и магию крови, и всё остальное.

Донья Элинора обошла корчащегося на полу Лучано и открыла дверь. Позвала Тибо и велела ему принести веревки.

Агнесса успокоилась немного, и сеньор Мануэло ее усадил в кресло. Сам подошел к экономке и Ирэне, которые все еще плакали, уткнувшись друг другу в плечи:

– Вам придется давать показания и ходить на допросы, сеньоры. Я вижу, что вы невиновны, но процедура есть процедура. А что до вопроса – как жить – это уж вам решать. По закону сеньора Ирэна имеет право на наследование домена, тут ничего не попишешь. И лишить ее этого права по закону нельзя, раз в убийствах она невиновна. Только добровольный отказ.

Ирэна вздохнула:

– Не надо мне никакого наследования, сеньор паладин. Не хочу. Ведь получится тогда, что Лучано своего добился. И братьев моих убил. Знаете – тяжко это, вдруг узнать, что у тебя были братья, и что их убил твой собственный муж! Человек, с которым я… с которым я спала, ела за одним столом и хотела иметь детей! О, боги… какой кошмар…

Пришел Тибо с веревками, и Мануэло ловко связал Лучано руки и ноги, велел отволочь его в погреб, а сам потребовал бумагу и перо, и сел писать докладную записку в Коруньясскую канцелярию и Инквизицию, а Тибо услал приказать курьеру готовиться к срочной поездке.

Пока он писал, женщины расселись полукружком у камина, кто куда – донья Элинора в кресле, экономка на пуфе, Ирэна на ковре рядом, Элена в другом кресле, а Агнесса – у нее на коленях. Они молчали и смотрели в огонь, и долго в гостиной слышны были только скрип пера и потрескивание дров в камине. А потом Ирэна спросила:

– Сеньор паладин… а если я прямо сейчас, при свидетелях, напишу бумагу, что я отказываюсь от всех претензий на домен – она будет действительна?

– Будет, – паладин отложил перо и посмотрел на нее. – Даже более того, другую такую бумагу у королевского нотариуса оформлять не придется. Здесь есть два свидетеля, кровно с тобой не связанных, причем один из них – владетельная донья. А я могу скрепить эту бумагу своей печатью, имею такое право и как просто старший паладин, и как секретарь Коруньясской канцелярии. Ты решила отказаться?

Ирэна кивнула.

– Но… ведь это всё твое по праву, – Агнесса обвела рукой гостиную. – Зачем отказываться?

– Не хочу, донья Агнесса. Ради того, чтобы я это получила, Лучано убивал. Если я приму это наследство – на меня падет кровь. Не хочу. Вы же можете владеть спокойно… и должны. Я слыхала, как дон Рьера поступил с вашей матерью, и считаю, что вы имеете на домен больше прав, чем кто-либо еще, – Ирэна встала, подошла к столу, взяла бумагу и перо. – Я отказываюсь от всех прав на это наследство за себя и своих возможных детей.

И она написала этот отказ. Донья Элинора и Элена его подписали, а сеньор Мануэло скрепил своей печатью оба экземпляра – один для Ирэны, второй для Агнессы.

– Вот и всё, – Ирэна сложила бумагу и спрятала в кармашек жакета. – Я поеду завтра с вами, сеньор Дельгадо. Попрошу места в Коруньясском госпитале… не смогу я пока тут жить. Да и развестись с Лучано надо. Не хочу иметь с ним больше ничего общего.

Эпилог

На следующий день приехали из Коруньи четыре стражника порядка, паладин-храмовник и инквизиторка с ними. Впрочем, опыту сеньора Дельгадо они доверяли, так что храмовник только осмотрел для протокола могилы убитых и допросил вместе с инквизиторкой Лучано, Ирэну и экономку Розалью. А потом они все уехали, увозя повязанного убийцу, который то и делал, что ругался, богохульствовал и всячески поносил паладинов, донью Агнессу и «неблагодарную» Ирэну, и так достал всех, что один из стражников заткнул ему рот своей перчаткой, грязной и изрядно пропотевшей.

Сеньор Мануэло, решив все-таки догулять свой недельный отпуск, из Коруньи вернулся в Кастель Дельгадо, привезя, как и хотел, Мартине в подарок кружевную мантилью и куний палантин. Всю его хандру словно ветром унесло, и он с удовольствием сел писать подробный отчет о деле о кровавой магии в Кастель Рьера – отпуск отпуском, а порядок должен во всём быть. К тому же ему хотелось потом этот отчет дать почитать не только лейтенанту в Корунье, но и всем молодым паладинам – надо ведь с молодежью опытом делиться.

Исповедь Оливио

На каждый из больших праздников младшие паладины получают два-три дня отпуска, который могут провести как им угодно (конечно, не нарушая устав). На Весеннее Равноденствие как раз полагались три дня, и Робертино собирался поехать в Сальварию, на весенний бал, который по традиции граф Сальваро давал для всего кестальского дворянства и доминства. Не то чтоб Робертино так уж жаждал попасть на этот бал, но там должна была впервые выйти в свет Луиса Альбино. И потому младший паладин непременно собирался там быть.