Софья Подольская - Жизнь навыворот

Студия расщедрилась на положенные по протоколу аплодисменты. Белый диван и яркий студийный свет мгновенно свели на нет все усилия визажистов. Лавандовое платье с пышной юбкой лишь подчеркивало болезненную худобу. Левая рука заметно подрагивала и Марина прижимала ее к коленям правой, на которой все еще искрился бриллиант кольца для помолвки. Некогда озорные локоны безжизненно липли к впалым нарумяненным щекам, губы сжались в скорбную линию, а в глазах застыла злая обида. Ведущий всем своим видом выражал трогательное сочувствие.

– Спасибо, что нашли мужество поделиться с нами своей историей. Я понимаю, раны в вашей душе еще свежи, но не могли бы вы рассказать вам, как все начиналось?

Марина трагически вздохнула и, смахнув невидимую слезинку, начала проникновенно вещать. Историю девушки из провинции, которая исключительно своими силами пробилась в столице: получила образование, работу и завидного жениха, иллюстрировали фото из личного архива. Контраст между женщиной на снимках и той, что сидела перед ними, давал желаемый драматический эффект. Ведущий подбрасывал наводящие вопросы, эксперты понимающе кивали, камеры выхватывала полные жалости лица людей из массовки. Аргит внимательно наблюдал за женщиной, доставившей столько неприятностей Игорю.

– Она говорить странно. Я знаю, это ложь, но слышу, как правда.

– Сама придумала, сама поверила, – резко бросила Серафима, разламывая печенье с предсказанием.

Китайская мудрость призывала набраться терпения и счастье непременно придет.

– Ничего, – скомканная бумажка улетела в контейнер из-под лапши, – сейчас, как любит выражаться Савелий, ей крылышки по перышку выщипают.

– И после того как вас выписали из больницы, он больше не звонил?

Ведущий скользнул взглядом по планшету со сценарием. Они выбивались из графика.

– Нет, мы не виделись. И, знаете, я даже рада. Ведь увидеть меня такой… Это больно, а я не хочу, чтобы он страдал.

– Я вижу, вы не вернули кольцо. Вы все еще надеетесь?

– Конечно! И я хочу знать, что со мной произошло? – Марина заломила худые руки. – И как мне вернуть свое счастье?

– И через несколько минут мы ответим на вопросы нашей героини. Не переключайте, мы скоро вернемся с сенсационными новостями.

Дорогие читатели, сейчас весьма хаотична, у автора творческий кризис и загруз в реале. Приношу извинения.

Звонок матери оторвал от очередной курсовой, честно скачанной из интернета. Эту работу Игорь видел уже четвертый раз. Он заложил ручкой страницу и с легким раздражением потянулся к телефону. Виолета Георгиевна подчеркнуто не общалась с сыном весь прошлый месяц. С того самого памятного визита в клинику, где даму, с молчаливого попустительства мужа, неделю продержали под предлогом обследования. Станислав Владимирович был готов оплачивать палату люкс еще месяц, но супруга устроила такой скандал, что пришлось забрать больную домой и спешно отбыть по делам в Сочи. Причитания свекрови выслушивала Тамара, не упустив случая продемонстрировать свою почти искреннюю любовь и бесконечную заботу. В конце концов справедливо, если бабушка оставит наследство только внукам.

Игорь же стал персоной нон грата. Ему не звонили, не приглашали на совместные чаепития, молчаливо проигнорировали неявку на традиционный воскресный обед. Виолетта Георгиевна ждала покаяния, а ее всегда такой послушный мальчик не приходил. Игорь чувствовал вину, ровно до тех пор, пока доктора не сообщили, что для своего возраста здоровье у Виолетты Георгиевны отменное. А приступы? От нервов. Вот, попейте таблеточки, соблюдайте режим питания и больше гуляйте на свежем воздухе.

Железный занавес, опущенный перед носом непочтительного отпрыска, помог Игорю впервые за всю его сознательную жизнь по-настоящему разозлиться на родню. До дрожи в кончиках, столь оберегаемых матерью, музыкальных пальцев.

Он с готовностью нырнул в учебную программу второго отдела, которая, помимо нюансов дипломатического протокола, содержала весьма серьезный курс по боевой и физической подготовке. Очки пришлось заменить линзами. Игорь похудел, движения его стали резче, а холодное выражение карих глаз притягивало на первые ряды аудитории все больше вздыхающих студенток.

– Добрый вечер, мама, – он встал и сделал шаг в сторону балкона, – как твое здоровье?

– Игорь! – на том конце линии взорвалась сверхновая. – Я тебе запрещаю, слышишь! Запрещаю! Ты… Я твоя мать и ты не имеешь права так со мной поступать!

Игорь отнял трубку от уха, словно капельки слюны, извергаемые в моменты гнева Виолеттой Георгиевной, могли пройти по невидимым линиям связи и вылететь из динамика.

– Мама, – он опустился в кресло, вытряхивая из полупустой пачки сигарету, – я не понимаю о чем, ты говоришь.

– Ты не выйдешь в эту студию, Игорь, иначе, это будет конец. Слышишь, конец!

– Какую студию мама?

– Я дала тебе время осознать свои ошибки и как мать всегда готова принять тебя. Но если ты посмеешь опозорить нашу семью в этой передаче, клянусь Богом, я от тебя отрекусь!

И тут кусочки головоломки сошлись, заставляя Игоря закашляться от смеха.

– Игорь!

В голосе матери звенела плохо скрытая паника.

– Я дома, мама, и не планирую участвовать ни в каких передачах. Мы же договорились, тогда, помнишь?

– Но Марина сейчас там… – растерянно пробормотала Виолетта Георгиевна. – Марта Иосифовна позвонила мне… Я думала…

– Ты ошиблась, мама, – произнести это оказалось неожиданно приятно. – Я не имею к этому никакого отношения.

На секунду воцарилось напряженное молчание. Однако Виолетта Георгиевна не была бы собой, если б не умела быстро ориентироваться даже в самых проигрышных ситуациях.

– Но, Игорь, как она могла? После всего, что я для нее сделала… Лживая, неблагодарная… Вовремя я отговорила тебя на ней жениться. Подумать только такая змея в моем доме!

Сигарета закончилась одновременно с терпением. Игорь зло вдавил окурок в пепельницу и подчеркнуто вежливо прервал гневный монолог.

– Я рад бы тебя слышать, мама, но мне нужно работать. Передавай привет отцу.

– Ах, Игорь, я до сих пор не могу поверить…

– Пока.

Он нажал отбой, покрутил в руках пачку и, резко поднявшись, вернулся в комнату. Мигнул огонек на глянцевой панели телевизора. Конечно, Игорь знал об эфире, как знал, зачем руководство Первого отдела дало добро на частичное разглашение этой истории. Потенциальным преступникам нужно напоминать, что закон не дремлет.

Студия галдела. Эксперты наперебой высказывали мнения, дорвавшиеся до микрофона участники массовки, сочувствовали Марине, а ведущий, выдержав паузу, вмешался в этот театр абсурда.