Галина Липатова - Паладинские байки

Архонт Судии согласился:

– Само собой, не смеем. Боги уже решили сами. Так что я думаю, что даже никаких епитимий налагать не стоит.

Катарина, смерив Джудо подозрительным взглядом, пожала плечами:

– Вижу, что большинство из вас согласны с этим мнением, потому не стану настаивать на епитимьях для обоих. Хотя я как раз считаю, что надо бы. Выхода, конечно, у них не было, и я бы наложила епитимью не за сам факт, а за то, что они оба это грехом не сочли и каяться не намерены.

– По-моему, вы придираетесь, преосвященная, – усмехнулась архонтиса Матери. – И потом, даже если бы другой выход был, я бы и тогда настаивала на отказе от епитимий, ведь паладин Джудо – посвященный Матери, его долг – избавлять женщин от душевных страданий, а посвященная Аглая, пережив попытку жертвоприношения с изнасилованием, несомненно нуждалась в избавлении от этого тяжкого и крайне неприятного груза.

Поджав губы, Катарина перевела взгляд на архонтису Девы, ища у нее поддержки в этом вопросе, но та, до этого пристально разглядывавшая обоих «виновников», неожиданно согласилась с мнением других архонтов:

– Вы правы, преосвященная Роза, преосвященный Даниэло, преподобный Эспозито. Боги уже решили за нас, потому мы должны прекратить обсуждать этот вопрос и перейти уже к обсуждению дальнейших действий. У нас тут имеются одиннадцать трупов демонопоклонников, застигнутых и убитых на месте преступления. Паладин Джудо, конечно, перестарался, но опять же, он находился в некотором помрачении, да и выхода особого, как я понимаю, тоже не было… Потом у нас еще тридцать семь живых демонопоклонников, сидящих тут по погребам... и малефикар барон Креспо. А также целое селение в пять с лишним сотен жителей, подвергавшееся длительным кровавым заклятиям. Давайте решать уже эти вопросы, они важнее и насущнее.

И комиссия милостиво отпустила и Аглаю, и Джудо. Выйдя из гостиницы, они молча пошли прогуливаться по центральной улочке деревни. Дошли до конца, и Аглая вздохнула:

– Как видишь, нас не наказали. Я даже удивляюсь.

Паладин пожал плечами:

– Ну, должно же было с нами случиться хоть что-то приятное… Интересно, чего они нарешают по поводу остального…

Нарешали, кстати, довольно быстро. Часть паладинов и инквизиторок отправили в Арагосу – конвоировать арестованных. В помощь им быстренько рекрутировали с три десятка крепких местных мужиков (обещая засчитать эту работу в качестве епитимьи). Архонт Мастера и его двое помощников осмотрели деревню и выбрали место для постройки монастыря, а затем тоже уехали, предстоятель Хранителя с помощником занялись установкой обережных знаков, для чего тоже взяли работников из местных. А остальные занялись расследованием – ведь надо было вести следствие и в Боско Тенебро тоже. Туда направили двух храмовников (Джудо в том числе), посвященного Судии, инквизитора и инквизиторку. Аглая осталась в комиссии по Мадеруэле. А самого Джудо перед отъездом в Боско Тенебро вызвала архонтиса Матери, вручила ему плащ посвященного и сказала:

– Работы для тебя предстоит много, посвященный Джудо. Это хорошо, что ты здесь оказался, посвященный Романо еще слишком молод, сил бы у него одного на всех не хватило. Так что езжай сначала в Боско Тенебро, там, судя по всему, труднее всего придется.

Джудо поклонился, взял из ее рук зелено-золотой плащ:

– Я и сам собирался просить разрешения послужить Матери, преосвященная Роза. Надеюсь, Она дарует мне силы справиться… И еще должен сказать, что здесь, в Мадеруэле, и парни насилию подверглись. Еретики на алтаре без разбору молодежь приходовали, несколько юнцов прошли через этот кошмар. Им-то я помочь никак не смогу, а вы с собой только Романо привезли.

Архонтиса улыбнулась:

– Я сама, если Мать дарует мне милость, смогу помочь этим юношам. Ну, не трать времени даром, езжай.

Джудо поцеловал ее руку, набросил на плечи плащ и вышел. На улице уже его ждали товарищи. Паладин Леонардо держал за уздечку его мерина, оседланного и готового в дорогу. Увидев зеленый с золотом плащ, вздохнул:

– Эх, стало быть, как храмовник ты нам не помощник?

– Почему? – Джудо легко запрыгнул в седло. – Храмовником я и в этом плаще быть не перестаю.

Он повернулся к инквизиторам и посвященному Судии:

– Будем знакомы, посвященные. Паладин Джудо Манзони, к вашим услугам.

Посвященный Судии кивнул:

– Приятно познакомиться. Я – судья Рональдо Гомес.

Инквизитор, мужчина лет сорока, темноволосый, с черной повязкой на одном глазу и без мизинца и половины безымянного пальца на правой руке, сказал:

– Посвященный Бенедетто. Когда-то был странствующим паладином. А это – сестра Альбина, – представил он инквизиторку, крепкую, но не слишком красивую женщину средних лет с длинной темно-русой косой. Джудо улыбнулся ей, глядя на плечо:

– Рад познакомиться. Сразу поясню, посвященная: не смотрю тебе в лицо, чтобы не подвергать лишнему соблазну.

– Я понимаю, – кивнула Альбина. – Слыхала о таких, как ты. Удивительно, как это Аглая так долго крепилась... Я на тебя посмотрела и сразу почувствовала, как меня соблазном охватывает.

– Это как раз ничего, – вздохнул Джудо, застегнул плащ и накинул на голову капюшон. – Это обычное дело. Скоро полегчает, надеюсь, к утру я уж буду не такой соблазнительный. Главное – мне в глаза не пытайся заглянуть. Я очень уж вымотался позавчера, да и к сидской силе прибегнуть пришлось, чтоб Креспо повязать. Он ведь успел взять кровавую жертву, когда я к нему явился. Убил женщину, с которой спал, и забрал всю ее кровь.

Паладин Леонардо присвистнул:

– Ничего себе. Это ж какое могучее заклятие он сотворил… и ты его одолел в одиночку. Да ты крут, Джудо.

Джудо вздохнул снова:

– Не без помощи ведь Адарбакарры и Хранителя получилось. И Аглая крепко молилась. Так-то бы Креспо меня вполне мог уделать...

– А кстати, пока едем, расскажи, как это ты сумел такого малефикара побороть, – попросил Бенедетто.

Джудо пожал плечами:

– Честно сказать, не помню толком. Я ж к своей сидской стороне обратился, можно сказать, почти в сида превратился, а в этом состоянии у меня с головой не очень хорошо. Сидское с человеческим спорит, все ж я квартерон, сложно это. Да и видел я все не людским взором. Помню, как пробивались сквозь какие-то очень могучие защитные кровавые заклятья. Сначала по пути к замку, а потом и в самом замке. Помню, как с Креспо бился в тонком плане – сила на силу. Победил я его только когда смог выжечь с помощью Хранителя всю его накопленную на крови ману. Даже странно, как это Креспо в слабоумного после того не превратился, а остался вполне вменяемым, хоть и в помутнении рассудка. И… мне интересно теперь глянуть на следы всех тех заклятий глазами храмовника, а не кровавого сида.