Мария Демидова - Катализатор

Шаг. Выпад. Звон. Блок. Шаг. Уклонение. Шаг. Выпад. Звон. Ещё раз. Ещё.

Эш всё-таки ошибся. Клинок скользнул вдоль чужой шпаги, не отведя удара. Страховочный амулет, прикреплённый к гарде и служивший как сохранению исторического оружия во время боя, так и обеспечению безопасности противников, сработал идеально. Энергетический буфер легко толкнул Эша в грудь раньше, чем металл коснулся тела. Казалось, что остриё шпаги наткнулось на доспех.

— Ты точно решила от меня избавиться, — усмехнулся Эш, опуская оружие и переводя дыхание.

— Так страховка же…

Джин выглядела одновременно смущённой и довольной. Победа над учителем ласкала самолюбие.

— А если бы страховка не сработала?

Она дёрнула плечами, представив.

— И увезли бы меня отсюда с дырой в груди. И хорошо если в больницу, а не…

— Хватит. — Джин смотрела на него с детской смесью обиды, злости и раскаяния во взгляде. — Я поняла. И кончай улыбаться так, будто это смешно.

— В том-то и дело, что не смешно. — Эш снял с оружия амулеты, вложил шпаги в ножны. — Если не хочешь убивать — не рассчитывай, что сработает страховка, или что противник отразит удар. Главное решение всегда принимаешь ты. Так что не увлекайся. Самоконтроль, помнишь? Ради чего мы всё это затеяли?

— Чтобы я училась контролировать эмоции и через них — силу, — тоном прилежной школьницы ответила Джин.

— Вот именно. А ты, кажется, не слишком стараешься.

«Это потому, что у меня больше нет неконтролируемой силы, — подумала Джин. — Твоя «чёрная дыра» — надёжный предохранитель. Правда, тебе не стоит об этом думать».

«Контроль над эмоциями — шаг к победе над беспричинным страхом, чучело, — подумал Эш. — Даже если из-за меня у тебя больше нет неконтролируемой силы».

«А что если ты действительно угодишь в больницу, родной?» — подумала Илона Скай. Подумала и произнесла вслух.

— Что если с тобой что-то случится?

Эш посмотрел на мать с недоумением.

— Что-то настолько серьёзное, что потребуется диагностика поля, — пояснила Илона.

Он пожал плечами.

— Диагностика — добровольная процедура. Я могу от неё отказаться.

— А если ты будешь не в том состоянии, чтобы тебя спрашивали? — О подобном не хотелось даже думать, но профессиональный опыт уже подкидывал ситуации, в которых с человека без его согласия имеют право снять все амулеты.

— Слишком много «если», мам, — улыбнулся Эш. — Вот если случится, тогда и будем думать.

Джина не спешила его поддержать. Потому что Илона была абсолютно права.

— Если случится, думать будет поздно, — твёрдо сообщила миссис Скай. Достала из ящика стола стопку бумаги, положила перед сыном листок и ручку. — Мы не можем остаться в Зимогорье, чтобы в случае чего ставить подписи под официальным запретом. Нужно подстраховаться. Так что садись и пиши. Под диктовку.

В её тоне звенел металл. Очень знакомо звенел.

«И правда — никуда наследственность не спрячешь», — мысленно усмехнулась Джин.

— И ты тоже пиши, — обратилась к ней Илона, положив на стол ещё один лист бумаги.

— А это зачем? — нахмурился Эш.

— На случай если что-то случится со мной, — ответила вместо Илоны Джин. — Мне тоже нельзя снимать браслет, помнишь?

— Бред. Ты полностью контролируешь моё поле. Если с ним что-то будет не в порядке, сможешь без чужого вмешательства адекватно оценить степень опасности и принять решение. Но в обратную сторону это не работает. Если с донорским полем что-то случится, я могу не заметить. И без диагностики всё равно будет не обойтись. Ты сильна, но не неуязвима. Нельзя так рисковать…

— Эш… — Илона мягко коснулась его плеча, прерывая череду возражений. — Родной, я всего лишь хочу, чтобы если этот вопрос возникнет, решение принимал только ты. Пишите, дети. Будем надеяться, что эти бумажки вам никогда не пригодятся.

