Тимоти Лирик - Эльфийский порно-спецназ в логове национал-вампиров

Я должен помнить, кто я и зачем.

Тягу к ведению дневников в нас также заложили создатели.

Теперь, по традиции, насущное за вчера.

Я играл в эпизоде «почини автомобиль» и в целом справился, спасибо завтраку за помощь.

Потом я гениально вжился в роль уборщика.

Чистый дом тому лучший «Оскар».

Такова природа комбинизомби — предельное служение замыслу.

Оттого нас так ценят те, кто якобы нанимают нас на работу, а на самом деле становятся нашими сложнейшими партнерами по сцене…

Но действительной проблемой моей остается хапуговка.

Скоро установится связь, и я получу колоссальный опыт по совершенно новому способу взаимодействия с партнерами на сцене жизни!

Я жду этого момента со страхом и радостью, как юный любовник ждет назначенный час свидания с той, ради которой он, как ему кажется, дышит.

А если ему так кажется — так тому и быть!

…О, я часто играю роль влюбленного, и отдаю должное земному искусству любви.

Здесь я вспоминаю удивительные дни участия в одной занятной секте.

Я как раз постигал земную любовь, и главный в отряде ссисс, то есть, вылезавр посоветовал обратиться к тантристам.

Они оказались забавными, ибо почти никто не верил в то, что пытался практиковать.

Верили трое: их учитель, художница-ученица и я.

Учителю положено верить.

Я не могу иначе играть свои роли.

Художница была рождена, дабы любить по-настоящему.

И мы соединялись с ней, но она топталась у золотого порога счастья, не в силах перешагнуть его, потому что у нас, русских людей, много вериг: стыд, например, или еще подмена старой, органически присущей нам веры новой, чужой…

Как переступить через порог, если мысленно шепчешь: «Только через мой труп»?

И я оказал помощь милой прекрасной художнице.

Я перевел ее через «ее труп», ибо настоящая любовь есть воскресение от смерти.

Вот почему русская невеста в белом — цвете погребальных одежд.

Как жаль мне, душе поэтической и оттого ранимой, что для многих девушек фата так и остается погребальным нарядом!

Разве не на смерть обрекают их многие и многие парни, теряющие к женам интерес, воспринимающие их как домработниц широкого профиля?

А жить такой жизнью — всё равно что писать «Пра боль в галаве», не зная глубин настоящего слова!

Люди-человеки, вы суть могильщики своего счастья!

И если бы только своего, увы вам!..

…Я отвлекаюсь.

Что еще важного?

Сегодня ночью я проснулся в слезах, и по мотивам сновидческих скитаний мне пришли стихи:

Обращаясь в галактический ОВИР,

Декларирую и ценности, и глюки:

Мне вчера приснилось, я вампир,

Ищущий дорогу к остроухим.

А потом я эльфом был зачат

И земною женщиной красивой…

Мне в ОВИРе снова пробурчат:

«Приходите век назад за ксивой».

Я встречаю Свету: «Боже мой!

Расцвела, как лотос! Ты — богиня!»

В Свете растворяюсь и — немой —

Воплощаюсь, дабы где-то сгинуть.

И напившись крови и любви,

(Света, где ты?!) возвращаюсь к Вере,

Дабы с ней в любови и крови

Щедро миру новый век отмерить.

Я пока не знаю, о чем это, но меня пробирает дрожь, когда я возвращаюсь к этим строчкам.

Удивительно, но в распахнутую форточку моего разума за сегодняшнее утро не залетело больше ни одной снежинки стихотворения.

Возможно, это указание на активацию слоя предсказаний — мой разум устроен прихотливо.

Пора работать.

Конец записи.

Послеобеденная запись. Номер 456853.

Прекрасна кухня этого мира!

Благословенны его маринованные грибочки и ядреный настоящий квасок!

Но сегодня я ел макароны по-флотски.

Считаю это блюдо макаронами по-скотски, ибо плох тот повар, кто делает из прекрасных продуктов ленивые блюда.

Плох и лох.

Хорошая рифма, надо запомнить для литсайта.

Что бы написать сегодня?

Давно я не возбуждал активность своей поэтической страницы.

То ли устроить склоку, то ли обнять всех теплыми виртуальными руками?

Я подбросил монетку, выпали склоки.

Но после обеда не хочется.

После обеда даже пишется ленно.

Я иногда деконструирую себя во время сиесты.

Все мои роли, все мои маски.

Этот вид медитации лично я называю по-русски: «Сидит дед, в сто шуб одет», только, раздевая его, снимая слой за слоем, я не проливаю слез, ибо уныние есть грех.

Сейчас я наговариваю эту запись на мнемокристалл и одновременно готовлюсь к такой медитации, но я не уверен, стоит ли затеваться, ведь в любой момент может заработать хапуговка.

Что станет с моим разумом, если в него начать заливать чужие мысли, пока я отключаю свои?

Лучше вернуться к недавним рассуждениям о природе конфликта.

Я задумался о ней, когда ушел на задание молодой ссисс.

Ему не нравится, как название его расы звучит на местном языке, поэтому с его легкой лапы они вылезавры.

Он очень игрив, этот Яша…

Итак, конфликт.

Вылезавры достигли такого уровня развития, который позволяет им уничтожать клопоидолов едва ли не мгновенно.

Но они, понеся когда-то чудовищный урон, обставляют месть как священнодействие.

Высший эстетизм и предчувствие сладчайшей расправы создают невиданный по мощности полюс магнита.

На другом полюсе — клопоидолы.

Они присасываются к планете, а потом, когда процесс вынашивания запущен, там появляются их враги.

Клопоидолы знают, что высадка вылезавров на планету — верный признак близкой расправы, но никто не бежит: они слишком увязли в чьем-то популяционном теле, эти высшие космические паразиты.

Они похожи на крестьянина, который знает о приближающемся наводнении, но не решается бросить дом, амбар, кур и погреб с припасами, ибо жалко.

И вот этот крестьянин смотрит, как тонут его дом, погреб и овин, сидит на крыше и плачет.

Но иногда паразитам случается обвести охотников вокруг пальца, тогда вылезавры принимают поражение и смерть.

Я давно гастролирую в труппе вылезавра по имени Оборонилов.

Большой трагедии персонаж, вселенский автор должен гордиться таким героем.

Невероятно противоречивый вылезавр.

Вылезавр, вылупившийся и далеко отползший от скорлупы типичного ящериного мировоззрения.

Он охотник в галактиках, потому что дома, на своей планете, он стал бы революционером.

Моя следующая роль вберет в себя многое от этого характера, я не сомневаюсь.

О, мой конфликт!

Я не могу найти себя под ворохом масок, а стоит лишь мне сбросить их все — выясняется, что некому и не на кого смотреть!

Оборонилову легче, как легче любому не-комбинизомби: одна из масок намертво к нему прилипла, и потому он знает, от чего плясать.

Всё, что я могу сказать о себе: я должен плясать, но кто я — решает… танец.

Даже сейчас, перед мнемографом, есть несколько Зангези.