Владимир Пекальчук - Трюкачи

— И что дальше?

— Самое странное, что ничего. Но в коридоре было слышно, что он грозится в отместку облить свою подружку серной кислотой. Я же говорил — это монстр, а не человек.

Киоко приподняла бровь:

— Так прямо и сказал — «оболью кислотой»?

— Я не уточнял дословно. Все по-разному говорят, но про кислоту слышало человек восемь. Более того, Йому вызывали к директору Ояме.

— И?

— И ничего. Вернулся как ни в чем не бывало.

— Так, может, все было совсем не так, как рассказывают? То, что Йому боятся почти все — факт, не спорю, но у страха, как известно, глаза и уши большие. Возможно, я выдаю желаемое за действительное, но мне все же кажется, что тут имеет место какое-то… недоразумение. Вот скажи, Рюиджи-кун, Курода — он страшный?

Рюиджи недоуменно пожал плечами:

— А чего его бояться? Без своих шакалят пустое место. Парень он, конечно, нехилый, но смелости хватает только против тех, кто слабее…

— И скольких он так или иначе обидел?

— Хм… да, пожалуй, многих. Пока был у прошлого защитника шестеркой — вообще меры не знал. Как его сэмпай закончил обучение — слегка поумерил пыл. Особенно как Такехиса появился.

— А Такехиса — страшный?

— Не понимаю, к чему ты клонишь, Киоко-сан, но нет. Ну, в первом классе передрался со всеми, с кем мог, прокладывая себе путь наверх, но обычно он не задирает тех, кто не становится у него на пути. Хотя нагловат, конечно.

Киоко скрестила руки на груди в позе мудрого наставника.

— А Йома — он страшный?

— О да. У меня от него мурашки по коже, и я даже знаю…

— А теперь припомни, кого он обидел. Курода получил по заслугам, Такехиса признал поражение без взбучки. Четверо банцу из Бенибэ — получили по заслугам, хоть, может, Йома палку и перегнул. Сегодня учителя Комуру он классно на место поставил. Продолжишь список, Рюиджи-кун? Может, хоть нагрубил кому?

— Хм… То, что он держит всю школу в страхе — не считается?

— Вот тут и загвоздка. У меня такое чувство, что тут все с ног на голову перевернуто. Из трех самых отпетых банцу нашей школы больше всего боятся того, за кем меньше всего художеств. Спору нет, у Йомы точно с головой не все в порядке и глаза жуткие, может, он еще и наркоман в придачу… Но ты видел наркоманов с такой отличной успеваемостью, как у него?

Рюиджи эти доводы не обескуражили.

— Всему этому, Киоко-сан, у меня есть объяснение. Правда, оно невероятное — но все сходится. Боится солнца — раз. Боится воды — два. Невероятно силен и быстр — три. Владеет боевыми искусствами, отбирает ножи руками — четыре. Безжалостен и неразборчив в том, кого бить, как показал случай в парке. Вызывает у всех необъяснимый страх. Никого не напоминает этот список примет?

— Не-а.

— Если мы сделаем допущение, что вампиры существуют — Йома просто идеальный кандидат. Это объясняет, почему он всегда подчеркнуто, чтобы не сказать — издевательски вежлив и почему никого не бьет. Он скрывается, ему не нужно привлекать к себе еще больше внимания. Он, полагаю, богат, вытрясать мелочь из малышни ему не резон. Вот мы и получаем банцу, который никого не задирает. А еще учится отлично — все потому, что, прикидываясь старшеклассником, он учит одни и те же предметы десятый, если не двадцатый, раз.

Киоко скептически хмыкнула.

— Рюиджи, ты сам себе веришь? Вампиров не существует! Как и йома, тэнгу, капп, они и прочих вымышленных существ.

— Если б я был вампиром — я бы первый распространял мнение, что вампиров не существует.

— Был бы он вампиром — на солнце сгорел бы.