И она начала диктовать.

Бумажка пригодилась почти через четыре года. Когда Эш действительно угодил в больницу с дырой в груди. Предсказатель хренов. Впрочем, он, как всегда, был прав: обратная ситуация принесла бы куда больше проблем.

Главврач центральной больницы Зимогорья прочитал документ дважды и внимательно посмотрел на Джину поверх очков.

— Доверенное лицо, значит… — неодобрительно протянул он. — С правом подписи…

— Да. Как раз в таких ситуациях.

— А это… — он указал на два имени под росчерком Эша.

— Его родители. Они живут далеко от Зимогорья, но документ составлен с их согласия и, как видите, заверен по всем правилам.

Врач беспомощно протянул листок обратно.

— К чему такие сложности? Что такого особенного в его поле?

— Ничего. Но пять лет назад он достаточно плотно общался с дардарскими шаманами. Как раз о проблемах поля. И они внушили ему некоторые убеждения, которые не слишком понятны современной науке.

Врач закатил глаза.

— Хорошо… Джина, но вы ведь неглупая девушка. Практикующий врач, более того — полевик! Вы ведь понимаете, что нам необходимо провести полную диагностику. Если окажется, что всё в порядке, — я первый вздохну с облегчением. Но мы должны убедиться.

— Понимаю. Но вы же видели — он вполне отчётливо выразил свой запрет. Если я без достаточных оснований его нарушу, Эш очень на меня рассердится, когда очнётся.

— Если вы будете упорствовать, он может вообще не очнуться! — вспылил врач. — Если его состояние ухудшится…

Джин устало потёрла глаза.

— Не волнуйтесь, если его состояние ухудшится из-за проблем с полем, я дам согласие.

— Но нам нужно будет действовать быстро, — напомнил врач. — Мы не сможем ждать момента, когда вы будете здесь…

— Об этом не беспокойтесь. Я буду здесь в любой момент. Даже если вам очень захочется меня выгнать.

За всё время их беседы Вернер не произнёс ни слова. Но после, отойдя на достаточное расстояние от кабинета главврача, остановил Джину в пустом больничном коридоре. Мягкость из глаз врача исчезла — как не бывало.

— Давайте начистоту, — предложил он. — У меня есть пациент, который находится в тяжёлом состоянии, и моя задача — сделать так, чтобы он выжил. То, что у меня нет поля, не значит, что я не представляю, как оно работает. Я знаю, что повреждения могут не проявляться сразу, если заглушаются амулетами. И я видел, к чему это приводит. И если вы не убедите меня, что у моего пациента таких повреждений нет, я наплюю на ваши официальные бумажки, религиозные убеждения и прочую антинаучную чушь и проведу диагностику. Так как, Джина?

Взгляд девушки остался прямым и уверенным. Врачу больше не казалось, что она вот-вот упадёт в обморок или сорвётся в истерику. Джина раздумывала над ответом. Вернер ждал. Не только потому, что от её слов зависела судьба его пациента, но и потому, что ответ мог объяснить странности, которые хирург заметил во время операции. Он был единственным в Зимогорье и одним из немногих в стране врачей без поля, которые имели право оперировать магов. Для этого нужны были не только умение обращаться со специальным оборудованием, но и особый талант, и внимательность, граничащая со сверхчувственным восприятием. Вернер в точности знал, как ведёт себя поле пациента во время того или иного хирургического вмешательства, мог без приборов определить силовую активность по малейшим изменениям жизненных показателей и всегда был готов к неожиданным эффектам. Спасибо Рэду Рэдли… Но Вернер никогда не видел, чтобы поле продолжало активно работать и поддерживать силы организма в состоянии клинической смерти. Даже пресловутый Рэд перестал перевоплощаться и остался в той форме, в которой его застала остановка сердца. В человеческой, к счастью. Это было гораздо удобнее и, возможно, спасло оборотню жизнь. Поле Ская работало на полную катушку при критическом состоянии пациента, а «отключилось» — резко и неожиданно — в момент, когда, судя по опыту, должно было, напротив, проявить особую активность.