Франциска Вудворт - Страсть к вещам небезопасна [litres]

Брак Аделаиды Стефановны был неожиданно одобрен. Дневник заканчивался прощальным письмом внучке и напутствием помнить об осторожности.

«Я не обрела семейного счастья. Искренне желаю тебе сберечь свое», – были последние слова.

Отложив дневник, я выключила свет и укуталась в одеяло. Без Кирилла было холодно, а еще стало грустно. Бабушка Аделаиды Стефановны, опасаясь нападения, передала ей платок, а та, отводя опасность от внучки, отдала его мне. По-хорошему, это необходимо прочитать Саше, но пока она с Богданом и мы не знаем его намерений, возвращать ей дневник с платком опасно.

Заснула я с мыслью о том, что хорошо бы найти еще владелиц вещей. Если существовал женский клуб во Франции, то должен же быть такой и в России? До революции между нашими странами были тесные отношения, и вполне возможно, что некоторые вещи из ателье мадам Дамаль попали к нам.

Спала урывками, просыпаясь от кошмаров. Снился то полыхающий дом, то монахи в темных плащах, от которых я убегала, а то Аделаида Стефановна в крови, что-то пытающаяся мне сказать. Сквозь сон почувствовала, как улегся Кирилл. После того, как он крепко обнял и притянул к своей груди, кошмары отступили.

Утром на пары меня разбудили очень нежно. Несмотря на то что лег позже меня, Кир умудрился раньше встать и приготовить завтрак, который настоятельно в меня запихнул, пригрозив, что иначе из дома не выпустит.

– Тиран!

– Теперь ты знаешь все мои недостатки, – усмехнулся Кир, со светлой улыбкой наблюдая, как я с заспанным видом потягиваю кофе.

– Я вполне могла обойтись без завтрака. Теперь мне в прямом смысле еще домой бежать, чтобы успеть переодеться и сумку в институт собрать.

– Кстати, об этом. Как ты смотришь на то, чтобы переехать ко мне?

– Эм-м… – промямлила я. Тут Ольховскому удалось застать меня врасплох.

– Глупо каждый раз бегать домой переодеваться, и утром будет возможность дольше поспать, – коварно привел он веский аргумент.

«Родители будут в шоке, – мелькнула мысль. – В кои-то веки выбрались в отпуск, приедут, а дочь съехала и с парнем жить начала. Хорошо, что отец врач – будет кому маму откачать от инфаркта».

– Кир, мы же только встречаться начали…

Несмотря на предполагаемую реакцию родных, мысль о том, чтобы жить с ним, показалась привлекательной. У Ольховского я чувствовала себя как дома: уютно, комфортно. В самом деле, приедут родители, и с ночевкой уже так просто не останешься. А я уже привыкла засыпать в кольце его рук, как будто делала это всегда.

– Серебрянская, а чего тянуть? Или ты хочешь всех этих предварительных ухаживаний, с походами в ресторан, посещениями театров, концертов и выставок?

– И что плохого в культурной программе? Я бы с тобой еще под луной погуляла, – мечтательно добавила я.

– Культурной? Ты меня дачу взламывать потащила! Можем повторить на бис под луной. Мы же еще ключи на место не вернули.

– Тьфу на тебя! – обиделась я.

– Так как тебе мое предложение? Или начнем с ресторанов? – настойчиво допытывался Кирилл.

Испытующим взглядом посмотрела на него. Тиран, как пить дать тиран, но… мой. Уютные вечера с ним дома не променяю ни на какие рестораны.

– Ты лучше готовишь, – усмехнулась над собой, понимая, что пропала.

– Это «да»?

– С родителями будешь объясняться сам, – ткнула в него пальцем. – А то они у меня из отпуска приедут, и им после таких известий реабилитация понадобится. Уезжали – я ни с кем не встречалась, а приехали – уже с парнем живу.

– Когда они возвращаются?

