Anne Dar - Песнь волчьей крови [СИ]

— Если бы ты так сделал, я бы точно скончалась на месте от приступа любви, — усмехнулась я. — О чем еще ты хотел мне рассказать?

— О Дне благодарения. Не все в стае смогли гладко принять факт моего импринтинга с тобой и смириться с тем, что вскоре я приведу тебя в стаю в качестве своей волчицы. И если с Каем не должно было возникнуть сильных проблем, тогда с Залиной серьезные проблемы предвидел не я один. В День благодарения, когда Кай рассказал тебе о моей помолвке с Залиной, Раймонд, Северин и сама Залина не присутствовали на ужине. Тебе сказали, что это из-за того, что они находятся на открытии реабилитационного центра для бездомных при костеле в Форест Хилле, так как ты не могла знать, что его открытие состоялось неделей раньше. На самом же деле в этот вечер Раймонд и Северин присматривали за Залиной, которая за пять часов до назначенного ужина решила устроить для нас театральную постановку. Она напилась триконита, решив имитировать попытку самоубийства, вот только каждый щенок знает, что для того, чтобы умереть от триконита, одного литра не достаточно — нужно влить в себя минимум три.

— Хорошо помню тот вечер, — сдвинула брови я. — Когда я узнала о том, что ты обручен с другой, я словно перестала существовать.

— Я чуть не пристукнул Кая на месте, за его детское поведение, — снова нахмурился Рудольф. — Только после моего последующего «взрыва» он, кажется, начал понимать, что именно происходит.

— Есть еще что-нибудь, о чем я не знаю? — спустя несколько секунд молчания, тяжело выдохнула я.

— Например, то, что в твой день рождения мы неофициально приняли тебя в стаю, — ухмыльнулся Рудольф.

— Да-а-а, — растянулась в довольной улыбке я. — До сих пор помню, как вы говорили мне: «Добро пожаловать в стаю!», — а я никак не могла понять, что происходит.

— И еще я специально сломал твой мопед, чтобы заранее отрезать тебе пути отступления, и подвезти тебя домой после вашего просмотра «В джазе только девушки».

— Хах! — запрокинула голову я. — Ты хулиган!

— А еще девичник Пепел был вовсе не девичником, — с тихим задором продолжал признаваться во всех преступлениях Рудольф. — Так мы официально принимали тебя в стаю.

— Я, кстати, это совсем недавно поняла. В конце концов, что это за девичник такой — с женихом? Растяжка из слов: «Добро пожаловать в семью» — предназначалась мне, а не Дариушу. До сих пор помню, как он едва не выдал себя, когда я поздравила его с тем, что он становится частью вашей семьи, — засмеялась я. — Я вот о чем подумала, — внезапно запнулась я. — Судя из твоих рассказов, именно в ночи, в которые ты вел себя беспокойно — срывался на Кая или Залину — я не могла нормально спать из-за того, что меня гложило чувство беспокойства. По-видимому, уже тогда мы были ментально сильно связаны друг с другом. Одной из самых тяжелых ночей была ночь после ужина Джордана у вас в поместье. Я не пошла к вам, сославшись на то, что боюсь простыть после схватки с сомом, на самом деле страдая из-за всей этой истории с Залиной… Той ночью, из-за душащего чувства паники, я трижды подрывалась с постели и бегала из комнаты в ванную, и обратно. Так продолжалось до четырех утра, пока огонь внутри меня вдруг так же внезапно не погас, как и появился. Помнишь этот вечер?

— В тот вечер я сильно расстроился из-за твоего отсутствия. Мои эмоции переросли в злость и, в итоге, я едва не распустил всю стаю из-за того, что в какой-то момент всерьез задумался над тем, что нам с тобой будет легче сойтись без стаи. В тот вечер из-за меня под крышей поместья тесно было всем и каждому. Даже вспоминать не хочу, — тяжело выдохнул Рудольф. — Около четырех утра я оказался под твоим домом, в очередной раз, борясь с желанием тайком проникнуть к тебе в спальню через окно. Пока ты не была моей, я едва с ума не сходил от того, что ты не принадлежишь мне. Не очень приятные воспоминания, — вдруг нахмурил лоб Рудольф. — Давай сменим тему.

— Я не против, с учетом того, что сама сильно настрадалась с момента твоего появления в моей жизни, до момента, когда ты впервые впился в меня губами, — криво усмехнулась я. — Где ты был этой ночью и чем занимался?

— Только не говори, что ты ревнуешь меня, — довольно ухмыльнулся парень.

— Нет, потому как я уверена в том, что ты без ума от меня. Я считываю эмоции и чувства с твоего биополя. Какое же всё-таки это упоительное чувство — знать, что тебя всепоглощающе любят! Так, где же ты был последние полтора суток?

— Я был со своей бабушкой.

— С бабушкой?! — не скрыла своего удивления я.

— Равенна Грин — представительница рода Грин и, по совместительству, мать моей матери.

— Теперь понятно, почему она проголосовала за тебя, — спустя несколько секунд молчания, задумчиво произнесла я. — Ты её внук.

— Единственный внук.

— Ты во всём единственный, — заулыбалась в ответ я. — У твоей бабушки больше нет детей? И где её муж?

— Равенна Грин была отдана замуж в возрасте двадцати лет за волка из своего рода.

— Вот как, — сдвинула брови я. — А я думала, что внутриродовые браки запрещены.

— Они запрещены. Однако если брачующиеся состоят в импринтинге, это разрешено. Импринтинг — это самый важный закон стаи, который разрушает любые законы и ограничения.

— Точно… — прикусила нижнюю губу я. — Олуэн говорила о том, что Кай — её племянник, сын её брата. Выходит, что у твоей бабушки есть еще дети кроме Олуэн.

— Сын по имени Бюро, что с тюркского переводится, как «волк». Он с Олуэн из одного помёта, был рожден вторым из трех щенков — третий умер сразу после рождения. У Равенны есть еще сын Инграм, единственный ребенок, выживший из второго помёта, но у него нет детей. Бюро никогда не был примером для подражания, зачастую фигурируя в неприятных инцидентах, но когда десять лет назад он пожертвовал жизнью собственного дитя, чтобы его не включили в черный список, Равенна официально отказалась от своего сына. Это произошло незадолго после того, как она овдовела. Она не хотела, чтобы Бюро продолжал позорить род Грин и стаю своего отца. Отрекшись от Бюро, она автоматически отказалась и от его детей, которых у Бюро двое, не считая Кая, от которого он отказался в младенчестве, осознанно предав его умерщвлению.

— Как он вообще мог так поступить с собственным ребенком? Ведь лучше быть внесенным в черный список, чем… — я запнулась.

— В итоге Инграм, младший брат Бюро и полная его противоположность, стал вожаком стаи своего отца, моего деда. Сейчас ему двадцать восемь лет и он всё еще не женат, из-за чего я до сих пор остаюсь единственным признанным внуком Равенны.

Закрыв глаза, я еще раз вспомнила величественную Равенну Грин, восседающую на троне, под знаменем зеленого волка. Она была достаточно пожилой женщиной, голова которой уже была покрыта дымчатой сединой. Равенна была очень красивой женщиной, с четко очерченными скулами, васильковыми глазами и высоким лбом, который делал её внешность поистине аристократической. Её фигура была идеально-точеной, что невозможно было скрыть под монашеским балахоном — сильно выдавала благородная походка. Олуэн, не смотря на всю свою красоту, не была похожа на свою мать. Её мать была величественной женщиной, в то время как Олуэн была из того типа женщин, которые, хотя и отличаются сверхъестественной красотой, величественностью, всё же, обделены.