Anne Dar - Песнь волчьей крови [СИ]

Проснувшись в десять часов, я решила прислушаться к советам Рудольфа и попытаться сосредоточиться на тишине, вместо того, чтобы распыляться по сторонам, как делала это накануне. До одиннадцати часов просидев в каменной яме, наполненной горячей водой, я вернулась в спальню и, отказавшись от завтрака, легла на кровать, прикрывшись пледом. Злость невероятной силы каждое мгновенье пыталась вырваться из моего подсознания, но, погрузив свой внутренний мир в полудрему, я успешно подавляла её. Не знаю, как у меня это удалось, но в итоге я пролежала с закрытыми глазами и без единого движения вплоть до десяти часов вечера. Когда же я раскрыла глаза, Рудольф всё еще сидел на стуле у камина. Скрестив руки на груди, он сосредоточенно смотрел на меня сквозь всю комнату, словно пытаясь уловить ноты моего настроения.

— Как ты? — сдержанно поинтересовался он, но я не ответила.

Медленно встав с постели, словно боясь разбудить в себе дракона, я одела тапки и аккуратным шагом подошла к Рудольфу.

— В порядке, — в итоге только и смогла выдавить я, сев рядом с собеседником. — Уже через два часа начнется. Я чувствую волну, накатывающую на мой внутренний мир. Она скоро будет готова обрушиться на моё подсознание, чтобы раздавить его всей своей мощью. Едва ли я смогу устоять против силы такой мощи…

— Я не говорил тебе еще этого, но… — тяжело выдохнул Рудольф, после чего ненадолго замолчал, словно пытаясь выстроить свои мысли в шеренгу. — После обращения у полуоборотня отрастают волчьи уши, хвост, ногти и волосы, которые, к тому же, еще и резко меняют цвет. Еще у нас изменяется цвет радужной оболочки глаз, согласно цвету рода, которому мы принадлежим, но мы остаемся в своём теле. Понимаешь, о чем я говорю?

— После обращения я была совершенно другим человеком… Моё лицо и даже тело изменилось. Словно моё подсознание переселилось в тело другой девушки… — я замолчала, после чего сквозь зубы добавила, словно через силу подняв белый флаг. — Она более властная и сильная.

— Подобный феномен среди оборотней встречался всего один раз. Этот феномен имеет название «Нова», в честь волчицы, с которой происходит подобная перемена.

— Происходит? То есть речь идет о реальном персонаже, а не об очередной героине легенд?

— Этой волчице сейчас пятьсот пятьдесят семь лет, что равняется семидесяти трем человеческим годам. Она всё еще жива.

— И что известно о подобном феномене? — с замиранием сердца спросила я, вполне обоснованно боясь услышать в ответ нечто страшное.

— Полуоборотень с таким феноменом каждое полнолуние обращается в двадцатилетнюю особь. Не смотря на то, что Нова сейчас находится в относительно преклонном возрасте, каждое полнолуние, в отличие от своих сверстников, она обращается в молодую волчицу, вне полнолуния продолжая нести бремя своих лет.

— Я бы не сказала, что старики-полуоборотни несут возрастное бремя, ведь даже выглядя на семьдесят, они здоровы, как двадцатилетние, и бодры, как подростки. Но подожди, выходит… В свои девяносто я буду один раз в месяц превращаться в молодую девушку с ушами и хвостом?

— В то время как я буду оставаться стариком, — ухмыльнулся Рудольф, — с ушами и хвостом.

— Бодрым стариком, — улыбнулась в ответ я. — Не забывай, что твой отец состряпал тебя, когда ему было девяносто девять лет.

— Да уж, — продолжал улыбаться мой собеседник, — сексом волки занимаются до последнего, хотя с определенного возраста и не могут зачать потомство.

— Мой отец тоже сделал меня за пределами возможностей своего возраста. Может быть, поэтому роды Грей и Рэд считаются сильнейшими? — с иронией заключила я.

— Не-е-ет, — еще откровеннее засмеялся Рудольф. — Они сильнейшие потому, что Рогир Грей и Бенегер Рэд были первыми обращенными оборотнями. Остальные были обращены в то же полнолуние, только немногим позже.

— Вот как. Я об этом не знала.

— Не удивительно, ведь этой информации нет в летописи Бирюка. Об этом рассказал мне мой отец. Еще мой род считается сильнее твоего, потому как мой отец был единственным оборотнем, не возлегшим с Эстрильдой на одно ложе, чем сохранил свою волю и волю своих потомков.

— Хммм… Давно хотела спросить тебя о том, кто такой Бирюк.

— Бирюк, в переводе означает «отшельник». Имени полуоборотня-отшельника, написавшего летопись, не сохранилось, поэтому она была названа летописью Бирюка. Мой отец говорил, что Бирюк был немым — Летард Браун отрезал ему язык.

— За что? — нервно сглотнула я.

— Не знаю, — пожал плечами Рудольф. — Вот только факт остается фактом — Бирюк был немым летописцем и летопись, над которой он работал всю свою жизнь, была обернута в обложку из кожи, принадлежащей неизвестному сыну Первородителей Годелота Блу и Эстрильды Блэк. Он был чистокровным оборотнем, с которого Годелот приказал снять кожу за то, что тот, будучи в сознании человека не порабощенном полной луной, удовольствия ради жестоко растерзал трех женщин. Во время ближайшего полнолуния психопата казнили и сняли с него шкуру.

Вспомнив, как впервые взяв летопись в руки, я заинтересовалась происхождением неизвестной мне кожи, меня передернуло. По-моему, я слишком мало смыслила в новом для себя мире и наверняка недостаточно знала о его ярчайших представителях.

Стоя в тронном зале, напротив представителей шести родов, я переводила взгляд с единственного свободного трона на Рудольфа и обратно на пустующий трон, над которым возвышалось знамя с красным волком. Просторный зал был переполнен полуоборотнями в монашеских серо-бежевых рясах, но никто из присутствующих не произносил ни слова, отчего создавалось ощущение, будто я нахожусь в эпицентре собрания секты, члены которой вот-вот начнут проводить надо мной страшный обряд. Пока же я старалась не смотреть на Залину, стоящую в десяти шагах от меня слева, чтобы лишний раз не дразнить своего внутреннего волка.

Хотя у меня не было с собой часов, я знала, что до полуночи оставалось немногим больше пяти минут. Внутри меня словно проснулись таинственные часы, посекундно отсчитывающие моё существование.

Сжимая и разжимая кулаки, я старалась расслабиться, но у меня ничего не выходило. Когда до полуночи оставалась тридцать одна секунда, в моих висках начал пульсировать жар. В очередной раз сжав кулаки изо всех сил, я начала гулко дышать через зубы, чем сильно привлекла к себе внимание окружающих, которые, как казалось, в отличие от меня совершенно не чувствовали приближения полнолуния.

Секунды тикали невероятно медленно. Тридцать… Двадцать девять… Двадцать восемь… Семнадцать… Шестнадцать… Пятнадцать… Десять… Восемь… Три… Два… Один…