Мария Демидова - Катализатор

— Вот как… — Жак улыбнулся и вопросительно взглянул на напарника. — Как думаешь, возьмём бегуна?

Мик особым энтузиазмом не загорелся.

— Слушай, если тебе охота развлекаться со стажёром — пожалуйста. Иди к шефу и пробивай эту идею. У меня и без того дел навалом.

— Зовут-то тебя как? — спросил Жак юного незнакомца.

— Рэд.

— Что, просто Рэд? Без фамилии?

Парень помолчал секунду.

— Ну Рэдли.

— Ну Рэдли… — со вздохом повторил Жак, пытливо вглядываясь в серьёзное лицо юноши. Фамилия явно была придумана только что. Имя, возможно, тоже. Но взгляд оставался прямым и открытым, и просто выставить парня за дверь Жак не смог. — Ну хорошо, — кивнул он. — Приходи завтра, Рэд Рэдли. Попробуем поработать.

Об этом решении майор Гордон не пожалел ни разу. Перечисляя свои достоинства, Рэд явно поскромничал. Парень был умён, хорошо колдовал, за версту чуял ловушки и, что наставник ценил особо, очень серьёзно относился к работе. От семнадцатилетнего мальчишки такой старательности, ответственности и дисциплины ожидать было трудно. Уже через полгода Рэд официально поступил на службу.

Для Гордонов он очень быстро стал членом семьи. Парень легко нашёл общий язык с Кристиной, которая почти всегда была рада его приходу. Исключением были праздники, на которых собирались подруги Аниты.

— Смотри-ка, жених пришёл! — хитро подмигивали они десятилетней девочке, которая не знала, куда спрятаться от смущения.

В «женихах», впрочем, Рэд проходил недолго — через полтора года после приезда в Зимогорье он действительно женился. Правда, со своей супругой познакомил Гордонов далеко не сразу.

В полиции Рэд дослужился до звания капитана, когда занявшая пост директора Зимогорского музея-заповедника Магдалена Олмат попросила Жака посоветовать ей человека, который мог бы возглавить переформированную службу безопасности. Майор ни минуты не сомневался в выборе.

Отношения Жака с родным сыном складывались не так легко.

Крис рано научился ходить и, как нередко повторял отец, сразу пошёл куда-то не туда. Гордоны, избалованные спокойствием и послушанием старшей дочери, были абсолютно не готовы к выходкам сына. Его ни на минуту нельзя было оставить одного. Стоило потерять бдительность, как что-то падало, разбивалось или ломалось. Любопытный мальчишка забирался на тумбочки, шкафы и подоконники, открывал все двери, из-за чего Кристине пришлось торопливо осваивать запирающие чары. Спасло это ненадолго — колдовать Крис тоже начал рано.

Единственным, кто мог хоть как-то обуздать энергию младшего Гордона, оказался всё тот же Рэд. Он великолепно ладил с Кристофером, но находиться с ним постоянно, конечно, не мог. После несчастного случая в школе всё только усложнилось. Увлечение сына спортом Жака порадовало, но ведь было и другое. Мальчишка полностью вышел из-под контроля, начал сбегать из дома, ударился в эксперименты с опасными артефактами. Несколько раз бесчувственного Криса притаскивали домой перепуганные одноклассники. По меньшей мере трижды родители после долгих ночных поисков обнаруживали сына, мертвенно бледного, с истощённым полем на больничной койке. О скольких смертельно опасных авантюрах они с Анитой так и не узнали, Жак даже думать не хотел.

Держать сына в узде не помогали ни родительский, ни полицейский опыт. Попадая под очередную волну отцовского гнева, мальчишка поначалу угрюмо отмалчивался. Подростком — начал огрызаться. Позднее — язвить. Поведения своего, впрочем, ни в одном из случаев не менял.

Беспокойство о будущем Криса постепенно сменялось глухим раздражением. Он делает то, что может. Если упёртый нахал всё пропускает мимо ушей — кто в этом виноват? В конце концов, у всякого терпения есть предел.

Когда Рэд после долгих сомнений всё-таки рассказал подполковнику Гордону о том, что его четырнадцатилетний сын взломал музейную сигнализацию, Жак не выдержал.

— Лучше бы моим сыном был ты! — в сердцах воскликнул он.

— У вас уже есть сын, — серьёзно ответил Рэд. — И, поверьте, он ничуть не хуже.

Время давно перевалило за полночь, но Кристина всё ещё не спала. Статью с уже успевшей намозолить глаза подписью «В. Иномирец» девушка перечитывала в третий раз. Легче от этого не становилось. «Что скрывает Зимогорский музей-заповедник?» — гласил заголовок на первой полосе. Под ним красовалась полуразмытая мрачная фотография замка, в такой подаче казавшегося поистине зловещим. Сама статья занимала почти целый разворот и полностью была посвящена произошедшему на прошлой неделе ограблению.

Стоило признать — иномирский журналист проделал большую работу. Он поговорил с полицейскими, нашёл свидетелей, несколько раз приходил в музей, чтобы лично пообщаться с главой охраны и директором. Мэдж отослала его к Эшу, и тот, как до этого Рэд, рассказал Виктору официальную версию произошедшего. Журналиста она, похоже, не убедила. «Как во время дежурства самого главы службы безопасности в фонде, где находятся особо важные артефакты, могли оказаться посторонние? Почему не сработали защитные чары? И, наконец, способен ли на самом деле Зимогорский музей-заповедник обеспечить сохранность своих опасных экспонатов, или в самом сердце города находится бомба замедленного действия?»

Но всё это было цветочками. Ягодки заалели в финальной части статьи, где Виктор недвусмысленно намекал на возможную причастность сотрудников музея к ограблению. Он раскопал и мартовскую историю с порталом: «Не слишком ли много успешных попыток вынести ценные артефакты из самого охраняемого здания Зимогорья?». Но больше всего упирал на простой и убедительный факт: музейщики почти два часа не пускали полицейских на место преступления. Опровергать это было бессмысленно. Объяснить — невозможно. Сказать правду — значило подставить под удар Рэда, причём в тот момент, когда никто даже разбираться не станет в причинах произошедшего. Его просто разорвут на части, и никакие перевоплощения не помогут. Кристина не сомневалась, что решение выставить полицейских за дверь было правильным. И жалела только о том, что тяжесть последствий, похоже, ляжет на весь музей.

Традиционный летний студенческий бал в этом году должен был стать незабываемым. По крайней мере, афиши, развешанные по городу ещё за месяц до праздника, обещали что-то грандиозное. Первый корпус Зимогорского университета, словно желая оправдать самые смелые ожидания, оделся в пёстрый наряд из цветочных гирлянд, шариков и разноцветных огней, которые даже в жидких сумерках раннего вечера смотрелись эффектно, обещая волшебное зрелище ночью.

Крис появился, когда праздник уже был в разгаре. Бесцельно лавируя между разряженными студентами, парень скользил взглядом по лицам, кивками отвечая на приветствия. За два года Крис успел перезнакомиться почти со всем университетом, хотя назвать эти знакомства близкими у него бы язык не повернулся. Многие, впрочем, считали иначе. Его звали то в одну, то в другую компанию, Крис обаятельно улыбался, вставлял в разговор пару реплик, шутливо раскланивался и продолжал свой путь по равномерно шумящему студенческому морю. Больше половины присутствующих были магами, и их поля, реагируя на эмоции, пересекаясь и усиливая друг друга, создавали в зале неповторимый энергетический фон.