Галина Липатова - Отдых на свежем воздухе [СИ]

– Но ведь он мог потребовать наказания по закону, – всё еще недоумевал Стефано. – Похищение девушки, принуждение к близости, побои… на те самые двадцать ударов агавовой плетью Алонсо заработал сполна. Я видел однажды такое наказание. Недавно ездил в Ольмехо по делам, как раз когда там на площади пороли насильника. Палач трижды плеть менял, спину и задницу ему изорвал в мелкие клочья, весь помост был кровью залит. А потом его к позорному столбу привязали, и прохожие бросали в него всякой дрянью. Как по мне, очень суровая кара. И позорная.

– Возможно, если бы имело место просто принуждение к близости, Аймо согласился бы с наказанием по закону, – вздохнул Чампа. – Но Алонсо очень жестоко насиловал и избивал девушку, и она теперь вряд ли сможет иметь детей. Разве что Мать дарует чудо и целительницам в Калли Ушочиль удастся ее излечить. Вот почему Аймо хочет наказать преступника сам, своими руками и по древнему обычаю здешних мест. Он не может его убить где угодно – иначе бы сделал это, как только нашел его. Он везет Алонсо в древнее поместье своего рода, давно заброшенное, чтобы вырвать ему сердце там, на алтаре Судии в старой семейной церкви Ихайо.

– Но это же язычество, осквернение священного места, оскорбление богов! Неужели он настолько обезумел от горя и не понимает этого?

Чампа опять вздохнул, разлил по кружкам остатки пива:

– Он понимает. Но самое страшное, Стефано – что и я его понимаю. И я не могу сказать о себе, что в подобной ситуации не поступил бы так же. Вот я и хочу его догнать раньше – не из жалости к Алонсо, не из-за того, что Аймо намерился совершить языческий обряд… А из сочувствия к Аймо и страха, что, если он все-таки это сделает, я не смогу выполнить свой долг и применить к нему Право Наказания, хотя и должен буду. Аймо не сдастся просто так. Он или будет биться, или, если у него хватит времени – покончит с собой. Но что так, что так плохо – если мы опоздаем, и он убьет Алонсо на алтаре, он станет еретиком, а это хуже, чем просто убийцей, если бы убил Алонсо просто где-нибудь по дороге. Тогда даже смерть не избавит Аймо от расплаты…

Он опустил голову, прикрыв рукой глаза. Стефано сидел молча и думал. Насильника ему было совсем не жаль, а вот Аймо – жалко безумно, и мысль о том, что завтра, возможно, ему придется биться с другим паладином насмерть, обжигала его болью.

– Как бы там ни было, но нам надо спешить, – поднял голову Ринальдо. – Отдохнем немного и в путь.

Тут как раз вернулся смотритель и сказал, что в пристройке приготовили бочку с водой и тазики – помыться, а в задней комнате – постели. И что лам для паладинов нашли, выбрали самых лучших.

– Благодарю, – Чампа вынул из поясной сумки бумажник, извлек из него блокнот гербовой бумаги, вырвал листок и написал поручительство на обещанную сумму – в сто двадцать реалов за верховых лам. Подписал и поставил свою печать старшего паладина:

– Держи, почтенный. Завтра, наверное, сюда дойдет эстафета. Я для них напишу записку, а гонца, как отдохнет, отправишь обратно с этой бумагой. Деньги придут через пару недель… и вот что. У вас тут маг есть – а он способен телепорты строить?

Смотритель вздохнул:

– Нет, сеньор. Рукастый он у нас и мозговитый – и целитель, и предметник, а вот этого не умеет и погоду заклинать тоже…

– Жаль.

Чампа написал еще одну записку, сложил ее особым образом:

– Это отдашь гонцу. А мы сейчас помоемся, поспим до полуночи – и двинемся дальше.

