Индра Незатейкина - Не больно, не страшно

— Держи. Еще кому нужен?

Когда все желающие получили образ ауры новоявленной Иной и успели более-менее подробно его рассмотреть, Иван высказал общее мнение:

— Осталось много нейтральных оттенков, это типично при самоинициации. И закуклена она, действительно, хорошо — защитная реакция, наверное, такая. На агрессивную внешнюю среду. Но она уже Темная, это не вызывает никаких сомнений. Боюсь, даже если была бы возможна реморализация, мы не смогли бы склонить ее на нашу сторону.

— Ваши предложения? — строго спросил начальник.

— Мы не можем ничего сделать, это вне нашей компетенции, — вздохнул Николай Ильич.

— Коля, вот такого демарша я от тебя никак не ожидал! — криво усмехнулся Долгов. — У меня есть предложение получше. Простите, что я не посоветовался с вами и начал действовать на свой страх и риск, но, сами понимаете, тянуть некогда. Время в данном случае против нас. Кроме того, мои действия были негласно одобрены москвичами, что, я считаю, немаловажно. Аналитики, если помните, вы мне позавчера рассчитывали и отсылали в Новгород несколько цепочек вероятностей. Так вот, на наше счастье, у Кати Постниковой оказалась очень высокая вероятность погибнуть в ближайшие дни, так и не осознав себя Темной Иной и не развившись в Великую волшебницу. Без всякого магического вмешательства, в результате естественного хода событий. Поэтому, чтобы сохранить шаткий баланс сил в нашем городе, единственный выход, который представляется мне правильным, это дать событиям развиваться своим чередом и не допустить вмешательства Темных.

В воздухе повисла напряженная тишина недоговоренности. Все чувствовали, что не все так просто.

— Итак, указания будут следующие: аналитическая группа просчитывает все варианты развития событий с участием Кати Постниковой, составляет модель ситуации и постоянно держит меня и оперативников в курсе малейших отклонений от сценария. Оперативная группа находит девушку, постоянно держит ее в поле зрения, контролирует ход событий согласно полученному от аналитиков сценарию, и, в случае чего, старается предотвратить ее активные контакты с Темными. Остальные сидят тихо, как мышь под веником, и выполняют свои должностные обязанности, — на одном дыхании выпалил шеф. — Задачи ясны?

— Уж куда яснее, — пробормотал Николай Ильич.

— Да, еще один вопрос, и я от вас отстану, — спохватился начальник. — Наш уголовник, как я вижу, заходил?

— Стас? — уточнила Людмила. — Заходил, сегодня утром.

— И что?

— Мы действовали согласно разработанному ранее плану.

— Короче, ответили, что вопрос о его возвращении в оперативную группу будете решать вы, и отправили его гулять, — сказала Маша. — Думаю, он понял, что вопрос уже решен.

— Хорошо, — удовлетворенно произнес начальник. — Спасибо. Есть еще какие-либо вопросы?

— Не вижу ничего хорошего, — воспротестовал Иван. — Получается, мы отправили Стаса на улицу, ну и куда ему теперь? Он что — работу станет себе нормальную искать? Верится с трудом! Наверняка все кончится тем, что он вляпается еще в какое-нибудь сомнительное дело и сядет за рецидив, уже не на три года, а лет на десять.

— Это его личная головная боль, — холодно заметила Маша.

— А мы, по-вашему, как — нормально поступаем? — уточнил Иван.

— А у нас компьютерами заниматься некому… — тихонько вздохнула Людмила. — Я вот этого приходящего Сашу все прошу-прошу мне факс-модем нормально настроить — и все без толку, то работает, то не работает… И спама приходит каждое утро ужас сколько, и Интернет в последнее время медленно как-то работает…

— И вообще у нас оперативников не так много, чтобы вот так просто разбрасываться ценными сотрудниками, — добавил Иван.

— Да ну его, этого Стаса, он какой-то неадекватный, — сказала Галя. — С ним в патруль страшно идти.

— Действительно, мы не очень-то красиво с ним поступили, но, я думаю, правильно, — поддержал ее Николай Ильич. — Ему не место в Дозоре, он не чувствует своей целью защищать людей, он перестал их жалеть. Конечно, можно его понять — в тюрьме ему тоже досталось, но, в конце концов, он сам виноват…

— Он совсем невменяемый стал, — вздохнула Маша. — Кто знает, чем вообще это может закончиться… По-моему, ему сейчас надо просто печать ставить, как какому-нибудь оборотню или низшему вампиру… Во избежание…

Начальник помолчал, потом c задумчивым вздохом произнес:

— Все так. Думаете, я этого не понимаю? Стас нам еще очень пригодится. Ему придется красиво умереть за дело Света, только он этого знать не будет — к сожалению или к счастью. Катя Постникова погибнет не случайно, а в небольшой локальной катастрофе, и с ней, возможно, погибнет еще несколько человек и один Иной. Светлый, наш бывший сотрудник.

— Так, — бесцветным голосом произнес Николай Ильич. — Так…

— Как замечательно! — неожиданно громко и зло в установившейся напряженной тишине воскликнул Иван. — Ах, как красиво и правильно! Получается — мы его сдаем?!

— Не сдаем, — тихо, но твердо возразил начальник. — Меняем. Мы могли бы предотвратить эту катастрофу, но это будет, во-первых, вмешательством, которое даст ответные права Темным, а, во-вторых, вместе со Стасом мы спасем от смерти и потенциально великую Темную Иную. Лучшее, что мы можем сделать в этой ситуации — выбрать из двух зол меньшее и пойти на выгодный для нас обмен.

— Меняем, — тихо и внятно повторил Иван. — А Стаса мы спросили, согласен ли он на этот выгодный обмен?

Долгов нахмурился и резко ответил:

— Да, спросили. Как и каждого из вас при вступлении в Дозор спросили, готов ли он в случае необходимости отдать свою жизнь за дело Света. И советую вам почаще вспоминать, какой ответ вы дали.

После некоторой паузы начальник добавил уже мягче:

— Впрочем, это мое видение проблемы. Если аналитики предложат какие-нибудь более приемлемые решения, мы их с удовольствием обсудим…

На лавочке, где утром сидели давешние старушки, теперь тусовалась группа подростков. Детишки пили пиво, обнимались, ржали над нецензурными анекдотами и слушали оравший на весь двор ободранный китайский магнитофон. Музыка отражалась от стен домов, образуя стоячую волну в старом ленинградском «колодце». Стас поморщился: звучал какой-то модный среди современной молодежи рэп.

Пока Стас ковырялся с кодовым замком подъезда, матерясь про себя и подбирая шифр, который, естественно, за три года неоднократно меняли, он непроизвольно вслушивался в слова песни: