Anne Dar - Узник [СИ]

— A capillo usque ad ungues. — От волос на голове до ногтей на пальцах ног, — подтверждала страница, словно зная, с кем общается.

— Кто я? — написала я на уже успевшем очиститься листе.

— Semel heres sеmper heres. — Единожды наследник всегда наследник.

— Я наследник?

— Inutilis quaestio solvitur silentio. — Ненужный вопрос освобождает от ответа.

— Наследник чего?

— Heres, succedens in honore, succedit in onere. — Наследник, наследующий благо, наследует и тягостное бремя.

— Мне грозит опасность?

— Anguis in herba. — Змея в траве.

— Кто ты и где?

— Abyssus abyssum invocat. — Бездна взывает к бездне.

— Расскажи о Р. Р.

— Victoria cruenta. — Победа купленная кровью.

Я хотела еще многое написать и еще больше получить ответов, но ни одна из ручек не смогла оставить больше ни единого чернильного следа ни на одном из листов блокнота. Когда я поняла, что со мной больше не хотят общаться, я, с трудом переваривая произошедшее, под проливным ливнем отправилась домой, стараясь сдержать дрожь своей взволнованной души. Ветра почти не было, что позволяло мне спокойно раскрыть свой старый пепельный зонт-трость, и хоть как-то укрыться от непогоды.

Придя домой, я решила не рассказывать о произошедшем своему пленнику — слишком сильно я была встревожена. Пообщавшись с Ричардом около двух часов, сознательно не затрагивая тему о его прошлом, я передала ему сборник сонетов Шекспира, после чего спустилась вниз и в очередной раз зашла в комнату своей тётки. Кроме сильного ливня за окном ничего нельзя было рассмотреть, отчего сегодня спать я легла с легким чувством разочарования.

Каждую осень я минимум трижды просыпалась из-за непогоды, поэтому, открыв глаза в шесть утра от раздирающего пространство грома, я не сильно удивилась небесному рокоту. На несколько секунд подойдя к окну, чтобы посмотреть на ливень невероятной мощи, я быстро вернулась в постель, съёжившись от сильного холода. Достав мобильный телефон, я снова начала перечитывать латинские афоризмы, пытаясь понять их суть. Речь шла обо мне, как о наследнике, наследующем благо и тягостное бремя. Сначала я подумала о том, что у меня нет ни родителей, ни близких родственников, от которых я могла бы что-либо унаследовать, но вдруг мне в голову пришла мысль о том, что «нет» не значит «не было». По факту, я являлась обладателем большой родословной, о которой толком ничего не знала.

Что означает «бездна взывает к бездне», я так и не смогла понять, но «змея в траве» меня серьезно заинтересовала. Можно было подумать, что «змеей в траве» является Ричард, однако он был тем, кто напрямую заявлял об угрозе исходящей от него, поэтому он уже не мог являться «скрывающимся в траве». Тогда кто эта «змея в траве»? Мысль о том, что в моей жизни может появиться еще кто-то, кто захочет мне навредить, напрягала. Что же касается моего вопроса о Р. Р. — это он «победа купленная кровью» или мне, для того, чтобы узнать о Р. Р., необходимо купить ответ кровью? Как только эта мысль посетила меня, я сразу же потянулась к столу, на котором лежала маленькая булавка, и, зажмурившись, резко проколола ей большой палец своей правой руки. Сделав кровавый отпечаток на первом листе блокнота, я около минуты ожидала, пока что-нибудь изменится или, хотя бы, мой след исчезнет. Однако ничего из ожидаемого мной не произошло, и, в итоге, я захлопнула блокнот с разочарованием. Положив книгу на стол, я легла на подушку и начала рассматривать потолок, чтобы быстрее заснуть под шум ливня, как вдруг кот, лежавший между мной и столом, ощетинился и выбежал из комнаты. Это заставило меня резко приподняться и снова взять блокнот в руки.

На сей раз, его листы были заполнены неизвестным мне каллиграфическим почерком и черно-белыми иллюстрациями, поясняющими текст. Я поспешно начала читать, чтобы текст не успел исчезнуть прежде, чем я выжму из него всю информацию:

«Таммы — древний род друидов, чье наследие передается с семенем. В конце шестнадцатого века род Таммов столкнулся с неведомым прежде ведьмовским родом Переяроков. Между родами вспыхнула кровавая война, в которой, на протяжении нескольких столетий, не было ни проигравших, ни побежденных. В конце девятнадцатого века род друидов создал оружие, которое должно было покончить с войной между двумя древними родами, уносящей жизни из третьего рода, пребывающего в неведении о войне — человеческого. В скальной купальне, наполненной кровью принесенных в жертву — одного представителя из рода Таммов и одного из рода Переяроков, против воли был заколот в сердце жертвенной иглой Ричард Рауд. После принудительной смерти, выполненной по канонам церемонии умерщвления, Р. Р. стал хранителем рода Таммов, обязуясь истреблять ведьмовской род Переяроков.

Однако Таммы изначально подписали договор, без которого ритуал не мог состояться: обрекая Ричарда Рауда на преждевременную смерть и службу друидскому роду, род Таммов начнет сокращаться в течение следующего столетия, постепенно лишаясь рождения в роду детей мужского пола. Последнее в роду дитя женского пола, которое не сможет продлить род по мужской линии, принесет свободу Р. Р., как только тот отнимет у того дитя дыхание. К появлению на свет последней носительницы друидской крови, ведьмовской род Переяроков должен будет быть практически истреблен, так как приближение гибели рода Переяроков будет приближать рождение дитя. Если последняя из Таммов умрет прежде, чем Рауд успеет отнять у нее жизнь — он лишится возможности освободиться навсегда и перейдет на службу остатками рода Переяроков, которые смогли бы выжить к тому времени. Если последняя из рода умрет не от рук Рауда и Переяроки в тот час будут истреблены — Рауд будет предан мучительной гибели в течение одного столетия, на протяжении которого не сможет сократить свои муки и по истечении которого забудет кто он такой и откуда явился…»

Я не успела дочитать буквально один абзац, когда весь текст и все появляющиеся до этого изображения, демонстрирующие события прошлых веков, исчезли.

— Как насчет договора? Я тебя выпускаю и ровно через год, в назначенном месте, в назначенное время, мы встречаемся, чтобы ты убил меня безо всяких сопротивлений с моей стороны.

— Не готов идти на подобный риск. Вдруг тебя прикончат прежде, чем я успею до тебя добраться? Или ты сбежишь, и мне придется тебя искать.

— Логично, — поджала губы я. — Если не хочешь рассказывать о причинах жажды моей смерти, может быть, хотя бы пояснишь, почему мне нельзя умереть не от твоей руки?

Я решила не рассказывать ему о «диалоге с дневником», решив разобраться в том, чего я никак не могла до конца понять.

— Люблю всё делать сам.

— Значит, процесс моего убийства ты называешь «любовью к делу»?