– Они только в эти выходные уехали на две недели, так что пока готовь речь.

– Без проблем! – Сияющий Кирилл выглядел как кот, налакавшийся сливок. – А сегодня после лекций съездим за твоими вещами.

Вопрос переезда решился быстро. Все возможные протесты с моей стороны прервал телефонный звонок. Звонила Сашка с вопросом, смогу ли я отвезти ее родителей сегодня в Малаховку за машиной. Она у них на даче в гараже стоит. Отец Саши ей ключи не доверяет после того, как она ему крыло помяла, вот и пылится там без движения. Договорившись, через сколько встречаемся, повесила трубку.

– Прогулка под луной отменяется. Сегодня с Сашиными родителями на дачу едем, как раз ключи незаметно на место верну, – сообщила я.

– Но потом собираешь вещи и ко мне.

Кирилл слышал разговор, и вопросов не возникло.

– Есть, шеф! – отсалютовала ему чашкой. Сделав последний глоток, встала. – Я побежала.

Тут мне пришла в голову одна мысль:

– Кир, дай платок. Проверю его воздействие в институте.

– С ума сошла? А если Лебедева увидит браслет?

– Я без браслета его вокруг руки намотаю.

– Нет, слишком опасно. Могут увидеть.

– Да ладно тебе! Тогда в лифчик засуну. Там его точно никто не увидит, кроме тебя, – игриво подмигнула я. Идея взять с собой платок нравилась все больше и больше. – Обещаю, вечером собственноручно вернешь его на место.

Уговаривая, я приблизилась к нему и была схвачена и усажена на мужские колени.

– Ты из меня веревки вьешь, – сообщил он. При этом его рука шаловливо накрыла мою грудь и сжала.

– Ты что творишь? – притворно возмутилась я в ответ.

– Проверяю место дислокации платка.

– Ки-и-ир! – Я рассмеялась и поцеловала его. – Я опоздаю. Идем, выдашь мне оружие массового воздействия, и я побежала.

– Я провожу. С такой ценной вещью тебе нужна охрана.

Живо вспомнилось, как он меня в последний раз провожал… и наш поцелуй на площадке.

– Ага, а потом долгие прощания, ты еще решишь, что никуда не хочешь меня отпускать, мне не захочется никуда идти, и, как следствие, очередной прогул в институте. И будет у тебя девушка неуч! Превращусь в глупую блонд…

Мне заткнули рот поцелуем.

Два дня пролетели как сон. Я переехала к Кириллу и постепенно обживалась. Приходилось делать над собой усилие, чтобы не выглядеть слишком счастливой, а то Сашка на меня уже подозрительно косилась и ненавязчиво интересовалась, как у меня дела с Кристофом. На самом деле испанец мне продыху не давал, звоня или присылая СМС не реже Ольховского, но мне удавалось держать его на расстоянии, ссылаясь на занятость в институте и учеников. Оттягивала решающий разговор с ним до того момента, как скажу все подруге. Она мне не простит, если Морено узнает об этом первый.

Я пока так и не решилась рассказать Сашке о нас с Кириллом, ждала подходящего момента. О моем переезде к нему она тем более не знала. В то же время подспудно я не хотела, чтобы ее ворчание замутнило безоблачное счастье. Ведь отзовись она об Ольховском плохо – и мы точно поругаемся.

К счастью, подруге было не до меня. Контроль родителей и невозможность поехать к Богдану занимали все ее мысли. Вот и сегодня я зашла к ней в гости после института и выслушала жалобы о том, что в выходные придется ехать на дачу в Малаховку. Мать была непреклонна, сказав, что раз Саша устроила скандал из-за бабушкиных вещей дома, то пусть помогает с их разбором на даче. Я же, слушая это, прятала улыбку от мысли, что мы проведем с Кириллом наши первые совместные выходные, и не нужно будет врать подруге, почему я не дома, а то за эти дни прецеденты уже были.