Anne Dar - Узник [СИ]

Ни слова не сказав друг другу во время ужина, я допила свой чай и, не дожидаясь, когда Ричард закончит свой ужин, пожелала ему спокойной ночи, так как боялась того, что сорвусь и начну задавать раздражающие его вопросы.

Подкинув дрова в охваченный огнём камин, я села в кресло-качалку и начала дремать, прерывисто поглаживая Маффина, мурлыкающего на моих коленях. Около часа дремоты я провела у теплого камина и очнулась лишь из-за сбежавшего с колен кота. Встав с кресла, я машинально посмотрела наверх — Ричарда у решетки не было.

Минуту колеблясь, я всё же направилась к комнате своей опекунши и вошла в нее. Сев на колени на твёрдой кровати, я медленно приоткрыла завешенное шторами окно. На кладбище снова виднелись мерцающие голубые огоньки над несколькими могилами сразу, и я обратила внимание на то, что над могилой тётки огонёк отсутствует. Понаблюдав за этим явлением около пяти минут, я встала с кровати, занавесила шторы и вышла в гостиную. Ричарда всё еще не было у решетки. Помешкав, я всё же решилась выйти на улицу, надев на себя старую, рваную толстовку и резиновые сапоги.

Идти на кладбище после девяти вечера, когда сумерки вступили в свою полную силу и над головой нависли трещащие по швам тучи, было жутковато. Мне постоянно казалось, будто в лесу кто-то прячется от моих глаз и это вовсе не ветер шелестит полуголыми ветвями деревьев, а некто затаившийся и желающий мне навредить. Мерещилось, будто за серыми крестами притаилось нечто опасное, но притягивающее меня как пчелу на мед. И всё же желание увидеть голубой огонек вблизи было сильнее моего страха. С каждым леденящим душу шагом, я становилась всё ближе к заброшенному, ветхому кладбищу, и огоньки делались всё более тусклыми, словно расплываясь в сгущающихся сумерках. Когда я была всего в десяти шагах от ближайшей могилы, огоньки окончательно исчезли. Жутко оказаться ночью, в нескольких шагах от заброшенного кладбища, на краю леса, с чувством, словно тебя сюда заманили как в мышеловку, и вот-вот треснет защелка, способная раздробить твои кости. Ветер становился сильнее и лес всё громче вопил своё жалостливое, и жуткое песнопение, словно посвящаемое мне. Я хотела быстро развернуться, но не смогла, застыв от страха при мысли, что как только я повернусь затылком к этому жуткому месту, за моей спиной произойдет нечто страшное. Смешно, но я словно боялась потерять контроль над ситуацией, которую не контролировала.

Вдруг я заметила один единственный, яркий и до сих пор не исчезнувший огонек, и сразу же решила подойти ближе, чтобы потом не жалеть об упущенном моменте. «Никто меня не убьет. Это право уже закрепил за собой Ричард, так что по очереди, господа», — с иронией подумала я и, наконец, зашла на кладбище.

Ветер шнырял между мрачными могилами, словно пытаясь меня остановить на полпути к огромному надгробному камню, закругленному в виде арки. Подойдя к нему ближе, я увидела в плите выдолбленное плоское отверстие, повторяющее форму арки. Отковыряв от плиты прилипшие к ней опавшие листья и наросший мох, я смогла прочесть выгравированную на ней надпись: «Здесь покоится ответ». Очистив ото мха даты 1817–1892 и подсчитав, что умерший прожил семьдесят пять лет, я начала очищать имя — Маркус Тамм — как вдруг кусок старой плиты треснул и незначительный обломок откололся от нее. Я хотела вернуть его на прежнее место, но вдруг, в образовавшейся щели, заметила инородное тело. Просунув большой и указательный пальцы вглубь трещины, я неожиданно вытащила небольшую, плотную книгу-блокнот. Находка меня удивила, но жуткое ощущение, которое может возникнуть лишь на скрытом в сумерках кладбище, заставило меня поспешно вставить отколовшуюся часть плиты на её прежнее место, после чего я буквально бежала в сторону дома, словно спасаясь от невидимых духов.

Вернувшись домой и убедившись в том, что Ричард не наблюдает за мной, я отправилась в ванную. Умыв лицо, я с облегчением села на закрытую крышку унитаза и взяла в руки находку. Блокнот был размером с полторы моей ладони и был обтянут твердым кожаным переплетом. На его лицевой стороне красовалась выжженная надпись «Напиши», а сзади на нем была выдавлена прессом дата — 1800 г. Любопытство заставило меня поспешно открыть находку, однако внутри я обнаружила всего лишь несколько десятков пустых страниц. Такого жгучего разочарования я не испытывала с тех пор, когда в десять лет у меня сломался велосипед, и в нашем зачуханном городке не оказалось необходимой для его починки запчасти, отчего мне пришлось распрощаться с железным мустангом. Еще пять секунд назад я всерьез думала, что в мои руки попал важный артефакт, в котором будет хотя бы строчка, пусть даже самого глупого текста. Со злостью и разочарованием, я захлопнула находку и, переодевшись, отправилась в постель.

Уходя с утра на работу, я взяла с собой причину своего вчерашнего разочарования. Полдня я перелистывала блокнот, в тщетной надежде найти в нем хоть что-нибудь интересное, но, в итоге, все мои надежды были растоптаны бездушными листочками блокнота.

В обед ко мне зашли двое знакомых по школе подростка, с которыми я около двух часов проговорила о мелочах вроде моды в одежде или новинок в кинопрокате, которые доходили до нашего городка с слишком большой задержкой. Еще днем заходила пара женщин и дряхлый старик, но с ними я толком не общалась.

За полчаса до окончания моего рабочего дня начался очередной для этой осени, сильный шторм, и я решила переждать его в библиотеке. Включив настольную лампу, святившую тусклым, тёплым светом, мой взгляд в очередной раз остановился на вчерашней находке, которая просила ожогом на своей коже: «Напиши». Я подумала о том, что когда-то кто-то проигнорировал эту немую просьбу, из-за чего сейчас я довольствуюсь лишь пустыми листами книги, и поэтому я решила написать на страницах девственного блокнота хоть что-нибудь.

«Камилла Тамм» — вывела ровным почерком на первой странице своё имя я, при помощи черной чернильной ручки-пера. Я думала о том, что написать дальше, когда заметила, что надпись исчезает и на её месте появляется другая — выведенная не моим почерком, на неизвестном мне языке, надпись гласила: «Nomen est omen». Я успела сфотографировать фразу на мобильный прежде, чем она успела исчезнуть. Спустя несколько секунд онлайн-переводчик заявил мне, что перед ним латынь, после чего автоматически транслировал на экран перевод интересующей меня фразы: «Имя — это знак». Около минуты я сидела неподвижно, после чего начала снова рассматривать пустые листы блокнота, в которых не было ничего необычного, кроме их желтизны и ветхости. Взявшись за ручку, я снова написала:

— Камилла Тамм.