Джудит Ривз-Стивенс - Перемещенный

Вопросы, на которые темнолицый должен был ответить, более не имели для Галена никакого значения. Не колеблясь, он нажал на курок, и ощутил мягкую отдачу — стрелка, заполненная галидом серебра, ушла в цель. Серебряный раствор, конечно, не убьет Рофа, однако на какое-то время выведет его из строя.

Однако буквально за мгновение до выстрела Томас свел пальцы левой руки вместе, и его тело вдруг окутало голубоватое свечение. Стрелка ударилась о голубой щит и упала на камень. Свечение погасло.

Мелоди немедленно выпустила одну за другой четыре стрелки из своей винтовки, но появлявшееся каждый раз свечение отразило и эту атаку.

Роф вновь поднял левую руку, и Гален увидел, что в ней зажат большой красный камень. Посвященный направил руку на Ко, из кончиков его пальцев вырвалась красная молния и, ударив в ствол винтовки, изогнула его с громоподобным взрывом.

Удар был столь силен, что Мелоди не сумела удержаться на ногах. Ее винтовка упала на землю рядом с молодой женщиной, продолжая дымиться. Томас быстро направил кристалл на Сорда. Гален отбросил разряженный пистолет и принял стойку. Однако Роф вдруг заколебался и опустил руку.

— Я приготовил нечто особенное для наследника Виктора Пендрагона, — роясь в складках одежды, прорычал темнолицый.

Сорд напрягся, готовясь встретиться с еще более смертоносным колдовством. Но оружие Рофа совершенно неожиданно оказалось оружием Второго Мира. Полуавтоматическим пистолетом сорок пятого калибра.

Это зрелище оказалось столь неожиданным, что Гален даже позабыл о своем намерении побыстрее убраться из поля зрения Рофа. Первопосвященный с пистолетом? Бессмыслица какая-то.

Томас навел пистолет. Сорд взглянул прямо в глаза посвященному, и палец последнего замер на курке.

В это мгновение Мартин освободился от цепей и, пролетев по воздуху в ореоле голубого пламени, нанес Рофу мощный удар в голову сцепленными в замок руками. Грохнул выстрел, пуля с визгом отрикошетила от свода пещеры, и Томас неуклюже повалился на каменный диск.

Сжав кулаки, Мартин приготовился к бою и взревел, бросая вызов корчившимся вокруг перемещенным.

Одним рывком Сорд поднял японку на ноги, и оба вспрыгнули на каменный диск. Солнечный свет, проникавший сквозь расселину, стал уже совсем нестерпимым; в своде пещеры вдруг словно открылся еще десяток новых расселин. Сквозь самую крупную из них, проходившую почти над самой землей, Гален увидел зелень кустарника и окрашенное розовым утреннее небо.

Сорд схватил Мартина за руку:

— Давай быстрее убираться отсюда!

— Не добыча! — истошно возопил половинник.

Ко ухватила другую руку Мартина, пытаясь стащить его с алтаря.

— Все в порядке, Мартин! Теперь нам нужно уходить!

— Сначала Сет, — половинник легко отбросил приятелей в сторону. Он резко повернулся, и в этот момент два серебряных крюка, со свистом прорезав воздух, впились ему в грудь.

Это была Моргана. Налегая на серебряные цепи и тем самым вгоняя искривленные крюки все глубже Мартину в тело, она принялась подтаскивать половинника обратно к центру алтаря. Мартин упирался изо всех сил, стараясь вытащить Моргану из-под светового потока, низвергавшегося из кристалла. В результате ее превращение не завершилось, и дико было видеть на человеческом лице зеленые глаза рептилии, изумрудную чешую на торсе в сочетании с телом, по-прежнему находившимся в человеческой ипостаси, с золотистой кожей ее рук и ног.

Изо рта Морганы вырвался длинный раздвоенный язык, и она злобно прошипела, обращаясь к Мартину:

— Ты жертва!

Мартин сунул обе ноги в трещины каменного алтаря. Из ран, нанесенных крюками, струилась кровь. Бросившись к Рофу, Сорд молниеносно подхватил выпавший из рук посвященного пистолет ираспрямившись, как пружина, выстрелил в Моргану. В груди Виктора клана появилось отверстие, которое на глазах у изумленного Галенатут же затянулось.

Он снова выстрелил — еще и еще, но каждое новое попадание, казалось, лишь добавляло ей силы. Теперь Мартин опять оказался почти в самом центре алтаря. Моргана сделала шаг назад, прямо в столб багрового света. В углах ее рта сверкнули клыки — процесс превращения возобновился.

— Все дело в свете от кристалла! — закричала Ко. — Стреляй в кристалл, Сорд! В кристалл!

Страх, промелькнувший в глазах Морганы, заставил замереть сорвавшийся было с его губ вопрос. Рука с пистолетом молниеносно переместилась в сторону, грохнул выстрел, и примерно треть гигантского кристалла разлетелась на мелкие осколки.

Свет немедленно погас.

Моргана рухнула на землю, руки ее разжались. Не удержав равновесия, Мартин скатился с алтаря и, вцепившись руками в цепи, вырвал серебряные крючья из своей груди. Вопли перерождавшихся перемещенных прекратились, едва исходившая от Кристалла сила покинула их. На смену воплям пришло тяжелое дыхание, вырывавшееся из сотен легких: перемещенные начали приходить в себя прежде, чем завершилось их перерождение.

Церемония оказалась сорванной.

И они знали, кто в этом повинен.

Что больше всего удивило Мелоди Ко — это то, насколько спокойно она воспринимала все происходящее. Руки все еще ныли от энергетического удара, нанесенного Рофом. Куртка оказалась заляпанной кровью, бурно сочившейся из глубоких порезов на груди Мартина. Японка прекрасно отдавала себе отчет в том, что их с Галеном шансы уйти живыми из этого места, заполненного приходившими в себя полулюдьми-полуживотными, практически равны нулю. Тем не менее страха она не испытывала, и, бросив украдкой взгляд на Сорда, поняла, что ему тоже не страшно.

Гален внимательно осмотрелся по сторонам, пробежав глазами по толпе окружавших их чудовищ. Последние, судя по всему, были готовы растерзать чужаков, сорвавших Церемонию и покусившихся на священный Кристалл Превращения, и ожидали лишь знака со стороны своего Виктора.

Не сговариваясь, Сорд и Ко повернулись в сторону Морганы. Рассвет уже буйствовал вовсю, и клубившаяся под солнцем дымка наполняла пещеру каким-то теплым, призрачным туманом.

Моргана всхлипывала. С нарастающим изумлением Мелоди следила за тем, как Виктор оглаживает ладонями свое неизменившееся лицо, вздрагивает, коснувшись клыков, нависших над все еще человеческими губами, сквозь которые время от времени выскакивал раздвоенный змеиный язык. Затем ее руки пошли ниже, покинув гладкость человеческой кожи и дотронулись грубой, поблескивающей чешуи, покрывшей ее торс. Ко вспомнила слово, которое однажды использовал Мартин, казалось, целую вечность назад: Моргана ЛаВей «зависла» на полпути к перевоплощению и превратилась в половинника, то есть, с ее точки зрения, низшего из низших.