Татьяна Богатырева - Чувство ежа

Пожал плечами, убрал телефон и кивнул Арийцу, мол, поехали.

У Арийца дома они все, кроме Витька, были впервые.

Обычный питерский дом старой застройки – гулкое парадное, высокие потолки, древний лифт в сетчатой шахте, обвитый крутой лестницей, и крашенные голубой краской стены.

Обычная трешка на пятом этаже, с деревянной дверью и бумажными обоями в цветочек в коридоре. Запах свежих щей и жарящихся котлет тоже был самым что ни на есть обычным.

Как и мать семейства с усталыми глазами, в фартуке и клубах кухонного пара. Она улыбнулась парням и предложила мыть руки и проходить в гостиную, сейчас она их всех накормит обедом.

А вместе с ней навстречу Арийцу выскочили два карапуза лет этак трех, белобрысые, как старший брат, шебутные и хитрющие. Они волокли за собой трехколесный велосипед, разрисованный фломастерами. Теми же фломастерами были разрисованы мордахи – на зависть ирокезам на тропе войны.

Карапузы остановились ровно посреди коридора и уставились на гостей с выражением «ага, подопытные!».

Даже велосипед бросили.

– Зю, тараканы! – скомандовал им Ариец.

Тараканы тяжко вздохнули, развернулись и потащили свой велосипед обратно в комнату. Прямо такие послушные паиньки, что спиной не поворачивайся.

Киллер фыркнул в ладонь.

– Почему тараканы-то?

– Везде лезут и не выводятся, – вздохнул Ариец, открывая дверь в ту же комнату, куда ушли карапузы. – Рюкзаки сюда.

Он кивнул на дверь смежной комнаты – похоже, бывший зал на два окна перегородили и сделали дверь, чтобы у старшего сына было личное пространство. Заботливые родители, однако.

Комната Арийца была всего метров десять, так что помещались лишь кровать, компьютерный стол, книжные полки, шкафчик и турник на стене. Уютная такая берлога, чистая и светлая, с постерами баскетболистов, фотографиями больших собак и почему-то портретом Шона Коннери в роли Бонда.

Неожиданно.

Особенно книги и Шон Коннери.

Дон был уверен, что старых фильмов Ариец не смотрит, только мультики про Симпсонов. И читает в лучшем случае комиксы. Но на полке стояли Хайнлайн, Олди, Бушков, Пратчетт, Булгаков… Причем видно было, не для мебели стояли.

Ладно. Примем за данность, что у Арийца есть мозг и Ариец умеет им пользоваться.

Командовать, как оказалось, тоже. И управляться с двумя тараканами сразу. Нельзя же было сажать карапузов за стол прямо в ирокезовой раскраске! Так что Ариец подхватил братиков под мышки – один брыкался слева, пятками вперед, другой справа, пятками назад, и оба довольно верещали – и отнес в ванную. С умыванием тараканов ему взялся помогать Киллер, видимо опасался за сохранность подопечного.

Потом был чинный семейный обед, улыбки, разговоры о школе. Мать Арийца смотрела на поглощающих щи и котлеты парней с таким умилением, словно видела перед собой недельных котят в корзинке.

А вот об убийстве Поца никто не упомянул: ни к чему волновать милую женщину и давать карапузам вредную пищу для размышлений. Только новый класс, спектакль, учеба и новые друзья. Главное, новые друзья.

– Маме не особо нравился Мишаня, – уже после обеда, когда всей Семьей убрали со стола и помыли посуду, признался Ариец. – А Димона и Коляна вообще запретила домой приводить. Тараканы их боятся.

На это Дон только пожал плечами: сложно найти человека, которому нравятся Поц, Димон и Колян. Он сам был бы рад вообще их не видеть, но деваться некуда.

Особенно теперь.

– И правильно делают, что боятся, – сказал Дон. – Расскажи лучше о… Мише. Все что знаешь.

Хоть Дон и проучился с Поцем семь лет в параллельных классах, хоть они и соперничали с первой встречи, но по сути о Михаиле Шпильмане он знал крайне мало. Только что у него есть старший брат, Костя Десантура, предводитель народной дружины, обладатель скверного характера и тяжелых кулаков, и что младший старшего боится до судорог. Еще где-то на периферии маячили их родители, вроде бы две штуки. Ну и, разумеется, Дон был в курсе поведения Поца в школе и отношения к нему класса «Б» – поганого отношения. Любовь и уважение не уживаются со страхом.

А вот про то, что Поц регулярно брал своих ребят на обходы вместе с дружиной брата, не знал. И что водил команду на болота, чтобы сориентироваться на местности перед Посвящением, тоже… Хотя о том, что кроме одноклассников у Поца друзей не было – догадывался.

– Родителей спрашивать бесполезно, – авторитетно заявил Ариец. – Мать Мишани немножко того, двинулась на почве религии, ничего кроме догмы не видит и кроме «батюшка благословляет» не слышит. Чем Костя и Мишаня занимаются, ее вообще не интересует. Отец пьет, его кодируют, зашивают, по больницам лечат, а он все равно. Неделю назад опять развязался, сбежал из дома и в запое, теперь пока деньги не закончатся и все шмотье не пропьет, не вернется. Ему Мишаня ничего, кроме «здрасьте», уже два года не говорит.

Ариец вздохнул и опустил глаза, явно стыдился, что бросил своего Мишаню одного. А Дон поморщился: от рассказа Арийца несло такой безнадегой, что к ней даже подходить близко не хотелось. И Поца становилось жаль. Немножко. У него была тяжелая жизнь, но если бы все, у кого тяжелая жизнь, становились свиньями – человечество бы поголовно хрюкало.

– И Костя наверняка уверен, что там убили его брата, – задумчиво сказал Ришелье. – Иначе бы сам нашел и голову отвернул.

Витек с Арийцем синхронно кивнули. О воспитательных методах Кости Десантуры они рассказали не так много, но по тому, как отводили глаза и умалчивали, было понятно – о доверии старшему брату там речи быть не могло. Только страх, только хардкор.

Не повезло Поцу.

Из всей команды остались с ним только Димон и Колян, братцы-сантехники. А значит, если Поцу кто-то помогал или кто-то его прятал, то именно они, больше некому. Они же и убивать Дона ходили с ним, и, в отличие от Арийца, не колебались ни секунды.

Правильно сказал Ришелье, самая реальная ниточка.

Хотя, судя по их реакции на известие о смерти Поца, ничего они не знают. Слишком уж были оба приплющенные. Либо слишком уж хорошо притворяются. Нельзя недооценивать противника!

– Найдем для начала Димона с Коляном и расспросим, – озвучил решение Дон.

– Так они и сказали, – буркнул Ромка, машинально трогая переносицу: похоже, до сих пор болела после медвежьего удара.

– Скажут, никуда не денутся, – хмыкнул Ришелье. – Главное, правильно спросить.

Мгновение Ромка смотрел на него с такой явной надеждой на драку, что Дону стало неприятно. Семья – не банда, чтобы впятером на двоих. Да и Коляну еще первого сентября палец сломали, так что завет «око за око» уже исполнен.

– Скажут. Поехали, господа сыщики, – и посмотрел на Арийца: куда едем?