Джудит Ривз-Стивенс - Перемещенный

— Ты спас мне жизнь, — поднимая кресло, безжизненным тоном произнесла Мелоди. Адриан смотрел на нее широко раскрытыми глазами. Ко понимала, что она должна тоже что-то чувствовать по отношению к нему; когда-то она знала, что именно, но не могла вспомнить.

— Спасибо, — повторила она и, склонившись над ученым, поцеловала его. Наверное, так правильно, пронеслась мысль. Форсайт дико глянул на нее. Двумя пальцами он с невероятной скоростью принялся стучать по клавиатуре, но индикаторы оставались немы, а экран компьютера слепо смотрел в ночь. Похоже, кресло получило серьезные повреждения.

— Сейчас найду твои очки, — проговорила Ко, принимаясь за поиски. Потом, думала она, потом мы с ним будем долго беседовать, когда наконец я доставлю его к себе. Именно к себе, никуда больше. И никакой Голубятни. Никогда.

Японка рылась в траве, отыскивая отблеск Форсайтовых очков. В каких-нибудь двух-трех сотнях футов от нее по шоссе проносились автомобили, но она их не слышала. Точно так же не обратила внимания Мелоди и на человека, вынырнувшего из темноты, который, пошатываясь, шел к ним, бережно прижимая к груди красный сверток. Ко не хотелось смотреть на него, не хотелось видеть того, что он несет, не хотелось даже слышать звука его голоса. Но что-то заставило ее все это сделать.

Перед ней, осторожно держа на руках неподвижное тельце Жа-Нетт, словно баюкая живого ребенка, стоял Гален Сорд.

— Они захватили Мартина, — сказал он.

— Мне все равно, — отозвалась Мелоди, напряженно вглядываясь в траву, словно одновременно с очками Форсайта она могла отыскать ответы на все терзавшие ее вопросы, и еще нечто большее — то, что несколько минут назад ушло из нее.

— Но ведь кто-то должен об этом позаботиться, — как можно мягче возразил Сорд.

Перед ее глазами была лишь грязь и взрыхленная трава — свидетельства недавней схватки.

— Я ненавижу тебя, Сорд, — и это тоже было правдой. Хотя ей казалось, что вряд ли когда-нибудь чувство ненависти, как и любое другое чувство, вернется к ней снова.

— Я знаю. Но это не имеет значения.

— Ничто не имеет значения.

— Ты ошибаешься, — Гален крепче прижал тело девочки к себе. — Это имеет значение для Жа-Нетт. И для Мартина. И для тебя.

— А Адриан?

— Он спас тебе жизнь.

— Ну и что.

— Жа-Нетт спасла жизнь Мартину. Разве можно не принимать этого во внимание?

И вдруг Ко почувствовала, как что-то начинает подниматься в ее душе. Где-то там, глубоко внутри, накапливались слезы, стремясь вырваться на свободу.

— Что тебе от меня нужно? — спросила Мелоди, по-прежнему глядя вниз.

Сорд опустился на колени и осторожно уложил тело Жа-Нетт на траву. Красный капюшон поддерживал ее безжизненную голову.

— А что ты можешь дать?

— Тебе? — Ко выплюнула это словно проклятие.

— Дело уже не во мне, — Гален снова поднялся и, склонив голову, застыл над девочкой. — Здесь уже нечто большее, нечто более важное.

— Что?! — истерика вырвалась наружу, и Ко прижала руки к лицу, ощущая ладонями жидкость, не имеющую ничего общего ни с дождем, ни с кровью.

— Они — это ЗЛО, Мелоди.

Она ударила его, потом еще и еще, пока у нее не иссякли силы, и тогда, схватив ее за обе руки, Гален прижал молодую женщину к себе, столь же бережно и нежно, как только что прижимал тело мертвой девочки.

— Ты хочешь сказать, что мы какие-то иные, не такие, как все?

Она ощутила, как охватившие ее объятия напряглись, и вдруг поняла, что в нем что-то изменилось, что он стал каким-то другим.

— Я не знаю более, кто мы. Я даже не знаю, кто я. Но уверен в одном — мы, именно мы, должны их остановить.

— Почему мы? — тихо спросила Ко. — Почему?

И тогда Гален Сорд дал именно тот ответ, единственный, который она могла принять, и который мог вернуть ей все то, что Мелоди, казалось, было утрачено навсегда.

— Потому что только мы в состоянии сделать это.

Всю дорогу, пока Сорд и Ко катили его кресло к фургону, Форсайт провел с закрытыми глазами. Он ничего не мог с собой поделать. Тело Жа-Нетт покоилось у него на коленях, словно спящий ребенок, и он не отваживался взглянуть на него. Впервые он порадовался тому, что его паралич не дает его телу возможности чувствовать чьего-либо прикосновения, исключая лица и двух пальцев. Но даже так он ощущал тяжесть смерти.

Ночь превратилась в катастрофу — в этом сомневаться не приходилось. Первоначальное возбуждение, охватившее ученого в тот момент, когда он покинул Голубятню для участия в операции, отчаянный бросок навстречу опасности, когда нажатием клавиши он послал две стрелы прямо в спину оборотню, спасая Ко, все эти эмоции ушли вместе с жизнью девочки. Поиски Сорд перестали быть просто интеллектуальным преследованием, и, хотя Форсайт иногда обижался на него, все же то, через что пришлось пройти Галену, казалось Адриану слишком уж большим наказанием.

Впрочем, тут же напомнил себе ученый, никто не заслуживает того, сквозь что ему приходится проходить, и его паралич явился следствием ошибки Сорда. Похоже, события приняли такой оборот, что в силу вступил закон компенсации.

— Пожарные машины уехали, — произнесла Ко, и в этот момент кресло въехало на тротуар. — И полицейских не видно.

— У кланов должны быть связи во Втором Мире, — отозвался Сорд. — Чтобы оставаться незамеченными, им необходимо знать, что творится в полицейском управлении, в репортерской службе…

— Похоже, Транк подозревает о чем-то подобном. Он ведь недаром выплеснул на тебя море информации обо всех этих аномальных случаях.

Прислушиваясь к беседе, Форсайт машинально принялся давить на клавиши, позабыв о то, что бортовая система неисправна. Конечно же, кланы должны располагать агентурой во всех основных социальных структурах и организациях. Полиция, газеты, даже правительственные учреждения. Для того, чтобы выжить в современном мире, им просто необходимы наблюдатели, находящиеся на каждом уровне социальной пирамиды, к которым должна стекаться любая информация извне, касающаяся деятельности кланов. Затем эта информация должна быть приостановлена или, еще лучше, преподнесена широкой публике в надлежащем виде. Это же просто, как дважды два. Теперь ученый мог с уверенностью сказать, каким образом функционирует подобная система, причем управлять ею из года в год становится все легче благодаря тому, что технология сбора данных усложняется, давая все больше возможностей преуспеть в деле искажения фактов. правда, без компьютера эти мысли не могли покинуть головы Форсайта. Он вздохнул, но остальные не обратили на это внимания, продолжая беседовать.

— Может быть, и Мартину что-нибудь об этом известно, — предположил Гален.

— Если нам удастся заполучить его обратно.