Галина Липатова - Отдых на свежем воздухе [СИ]

И громче добавил на общефартальском:

– Я согласен. Все равно деваться некуда…

Лейтенант вздохнул, посмотрел на него с легкой завистью:

– Повезло тебе, Джудо. Сам подумай: будучи паладином, сделаться отцом, породить детей… притом без нарушения обета. Да любой из нас за такую возможность ухватился бы руками и ногами, а ты кочевряжишься, – он взял лист бумаги и быстро написал отпускное свидетельство. – Сколько времени тебе на это надо? Месяц?

– Да зачем же месяц, и недели хватит, – удивился Джудо, но лейтенант глянул на него сердито.

– Пожалуй, что и два месяца. Хоть познакомитесь друг с другом получше, что ли. И смотри мне, сделай всё как надо. Чтоб потом краснеть не пришлось, если что не так.

Он подписал свидетельство и вручил его Манзони:

– Всё, иди собирайся. И к интенданту загляни, пусть тебе обычный мундир выдаст и зимнее, что там требуется. В Сальме холодновато сейчас.

Джудо ушел, а лейтенант, когда за ним захлопнулась дверь, опять вздохнул и сказал:

– А вы, сеньоры, потом вернете мне моего паладина в целости, сохранности и добром здравии, такие храмовники, как Джудо, на дороге не валяются.

Женщины переглянулись, улыбнулись, и донья Лайоса ответила:

– Не беспокойтесь, лейтенант, – и тоже улыбнулась, но в глаза ему так и не заглянула. Не хотелось его тревожить соблазном, и так вон ему неловко и неуютно в ее присутствии.

– Была рада с вами познакомиться, – она легким кивком обозначила прощальный поклон, взяла с диванчика лежавший там серый невзрачный плащ и набросила на себя, надвинула капюшон, полностью скрыв свое очарование. – Преосвященная Мариэтта, не проводите ли меня? Подожду Джудо на станции телепортов, не думаю, что он будет собираться слишком уж долго.

Мариэтта встала, таким же кивком попрощалась с лейтенантом. А преосвященная Лилиана сказала:

– Верно, идите. Я пока тут останусь, тут для меня есть небольшое дело, – и она внимательно окинула лейтенанта взглядом.

А когда донья Лайоса с инквизиторкой ушли, то архонтиса Матери, уже не молодая, но еще вполне цветущая и привлекательная женщина, встала, подошла к задумавшемуся лейтенанту, положила руки ему на плечи:

– Вижу, ты давно не ходил к вашей посвященной, Леонелло.

Лейтенант вздохнул:

– В моем возрасте пора бы уже и самому как-то с искушениями справляться, преосвященная.

Она улыбнулась грустно:

– Так-то оно так. Но все-таки присутствие кровавой сиды тебя взбудоражило не на шутку. Это ничего, бывает. Донья Лайоса очень старалась даже не смотреть на тебя, и все равно видишь как зацепило. Но это дело поправимое. Так что ты сходи, не откладывай. И к тому же, вижу, тебе просто для здоровья надо. Три месяца обязательно ходи к посвященной раз в неделю. Тут уже дело не в борьбе с соблазном и искушением, а в болезни. Так и скажи ей – я предписала. Она поймет и увидит, что надо делать. А иначе тебе скоро даже сидеть больно станет, не то что по утрам нужду справлять.

Леонелло вздохнул. Уже давно его беспокоили боли, особенно, как верно сказала Лилиана, по утрам.

– Честно сказать… все собирался к целителю пойти, да как-то стыдно было, что ли. Ведь такая ерунда, ладно бы какая язва или там что еще.

Лилиана усмехнулась:

– Эх, ну почему все мужчины одинаковы в наплевательском отношении к своему здоровью? Смотри, не забудь. Ты еще молод, пятьдесят пять – разве это возраст для паладина? Зачем же позволять болезни портить себе жизнь?

Джудо собрался быстро. Да и что там собираться-то: позавтракал, сложил в дорожную сумку запасное белье и несессер со всем необходимым, да сходил к интенданту за обычным мундиром и в него переоделся, заодно получил запасной и тоже сунул в сумку. А больше и не надо ничего.

Двумя телепортами они с матерью добрались до Коруньи, столицы Сальмы. В Корунье было прохладно, после Плайясоль – так даже и холодно, но хоть не моросило.

– Ну вот ты и здесь, Джудо. Я ухожу, а ты иди прямо в коллегию, там тебя уже ждут, – сказала донья Лайоса.

Она поцеловала его в лоб и отошла в сторону. Паладин тут же почувствовал, как резко истончилась рядом Завеса, раздвинулась… и мать исчезла в Фейриё. А Завеса тут же снова стала плотной и спокойной. Джудо тихонько вздохнул, вышел из зала телепортов в большой вестибюль станции, где на стене висел подробный план Коруньи. Он никогда здесь не бывал, слыхал только, что Корунья славится запутанными улицами и отсутствием номеров на домах. Найти нужный адрес было сложно. Город делился на восемь больших, как здесь говорили, парте, то есть частей, каждая имела свое название. Каждый парте состоял из кварталов, тоже имевших свои названия. Так что адрес здешней Коллегии святой инквизиции выглядел очень своеобразно: Парте Колина Пера, квартал Тессо, улица Старой Церкви, дом Коллегии.

По счастью, и Коллегия, и канцелярия Паладинского корпуса находились неподалеку. Джудо сначала наведался в канцелярию, отметился там у секретаря. На вопрос, нужно ли ему место в казарме, ответил, что нет, он здесь в отпуске по личным делам, а отметиться пришел для порядка. Секретарь оказался нелюбопытным, и такое объяснение его вполне устроило. Так что Джудо после канцелярии пошел в Коллегию. Он и не собирался поселяться в казарму, еще чего. Жалованье он получал большое, и вполне мог снять в Корунье пристойную квартиру, где никто не будет храпеть на соседней кровати. Вообще-то, конечно, Джудо по возрасту и выслуге лет давно уже мог бы сделаться старшим паладином и получить отдельную комнату в казарме, но с переходом в эту категорию не торопился, успеется еще. Что такое для четверть-сида возраст в сорок семь лет? Да сущая чепуха, примерно как для человека тридцать, а то и меньше. Да и выглядел Джудо самое большее на те же тридцать лет. Не к лицу как-то старшему паладину выглядеть так молодо. К тому же над другими начальствовать придется, а этого Джудо терпеть не мог. И потому всячески отбивался, когда старшие паладины Вальядинской канцелярии заводили речь о том, что Джудо пора бы привести звание в соответствие с возрастом и заслугами.

Корунья ему пока что нравилась. Она не была такой изящной, как Вальядино, где архитектура продолжала традиции юга Таллианской империи, не была величественно-серьезной, как Фартальеза, и на Бадилару, столицу его родной Ингарии, тоже не походила. Архитектура Коруньи была незамысловатая, несколько тяжеловесная и слегка грубоватая, без особых излишеств в виде колонн и портиков. Всё построено из блоков местного доломита и известняка, почти не обработанных, а еще тут было много деревьев, глициний, плюща и других вьющихся по стенам растений, отчего многие дома вообще выглядели словно сплетенными из листьев. Это странным образом напоминало сидскую архитектуру, хотя Джудо был уверен: сходство случайно, в Сальме сидского влияния никогда не было.