Смотритель записку спрятал в карман на поясе и спросил:

– А все-таки, сеньоры, что такое стряслось на севере? Неужто и правда древние развалины языческие такие опасные, что аж три паладина и инквизитор туда едут, да еще и эстафету присылают срочную?

Паладин посмотрел на него пристально, и сказал тихо:

– Смотри, не трепи языком. Никаких развалин, конечно же. Ловим паладина-отступника. Но об этом, сам понимаешь, никому знать не надо. Селянам, если они мне сразу не поверили и будут тебя вопросами осаждать, скажи – мол, заезжие ученые копались в тамошних местах и откопали какую-то древнюю гадость. Вот мы и поехали разобраться. Поселку ничего не грозит, так что пусть успокоятся. Всё понятно?

– Конечно, понятно, сеньор. Пойдите, пожалуй, на лам посмотрите, чтоб если что не так, заменить успели.

Ламы оказались отличные, хорошо откормленные и бодрые, так что Чампа остался ими доволен и наградил смотрителя десятью реалами из собственного кармана. Потом они со Стефано быстро смыли дорожную пыль и повалились на соломенные тюфяки в задней комнате. Перед тем как заснуть, Чампа завел на своих часах репетир на полночь, и понадеялся, что его тихий звон все-таки их разбудит.

Проснулся он за три минуты до звона часов. Тело ломило от усталости – все-таки четыре дня по восемь часов езды, с маленькими перерывами на еду и сон утомят кого угодно. Но делать нечего, надо вставать и ехать дальше.

Паладины проехали через спящий поселок, набрали во фляги воды из источника и покинули оазис через северные ворота. Сытые и ухоженные ламы шли быстро, ночь стояла прохладная и безветренная.

– Хвала богам, хоть пыль улеглась, – сказал Стефано, снимая плащ и укладывая его валиком поперек седла перед собой. – И не жарко. Сеньор Ринальдо… А если… если мы успеем и арестуем Аймо – что с ним будет?

Чаматланец вздохнул:

– Всё равно ничего хорошего, Стефано. Ты же и сам знаешь, какое наказание полагается за нарушение устава. В таких случаях и намерения идут в счет. Решать, я думаю, будут все старшие паладины коллегиально, и учтут всё, что только можно. Но всё равно Аймо придется отправиться на покаяние – и надолго. Если не на всю жизнь. Алонсо, конечно, подвергнут всем положенным наказаниям… и если он выживет после порки и позорного столба, его могут наказать повторно уже старейшины его клана – за то, что навлек на их род гнев богов и людской позор.

– Хм… Но если кара за изнасилование так сурова – почему же всё равно находятся те, кто это делает? – задумался Стефано. – Никогда не мог понять.

– За государственную измену кара тоже сурова – а предатели всегда находятся, – горько усмехнулся Ринальдо. – Демоны их знают, почему… Жажда подчинять, жажда обладать, нежелание справиться с собственной похотью, жестокость, подлость, глупость… много причин. К тому же часто доказать факт изнасилования непросто, жертвы, бывает, молчат об этом, если насильник занимает более высокое положение… или как-то сумел их запугать. Как дознаватель, я имел дело с такими случаями. Иногда за помощью обращались сами жертвы. Иногда – их близкие. Иногда бывало, что обращались родственники насильника, из страха, что на их род падет гнев богов. Алонсо же попался потому, что девушка от него забеременела, пока он держал ее в своем загородном поместье, и он ее избил, а потом отвез в пустошь и бросил там умирать. Но Ихайо славятся живучестью, и она сумела добраться до города. У нее случился выкидыш, и Аймо нашел насильника по крови… Сама девушка не знала ни кто ее похитил, ни где ее держали, она не видела его лица – Алонсо всё это делал с ней только в темноте. Если бы Аймо сразу пришел ко мне и рассказал – Алонсо бы уже сидел в камере в цепях, ожидая приговора. Но Аймо решил совершить правосудие сам. Боялся, что Алонсо уйдет от наказания – Кульмек очень влиятельный род и очень богатый.