— Если б я был вампиром, то рассказывал бы, что вампиры горят на солнце. И тогда меня, гуляющего днем, никто не заподозрит. А как оно на самом деле — большой вопрос.

— У тебя на все есть ответ… Но, Рюиджи, это же несерьезно!

Рюиджи мрачно усмехнулся:

— Есть способ проверить. Я не знаю, почему Йома так боится воды, но собираюсь выяснить.

— Как?

— Оболью водой, как же еще?

Киоко вздохнула:

— Рюиджи, в твоем плане есть один сильный логический просчет. Я уже не говорю, что такой поступок крайне невежливый… Подумай, каково будет твоим родителям, когда они придут домой к Йоме просить прощения. Но даже оставив в стороне соображения вежливости… Если я права, и Йома обычный парень, хоть и слегка двинутый — ты поступишь очень нехорошо, облив водой больного человека, боящегося воды, к тому же навлечешь на себя его гнев. А если все-таки окажется, что он и правда вампир… Ты же понимаешь, что он тебя просто прикончит за это?

Рюиджи кивнул, соглашаясь.

— Если честно, я тоже не верю в вампиров, хотя кто его знает… Но я подумал то же, что и ты, Киоко-сан. Если бы Йома задирал всех подряд, грубил, курил, пил пиво да первоклашек обирал — я бы не удивлялся. Но с ним и правда что-то не так. Он может быть кем угодно, вплоть до латентного психопата. И если это так — надо что-то делать. Ты не забыла, что Кацураги боится на перемене выйти во двор поиграть в «три-пять-семь»? Если я спровоцирую Йому на что-то серьезное — его исключат из школы или вообще за решетку упрячут.

— Этим чем-то серьезным могут стать твои увечья.

Рюиджи вздрогнул от неприятных мыслей, но решительно набрал в грудь воздуха и сказал:

— Знаю. Но если не я — то кто?

— Я тебе очень сильно не советую будить спящую собаку [25] «Не надо будить спящих псов» — распространенная восточная пословица , Рюиджи. А об Уруми я сама позабочусь.

— Как?

— Скажу папе, он поговорит с директором и меня переведут в тот же класс, где учится Уруми. Если Йома начнет буянить — будет иметь дело со мной.

Тео договорился с Дэлайлой сделать уроки и вечером снова пойти в парк аттракционов. Девочка рассказала ему, что папины проблемы решены, видимо, именно поэтому, избавившись от тяжелого камня на душе, постоянно пребывала в приподнятом настроении. Ну и Тео этому тоже только радовался.

— Папа, кстати, все же продал свой участок, в обмен на мастерскую неподалеку, — обронила во время разговора Дэлайла.

— Хм… Что-то я логики не улавливаю. Вначале наотрез отказаться, а когда мой папа все разрулил — взять и продать… Цену взвинтил?

— Ну понимаешь, мой папа цену особо не взвинчивал. Дело не в деньгах было. Папа соглашался продать участок, но взамен хотел получить мастерскую получше. Человек, который вел с ним переговоры, вместо того, чтобы согласиться, начал давить, вот папа и пошел на принцип. Он сам всегда говорил: «я человек маленький, но гордый». А когда папу оставили в покое и принципы он свои отстоял… В конце концов, весь город только выиграет, если рядом будет завод на много рабочих мест. А папа теперь получил мастерскую поближе к городу и получше оборудованную. Другой бы просто заломил побольше и махнул с деньгами в Майами, но… Мой папа не такой. У нас мимо города проходят две крупные трассы, тут уж без мастерской никуда. Всю свою жизнь папа занимался тем, что чинил людям машины. Это уже даже не работа, а образ жизни. Кто-то книги пишет, кто-то ваяет статуи. Кто-то строит дома… А папа чинит людям машины. Сколько я себя помню, он всегда был таким, в комбезе и с запахом топлива и масла. А мне очень нравилось ему помогать, но в старшей школе уже времени остается не то чтобы много, — Дэлайла счастливо развела руками и сказала: — хорошо, что все кончилось так хорошо…